Учти, ты знаешь мою реакцию. А силу я тебе уже демонстрировала. Как только ты дернешься, чтобы попытаться совершить что-то несанкционированное, я мгновенно сломаю тебе руку. Левую.
— Почему левую? — весело спросил Виталик, которому самообладания было не занимать.
— Потому что ты продолжишь работать правой рукой.
— А может, я левша.
— Я тебя протестировала. Так что не надо мне тут лохматить бабушку и лепить горбатого! При второй попытке я тебе откручу голову. Поэтому прошу тебя, делай все плавно и четко. Чтобы без фокусов. Если, конечно, жить не надоело.
Все точки над «i» были расставлены. Линда прошла в комнату и села в кресло, вокруг которого были расставлены семь процессорных блоков, гудящих трудолюбивыми кулерами. Прямо перед ней на столе стоял девятнадцатидюймовый монитор.
Виталик, держа перед Линдой ее выносной пульт, набрал команду открытия технологического шлюза.
— О'кей, — сказала Линда.
Виталик тюкнул пальцем по клавише Enter, и часть затылка откинулась на пружинках.
Затем он подключил к разъему тридцатидвухжильный кабель и сел рядом с Линдой.
— Ну, поехали? — спросил Виталик, глядя на свой монитор, на котором выстроились в парадные шеренги подготовленные к вводу шестнадцатиричные двухбайтовые числа и их адреса в оперативной памяти.
— Поехали, — спокойно ответила Линда. — 29 44, ячейка 26 04 19 49 AF 84 02 5Е.
— Есть 29 44, ячейка 26 04 19 49 AF 84 02 5Е. Ввод.
— 6В ЗЕ, ячейка 89 F3 D8 79 41 06 17 DE.
— Есть 6В ЗЕ, ячейка 89 F3 D8 79 41 06 17 DE. Ввод.
— 83 СО, ячейка Е2 64 94 56 56 56 A3 7F.
— Есть 83 СО, ячейка Е2 64 94 56 56 56 A3 7F. Ввод.
— 5F D9, ячейка 10 39 Е4 98 59 9В 62 FF.
— Есть 5F D9, ячейка 10 39 Е4 98 59 9В 62 FF. Ввод…
Линда внимательно следила не только за монитором, но и за проворными пальцами Виталика. Произносила цифры четко, чтобы нельзя было перепутать. Виталик сосредоточенно вводил их с клавиатуры, в конце каждой строки нажимая Enter.
Со стороны это напоминало игру в лото. Однако на столь крупные суммы в лото не играют. Для Виталика ставка составляла сорок тысяч. Линда же в случае проигрыша расплачивалась собственной жизнью. Или сознанием, что, впрочем, для нее было одно и то же. Потеряв сознание, она превратилась бы в один из тех механизмов, которые Виталик клепает в своей конторе. А у механизмов, как известно, никакой жизни нет. Есть только функциональное состояние, удовлетворяющее техническим требованиям. Если оно в силу каких-либо обстоятельств утрачивается, то сломанную железяку направляют на переплавку. Без вынесения приговора. Без соборования и отпевания…
— 4F 88, ячейка 0D 34 72 06 DD 19 АО 03.
— Есть 4F 88, ячейка 0D 34 72 06 DD 19 АО 03. Ввод.
— Все, финиш, — устало сказала Линда. И откинулась на спинку кресла.
Она начала тщательно «обследовать» себя, свои внутренние ощущения.
— Ну как, есть приход? — с усмешкой спросил Виталик.
Линда ничего не понимала. У нее было такое ощущение, что ничего не изменилось. Она чувствовала, что там, внутри, по-прежнему сидят те же самые блокировки.
Решила проверить одну из самых сильных, начав прокручивать в уме картину секса с Виталиком. Вот она подходит к нему, начинает снимать с него майку, левой ладонью поглаживая низ живота…
И тут же бешеная сука, которая по-прежнему в ней сидела, завелась: «Не смей, слышишь! Прекрати сейчас же!». Но это могло быть и слабое остаточное явление. Тогда Линда мысленно впилась в губы Виталика и начала стаскивать с него брюки. И тут же ее губы одеревенели и стали чужими, как от заморозки. А левую руку свела судорога.
— Блин! — вскричала Линда в бессильной ярости. — Ничего не изменилось! Абсолютно ничего! Я все такая же! Сейчас я тебя буду убивать, ублюдок!
— Все правильно, — спокойно ответил Виталик. — Сейчас ничего измениться и не может. Потому что нужна перезагрузка.
— Что? — не поняла Линда. Точнее, не хотела понимать, отказывалась. Какой же дурой она оказалась!
— Перезагрузка. Старые константы должны сброситься, новые установиться. Вот тогда и станешь новым, скажем так, человеком. Ферштейн?
Линда все прекрасно ферштейн. В том числе и то, что в момент перезагрузки она окажется в беспомощном состоянии. И тут с ней можно будет сделать все, что угодно. Хоть голову ножовкой отпилить. Да и после перезагрузки — ее ведь надо будет включить. А можно и вообще не включать. И это будет смерть. У людей смерть биологическая, у нее — электронная.
Линда судорожно прикидывала различные варианты, с бешеной скоростью подсчитывала вероятности, пыталась найти страховочную стратегию. Постепенно она начала успокаиваться. Потому что гарантией сохранения ее жизни были деньги, те тридцать пять тысяч, которые должен получить Виталик. Она должна их дать ему после того, как все благополучно закончится. Они вместе поедут в квартиру, которую Линда специально сняла для этой цели, и она передаст ему деньги. Не дура же она, чтобы привезти их с собой.
Виталику по этому поводу тоже не было смысла волноваться. Поскольку зачем же кукле деньги, она с ними должна расстаться спокойно. Кукле нужна свобода, а не деньги.
И Линда решилась.
Виталик потыкал на пульте клавиши. Сказал: «Эйн, цвей, дрей!» и нажал на ввод команды.
Свет начал стремительно меркнуть, как при обмороке, она это где-то чита…
Глава 9
Смирение
Резко включилась комната. Все та же. Линда лежала на диване. Над ней, слегка покачиваясь, плавало улыбающееся лицо Виталика.
— С пробужденьицем! — сказал он. — Заспалась ты, подруга дорогая. Сегодня уже двадцать пятое, Рождество. Так что и с ним тебя тоже.
Линда встала и осмотрелась. Аппаратура была выключена. На столе вместо второго монитора громоздились тарелки с объедками и полупустая бутылка коньяка.
— Что это ты столько в отключке меня держал? — недовольно спросила Линда. — Мог бы сразу все сделать.
— Так никак не получалось раньше-то. То да се. В программе еще немного поковырялся. Да и за презервативами надо было сбегать, а ночью аптеки закрыты. Так что, давай, готовься, сейчас я тебя проверять буду. Так сказать, стендовые испытания.
Линда хотела врезать этому скоту в четверть силы, чтобы протрезвился. Однако она с ужасом услышала, как бешеная сука, которая никуда не делась, начала шаманить: «Подойди к нему поближе и просунь колено между ног». И Линда, словно бессловесная скотинка, словно пятикилобайтовая дурочка, которую гоняют по монитору четырьмя клавишами стрелок плюс пробел для раздвигания ног, подошла и просунула. И зашептала этому уроду на ухо то, что приказывают. И раздела его… Разум протестовал, но он был, что называется, крепко связан по рукам и ногам. А она ублажала этого выродка… И потом еще и поблагодарила за то, что он «такой страстный и вместе с тем нежный». А потом предложила еще…
Но он больше не хотел. Он самодовольно сидел на полу, по-турецки сложив ноги, и курил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Почему левую? — весело спросил Виталик, которому самообладания было не занимать.
— Потому что ты продолжишь работать правой рукой.
— А может, я левша.
— Я тебя протестировала. Так что не надо мне тут лохматить бабушку и лепить горбатого! При второй попытке я тебе откручу голову. Поэтому прошу тебя, делай все плавно и четко. Чтобы без фокусов. Если, конечно, жить не надоело.
Все точки над «i» были расставлены. Линда прошла в комнату и села в кресло, вокруг которого были расставлены семь процессорных блоков, гудящих трудолюбивыми кулерами. Прямо перед ней на столе стоял девятнадцатидюймовый монитор.
Виталик, держа перед Линдой ее выносной пульт, набрал команду открытия технологического шлюза.
— О'кей, — сказала Линда.
Виталик тюкнул пальцем по клавише Enter, и часть затылка откинулась на пружинках.
Затем он подключил к разъему тридцатидвухжильный кабель и сел рядом с Линдой.
— Ну, поехали? — спросил Виталик, глядя на свой монитор, на котором выстроились в парадные шеренги подготовленные к вводу шестнадцатиричные двухбайтовые числа и их адреса в оперативной памяти.
— Поехали, — спокойно ответила Линда. — 29 44, ячейка 26 04 19 49 AF 84 02 5Е.
— Есть 29 44, ячейка 26 04 19 49 AF 84 02 5Е. Ввод.
— 6В ЗЕ, ячейка 89 F3 D8 79 41 06 17 DE.
— Есть 6В ЗЕ, ячейка 89 F3 D8 79 41 06 17 DE. Ввод.
— 83 СО, ячейка Е2 64 94 56 56 56 A3 7F.
— Есть 83 СО, ячейка Е2 64 94 56 56 56 A3 7F. Ввод.
— 5F D9, ячейка 10 39 Е4 98 59 9В 62 FF.
— Есть 5F D9, ячейка 10 39 Е4 98 59 9В 62 FF. Ввод…
Линда внимательно следила не только за монитором, но и за проворными пальцами Виталика. Произносила цифры четко, чтобы нельзя было перепутать. Виталик сосредоточенно вводил их с клавиатуры, в конце каждой строки нажимая Enter.
Со стороны это напоминало игру в лото. Однако на столь крупные суммы в лото не играют. Для Виталика ставка составляла сорок тысяч. Линда же в случае проигрыша расплачивалась собственной жизнью. Или сознанием, что, впрочем, для нее было одно и то же. Потеряв сознание, она превратилась бы в один из тех механизмов, которые Виталик клепает в своей конторе. А у механизмов, как известно, никакой жизни нет. Есть только функциональное состояние, удовлетворяющее техническим требованиям. Если оно в силу каких-либо обстоятельств утрачивается, то сломанную железяку направляют на переплавку. Без вынесения приговора. Без соборования и отпевания…
— 4F 88, ячейка 0D 34 72 06 DD 19 АО 03.
— Есть 4F 88, ячейка 0D 34 72 06 DD 19 АО 03. Ввод.
— Все, финиш, — устало сказала Линда. И откинулась на спинку кресла.
Она начала тщательно «обследовать» себя, свои внутренние ощущения.
— Ну как, есть приход? — с усмешкой спросил Виталик.
Линда ничего не понимала. У нее было такое ощущение, что ничего не изменилось. Она чувствовала, что там, внутри, по-прежнему сидят те же самые блокировки.
Решила проверить одну из самых сильных, начав прокручивать в уме картину секса с Виталиком. Вот она подходит к нему, начинает снимать с него майку, левой ладонью поглаживая низ живота…
И тут же бешеная сука, которая по-прежнему в ней сидела, завелась: «Не смей, слышишь! Прекрати сейчас же!». Но это могло быть и слабое остаточное явление. Тогда Линда мысленно впилась в губы Виталика и начала стаскивать с него брюки. И тут же ее губы одеревенели и стали чужими, как от заморозки. А левую руку свела судорога.
— Блин! — вскричала Линда в бессильной ярости. — Ничего не изменилось! Абсолютно ничего! Я все такая же! Сейчас я тебя буду убивать, ублюдок!
— Все правильно, — спокойно ответил Виталик. — Сейчас ничего измениться и не может. Потому что нужна перезагрузка.
— Что? — не поняла Линда. Точнее, не хотела понимать, отказывалась. Какой же дурой она оказалась!
— Перезагрузка. Старые константы должны сброситься, новые установиться. Вот тогда и станешь новым, скажем так, человеком. Ферштейн?
Линда все прекрасно ферштейн. В том числе и то, что в момент перезагрузки она окажется в беспомощном состоянии. И тут с ней можно будет сделать все, что угодно. Хоть голову ножовкой отпилить. Да и после перезагрузки — ее ведь надо будет включить. А можно и вообще не включать. И это будет смерть. У людей смерть биологическая, у нее — электронная.
Линда судорожно прикидывала различные варианты, с бешеной скоростью подсчитывала вероятности, пыталась найти страховочную стратегию. Постепенно она начала успокаиваться. Потому что гарантией сохранения ее жизни были деньги, те тридцать пять тысяч, которые должен получить Виталик. Она должна их дать ему после того, как все благополучно закончится. Они вместе поедут в квартиру, которую Линда специально сняла для этой цели, и она передаст ему деньги. Не дура же она, чтобы привезти их с собой.
Виталику по этому поводу тоже не было смысла волноваться. Поскольку зачем же кукле деньги, она с ними должна расстаться спокойно. Кукле нужна свобода, а не деньги.
И Линда решилась.
Виталик потыкал на пульте клавиши. Сказал: «Эйн, цвей, дрей!» и нажал на ввод команды.
Свет начал стремительно меркнуть, как при обмороке, она это где-то чита…
Глава 9
Смирение
Резко включилась комната. Все та же. Линда лежала на диване. Над ней, слегка покачиваясь, плавало улыбающееся лицо Виталика.
— С пробужденьицем! — сказал он. — Заспалась ты, подруга дорогая. Сегодня уже двадцать пятое, Рождество. Так что и с ним тебя тоже.
Линда встала и осмотрелась. Аппаратура была выключена. На столе вместо второго монитора громоздились тарелки с объедками и полупустая бутылка коньяка.
— Что это ты столько в отключке меня держал? — недовольно спросила Линда. — Мог бы сразу все сделать.
— Так никак не получалось раньше-то. То да се. В программе еще немного поковырялся. Да и за презервативами надо было сбегать, а ночью аптеки закрыты. Так что, давай, готовься, сейчас я тебя проверять буду. Так сказать, стендовые испытания.
Линда хотела врезать этому скоту в четверть силы, чтобы протрезвился. Однако она с ужасом услышала, как бешеная сука, которая никуда не делась, начала шаманить: «Подойди к нему поближе и просунь колено между ног». И Линда, словно бессловесная скотинка, словно пятикилобайтовая дурочка, которую гоняют по монитору четырьмя клавишами стрелок плюс пробел для раздвигания ног, подошла и просунула. И зашептала этому уроду на ухо то, что приказывают. И раздела его… Разум протестовал, но он был, что называется, крепко связан по рукам и ногам. А она ублажала этого выродка… И потом еще и поблагодарила за то, что он «такой страстный и вместе с тем нежный». А потом предложила еще…
Но он больше не хотел. Он самодовольно сидел на полу, по-турецки сложив ноги, и курил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56