Выстрел был с него!
– Да. Я только что это сам вычислил. Будем надеяться, что новый «Геркулес» у них только один.
Обрадованный, что командир эскорта подтвердил правильность моей идеи, я вернул на матрицу картину происходящего.
Калабин спешно раздавал приказы всем кораблям, и наши космолеты по мере возможности сужали сферу вокруг противника, помеченного цифрой четыре. Огонь по этому кораблю становился все плотнее. Остальные враги тоже никуда не делись, они снова разделились на двойки и вели по нам огонь, но сейчас им почти не уделяли внимания. Хотелось надеяться, что риск оправдан.
Взорвался еще один наш товарищ. Из тринадцати кораблей в отряде осталось всего лишь семь. Половина. А рыночников-то все еще тринадцать!
«Спектр» вновь затрясло, погас один из контуров освещения, и из-за этого я не сразу понял, почему по связи раздаются радостные возгласы. Оказалось, что треклятый номер четыре все-таки удалось поразить.
Мы снова сползались в группу. Маневр этот удался, к сожалению, не всем – еще один наш корабль не выдержал обстрела и взорвался прямо у нас на глазах. Если так будет продолжаться дальше, то скоро собирать группу будет не из кого…
Но как только мы соединились в отряд, дела пошли чуть лучше. Снова разделив зоны ведения огня, прикрывая друг друга и слегка маневрируя, мы держались более уверенно. Все-таки эскорт состоял из кораблей среднего класса, которые создавались для ведения боевых действий при движении строем. Суслов переключил управление кораблем на «Квазар», и все сосредоточились на уничтожении врага.
Нам удалось подбить три корабля противника. Остальные теперь действовали осторожнее – держались за границей радиуса действия оружия и, несмотря на численный перевес, нападать не спешили.
Я уменьшил масштаб проекции на терминале и нашел рой зеленых точек, идущих к нам на соединение от Туманной. Подкрепление из десяти космолетов должно подойти через каких-то десять минут.
Шансы пережить этот день возрастали.
Вытер пот со лба Суслов, высморкался в платок Бергер, откинулся на кресле Артамов. Но я был уверен, что бой еще не закончен. Чутье не давало мне расслабиться, оно все твердило об опасности, о чем-то страшном, что произойдет совсем скоро. И за эти годы я своему внутреннему голосу привык доверять.
Артамов поправил наушник, прислушался, а затем громко сказал:
– Нас снова вызывают рыночники. Предлагают не трогать нас в обмен на Краснова. Говорят, что правительство ЗЕФ укрывает овров и глупо сопротивляться освободителям. Да вы сами послушайте!
Артамов включил громкую связь.
– …ожить оружие! Передать нам Сергей Краснов! Мы не будем уничтожить вас, если вы будете делать это. Ваш президент обманывает! Он спрятал овры!..
– Выруби этот бред! – приказал Суслов. Связист прервал поток ломаного русского из динамиков. – Какие, к космическим чертям, овры?
– Интересно, зачем им Сергей? – задумчиво произнес Смирнов.
Все это время майор вместе с лейтенантом Андреевым находились у дверей рубки. Их несколько раз бросало на пол, когда корабль сильно встряхивало, но они мужественно переносили падения. Сесть-то все равно было негде…
– А нам он зачем? – хмыкнул капитан и повернулся ко мне: – Доложите обстановку, Краснов! Как функционируют системы нашего космолета?
– Я… я не знаю, – удивленно промямлил я.
– Так какого вы черта вообще делаете в рубке? – зло бросил Суслов. – Идите в каюту и отдыхайте! Уступите место майору Смирнову! Он будет полезнее вас!
Я не успел ни возразить, ни покориться воле капитана, как раздался голос Калабина:
– Я только что связался с приближающимися космолетами. Они уже в зоне досягаемости оружия врага. Нам нужно будет перестроиться и слиться в единый отряд.
А потом произошло то, чего никто из нас не предполагал. Даже я. То подкрепление, которого мы так ждали, открыло огонь. Огонь по нам.
Одновременно с этим ринулись в атаку и оставшиеся корабли рыночников.
Двадцать космолетов против шести.
– Предательство! – успел прокричать Калабин, прежде чем его корабль «Квазар» вспыхнул и разорвался на сотни осколков.
Затем последовал очень сильный толчок.
Я слетел с кресла и со всего маха ударился головой о чей-то терминал. Смирнов с Андреевым тоже попадали, по инерции откатившись в угол помещения.
– Всю энергию на компенсаторы! – не растерялся Суслов. – Готовьтесь к прыжку!
– Может, пора?! – крикнул вдруг Артамов.
– Ты сдурел? Нет! Шансы еще есть!
Я не понял, о чем они говорили. Голова раскалывалась, рука, которую я прислонил ко лбу, стала влажной и липкой – похоже, я рассек себе кожу. Кое-как я вернулся в свое кресло.
Капитан по-прежнему отдавал распоряжения по внутренней связи. Бергер принялся вводить в компьютер данные для подпространственного перехода. Сейчас никто уже не перепроверял показания оборудования. Мысль у всей команды была лишь одна – спастись.
Вокруг один за другим взрывались космолеты эскорта. «Спектр» нещадно трясло, но мы держались. Корабли противника можно уже было различить на главном экране и без обводящих их красных кружков. Я следил за показаниями приборов и старался все-таки оценить правильность расчета прыжка. Глаза заливала кровь, зрение плохо фокусировалось, но все равно боковым зрением я смог увидеть, как на матрице одно из крохотных суденышек взорвалось маленьким огненным шаром.
– Все-таки достали! – радостно воскликнул Суслов, затем уже другим тоном продолжил раздавать указания: – Переведите огонь на космолет с пометкой восемь! И смените наконец обозначения с зеленых на красные!
Он что-то говорил еще, но в моей голове каждый звук отдавался гулким эхом, и я все никак не мог сосредоточиться. Потом, когда корабль снова сильно тряхнуло и отрубился весь свет, я вообще утратил контроль над ситуацией. Я все еще что-то проверял на терминале, но нить происходящего ускользала от меня, сознание начинало путаться.
В какой-то момент в рубке появился корабельный врач Пак. Он что-то сделал с моей головой.
Потом были снова звезды, матрица с ползающими точками вражеских космолетов, клавиши терминала, цифры, цифры…
В какой-то момент сознание прояснилось. Наверное, подействовало лекарство. Я услышал орущую сирену, шипение воздуха, а затем в рубке на мгновение воцарилась полная тишина. И в этой тишине было произнесено только одно слово.
– Давай! – негромко скомандовал капитан.
Я не понял, кому адресована эта команда, но ощутил вдруг рядом с собой огромную, титаническую силу, упругими струями изливающуюся через стены куда-то в пространство. Я удивленно оторвался от цифр и клавиш, стал обшаривать глазами рубку.
Источником энергии был Артамов. Связист лежал щекой на стойке терминала, глаза его были стеклянными, волосы нелепо разметались по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Да. Я только что это сам вычислил. Будем надеяться, что новый «Геркулес» у них только один.
Обрадованный, что командир эскорта подтвердил правильность моей идеи, я вернул на матрицу картину происходящего.
Калабин спешно раздавал приказы всем кораблям, и наши космолеты по мере возможности сужали сферу вокруг противника, помеченного цифрой четыре. Огонь по этому кораблю становился все плотнее. Остальные враги тоже никуда не делись, они снова разделились на двойки и вели по нам огонь, но сейчас им почти не уделяли внимания. Хотелось надеяться, что риск оправдан.
Взорвался еще один наш товарищ. Из тринадцати кораблей в отряде осталось всего лишь семь. Половина. А рыночников-то все еще тринадцать!
«Спектр» вновь затрясло, погас один из контуров освещения, и из-за этого я не сразу понял, почему по связи раздаются радостные возгласы. Оказалось, что треклятый номер четыре все-таки удалось поразить.
Мы снова сползались в группу. Маневр этот удался, к сожалению, не всем – еще один наш корабль не выдержал обстрела и взорвался прямо у нас на глазах. Если так будет продолжаться дальше, то скоро собирать группу будет не из кого…
Но как только мы соединились в отряд, дела пошли чуть лучше. Снова разделив зоны ведения огня, прикрывая друг друга и слегка маневрируя, мы держались более уверенно. Все-таки эскорт состоял из кораблей среднего класса, которые создавались для ведения боевых действий при движении строем. Суслов переключил управление кораблем на «Квазар», и все сосредоточились на уничтожении врага.
Нам удалось подбить три корабля противника. Остальные теперь действовали осторожнее – держались за границей радиуса действия оружия и, несмотря на численный перевес, нападать не спешили.
Я уменьшил масштаб проекции на терминале и нашел рой зеленых точек, идущих к нам на соединение от Туманной. Подкрепление из десяти космолетов должно подойти через каких-то десять минут.
Шансы пережить этот день возрастали.
Вытер пот со лба Суслов, высморкался в платок Бергер, откинулся на кресле Артамов. Но я был уверен, что бой еще не закончен. Чутье не давало мне расслабиться, оно все твердило об опасности, о чем-то страшном, что произойдет совсем скоро. И за эти годы я своему внутреннему голосу привык доверять.
Артамов поправил наушник, прислушался, а затем громко сказал:
– Нас снова вызывают рыночники. Предлагают не трогать нас в обмен на Краснова. Говорят, что правительство ЗЕФ укрывает овров и глупо сопротивляться освободителям. Да вы сами послушайте!
Артамов включил громкую связь.
– …ожить оружие! Передать нам Сергей Краснов! Мы не будем уничтожить вас, если вы будете делать это. Ваш президент обманывает! Он спрятал овры!..
– Выруби этот бред! – приказал Суслов. Связист прервал поток ломаного русского из динамиков. – Какие, к космическим чертям, овры?
– Интересно, зачем им Сергей? – задумчиво произнес Смирнов.
Все это время майор вместе с лейтенантом Андреевым находились у дверей рубки. Их несколько раз бросало на пол, когда корабль сильно встряхивало, но они мужественно переносили падения. Сесть-то все равно было негде…
– А нам он зачем? – хмыкнул капитан и повернулся ко мне: – Доложите обстановку, Краснов! Как функционируют системы нашего космолета?
– Я… я не знаю, – удивленно промямлил я.
– Так какого вы черта вообще делаете в рубке? – зло бросил Суслов. – Идите в каюту и отдыхайте! Уступите место майору Смирнову! Он будет полезнее вас!
Я не успел ни возразить, ни покориться воле капитана, как раздался голос Калабина:
– Я только что связался с приближающимися космолетами. Они уже в зоне досягаемости оружия врага. Нам нужно будет перестроиться и слиться в единый отряд.
А потом произошло то, чего никто из нас не предполагал. Даже я. То подкрепление, которого мы так ждали, открыло огонь. Огонь по нам.
Одновременно с этим ринулись в атаку и оставшиеся корабли рыночников.
Двадцать космолетов против шести.
– Предательство! – успел прокричать Калабин, прежде чем его корабль «Квазар» вспыхнул и разорвался на сотни осколков.
Затем последовал очень сильный толчок.
Я слетел с кресла и со всего маха ударился головой о чей-то терминал. Смирнов с Андреевым тоже попадали, по инерции откатившись в угол помещения.
– Всю энергию на компенсаторы! – не растерялся Суслов. – Готовьтесь к прыжку!
– Может, пора?! – крикнул вдруг Артамов.
– Ты сдурел? Нет! Шансы еще есть!
Я не понял, о чем они говорили. Голова раскалывалась, рука, которую я прислонил ко лбу, стала влажной и липкой – похоже, я рассек себе кожу. Кое-как я вернулся в свое кресло.
Капитан по-прежнему отдавал распоряжения по внутренней связи. Бергер принялся вводить в компьютер данные для подпространственного перехода. Сейчас никто уже не перепроверял показания оборудования. Мысль у всей команды была лишь одна – спастись.
Вокруг один за другим взрывались космолеты эскорта. «Спектр» нещадно трясло, но мы держались. Корабли противника можно уже было различить на главном экране и без обводящих их красных кружков. Я следил за показаниями приборов и старался все-таки оценить правильность расчета прыжка. Глаза заливала кровь, зрение плохо фокусировалось, но все равно боковым зрением я смог увидеть, как на матрице одно из крохотных суденышек взорвалось маленьким огненным шаром.
– Все-таки достали! – радостно воскликнул Суслов, затем уже другим тоном продолжил раздавать указания: – Переведите огонь на космолет с пометкой восемь! И смените наконец обозначения с зеленых на красные!
Он что-то говорил еще, но в моей голове каждый звук отдавался гулким эхом, и я все никак не мог сосредоточиться. Потом, когда корабль снова сильно тряхнуло и отрубился весь свет, я вообще утратил контроль над ситуацией. Я все еще что-то проверял на терминале, но нить происходящего ускользала от меня, сознание начинало путаться.
В какой-то момент в рубке появился корабельный врач Пак. Он что-то сделал с моей головой.
Потом были снова звезды, матрица с ползающими точками вражеских космолетов, клавиши терминала, цифры, цифры…
В какой-то момент сознание прояснилось. Наверное, подействовало лекарство. Я услышал орущую сирену, шипение воздуха, а затем в рубке на мгновение воцарилась полная тишина. И в этой тишине было произнесено только одно слово.
– Давай! – негромко скомандовал капитан.
Я не понял, кому адресована эта команда, но ощутил вдруг рядом с собой огромную, титаническую силу, упругими струями изливающуюся через стены куда-то в пространство. Я удивленно оторвался от цифр и клавиш, стал обшаривать глазами рубку.
Источником энергии был Артамов. Связист лежал щекой на стойке терминала, глаза его были стеклянными, волосы нелепо разметались по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115