«Кузнец преисподней» не попадет в «Трибунал». Он отклонился от курса совсем немного, но этого достаточно, чтобы промахнуться. «Трибунал» проживет немного дольше. И эти несколько мгновений стоили крушения «Пьеты» и гибели всех, кто был на ее борту.
— Уважаемый проповедник, — обратился Хорстгельд к Таласу, как всегда стоявшему за кафедрой корабельной рубки. — Мы согрешили. Совершите обряд покаяния, если вам не трудно.
Под мануфакториумом Ноктис, у самого основания города, где искусственно созданные пласты встречались с богатой железом корой Каэронии, среди скал имелись десятки невысоких, но обширных пустот. После добычи железа и других металлов остались бесконечные туннели. Большая их часть обвалилась, но уцелевших было достаточно, чтобы устроить под городом потайную дорогу, ведущую к древним разработкам, что лежали как раз за пределами современного мануфакториума.
Старинный транспорт «Химера», перенесший так много починок и реконструкций, что в нем почти не осталось первоначальных деталей, возглавлял небольшую боевую колонну. Она торопливо продвигалась по этой дороге к радиоактивной пепельной пустыне на окраине города. Украденная и отремонтированная техножрецами Антигона машина была самым боеспособным транспортом из всех, которыми располагали силы сопротивления, но и она выглядела так, словно вот-вот развалится на части.
— Что мы обнаружим, когда доберемся до места? — спросил Аларик, морщась от зубодробительного скрежета мотора.
Вместе со своими воинами и техножрецом Галленом, который, казалось, имел особый талант заставлять двигаться те машины, которым давно пора было ржаветь на свалке, Аларик ехал на «Химере». Галлен взглянул на юстициария единственным природным глазом.
— Самые старые шахты до сих пор заброшены,— сказал он. — Их прорыли работники, так что по туннелям можно продвигаться как пешком, так и на машинах. Туннели выведут нас к пустыне.
— А что там?
— Ничего.
Аларик был уверен, что это не так. Он отчетливо ощущал волны злобного сопротивления, которое пыталось его остановить. И алмазно-твердый стержень веры отзывался на противодействие болью.
— Я думаю, нам стоит совершить обряд раскаяния, — предложил брат Арчис. — Мы должны прийти туда с чистыми душами.
— Согласен,— ответил Аларик.— Но вести его буду не я. Арчис, ты сам прочтешь молитвы. Мне кажется, у тебя к этому больше способностей.
— Хорошо, юстициарий, — согласился Арчис. — Братья, присоединяйтесь.
Арчис начал читать, и все космодесантники во главе с Алариком, склонив головы, последовали его примеру. В ходе обряда раскаяния они признавали слабость своих душ и неспособность исполнить до конца долг перед Императором: их задачей было устранение угрозы демонов, но демоны все еще существовали и наносили вред народам Империума. А потому, пока работа Серых Рыцарей не выполнена, они молили Императора о прощении и надеялись, что Он в своем милосердии даст им силы завершить дело.
В тот день, когда они погибнут, когда будут сражаться рядом с Императором до конца времен, только тогда их обязанность будет исполнена. А до тех пор они в долгу перед Императором и отдавать свой долг будут до конца жизни.
— Ты сказал, что потерял их? — спросил коллективный разум техножрецов Каэронии.
— Только на время, — ответил Скраэкос.
Почитаемый архимагос стоял на развалинах информкрепости. Он заставил крепость полностью развернуть хрустальные стены и открыть пасмурному небу самые нижние уровни податливого хранилища информации. Ярость Скраэкоса вплавила тела погибших работников и демонов в черные хрустальные поверхности, и они навсегда остались лежать там, где упали.
Никаких следов выживших пришельцев не оказалось. Только тела их убитых воинов — пара техностражей в ржаво-красных с бронзовыми накладками мундирах ортодоксального Адептус Механикус. Никаких следов космодесантников и, возможно, направлявших их архимагосов. Скраэкос обыскал все, вплоть до мертвых слоев хранилища данных, куда не могла проникнуть ни одна технология правящих техножрецов.
Скраэкос рассеянно поднял с пола останки изувеченного техностража, и тут же в мыслях возник вопрос коллективного разума.
— Объясни, — прозвучал в голове голос тысячи техножрецов.
— Это участники исследовательской миссии, — сказал Скраэкос. — Они должны будут продолжать свою работу и не смогут долго ускользать от нашего внимания.
— Но пока они скрылись, — заметили техножрецы. — Объясняй дальше.
— Мы убили несколько членов их отряда, — продолжал Скраэкос.— И нам понятна их структура и техника. Мы многое узнали об их способностях. Они обладают какой-то новой технологией, при помощи которой сумели преодолеть заслоны программ-охотников. — Скраэкос презрительно взглянул на охотников, которые забились под поверхность хрусталя, свернулись в клубки и дрожали. — Я не сомневаюсь, что технология была разработана ортодоксальными Адептус Механикус уже после того, как мы имели с ними контакт.
— Твои объяснения больше похожи на извинения, почитаемый архимагос Скраэкос. Твои действия не гарантируют неизбежной поимки пришельцев. Более того, похоже, что твоя индивидуальность сделала тебя менее эффективным. А потому почитаемому архимагосу Скраэкосу надлежит вернуться в коллектив техножрецов командной башни.
Скраэкос от разочарования стиснул механоруки. Тонкие датчики, заменявшие ему пальцы, вонзились в хрусталь, и он прочел страхи и слабость программ-охотников. Они потерпели неудачу. Они. Не он. Он — величайший из архимагосов Каэронии. Величайший со дня гибели великого раскола во времена Ереси Хоруса. Скраэкос выполнил задание с абсолютной точностью и искусством. Он должен быть правителем Каэронии.
С ним говорил сам Разрушитель. В самом начале он разговаривал только с ним одним.
— Хорошо, — сказал Скраэкос. — Я вернусь к техножрецам. Я стану нами.
— За тобой будут отправлены гравиплатформы. Почитаемый архимагос Скраэкос должен подготовиться к отключению индивидуального сознания.
Связь оборвалась. Скраэкос вновь остался один в информкрепости. Ее силуэт стал похож на твердый черный хрустальный цветок, где стены представлялись гигантскими лепестками. Долина тоже преобразилась: в тех местах, где впивались пробники в поисках информации о пришельцах, отвесные обсидиановые скалы покрылись десятками дымящихся кратеров.
Некоторое время Скраэкос размышлял о существовании в мануфакториуме Ноктис какого бы то ни было активного движения сопротивления. Большую часть времени память и мыслительные способности архимагоса не принадлежали ему, а были составной частью коллективного разума. Но в тех случаях, когда Скраэкос существовал как отдельная личность, он задумывался, можно ли объяснить некоторые акты очевидного саботажа, неожиданные отключения энергии и смерти техножрецов только несчастными случаями на производстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Уважаемый проповедник, — обратился Хорстгельд к Таласу, как всегда стоявшему за кафедрой корабельной рубки. — Мы согрешили. Совершите обряд покаяния, если вам не трудно.
Под мануфакториумом Ноктис, у самого основания города, где искусственно созданные пласты встречались с богатой железом корой Каэронии, среди скал имелись десятки невысоких, но обширных пустот. После добычи железа и других металлов остались бесконечные туннели. Большая их часть обвалилась, но уцелевших было достаточно, чтобы устроить под городом потайную дорогу, ведущую к древним разработкам, что лежали как раз за пределами современного мануфакториума.
Старинный транспорт «Химера», перенесший так много починок и реконструкций, что в нем почти не осталось первоначальных деталей, возглавлял небольшую боевую колонну. Она торопливо продвигалась по этой дороге к радиоактивной пепельной пустыне на окраине города. Украденная и отремонтированная техножрецами Антигона машина была самым боеспособным транспортом из всех, которыми располагали силы сопротивления, но и она выглядела так, словно вот-вот развалится на части.
— Что мы обнаружим, когда доберемся до места? — спросил Аларик, морщась от зубодробительного скрежета мотора.
Вместе со своими воинами и техножрецом Галленом, который, казалось, имел особый талант заставлять двигаться те машины, которым давно пора было ржаветь на свалке, Аларик ехал на «Химере». Галлен взглянул на юстициария единственным природным глазом.
— Самые старые шахты до сих пор заброшены,— сказал он. — Их прорыли работники, так что по туннелям можно продвигаться как пешком, так и на машинах. Туннели выведут нас к пустыне.
— А что там?
— Ничего.
Аларик был уверен, что это не так. Он отчетливо ощущал волны злобного сопротивления, которое пыталось его остановить. И алмазно-твердый стержень веры отзывался на противодействие болью.
— Я думаю, нам стоит совершить обряд раскаяния, — предложил брат Арчис. — Мы должны прийти туда с чистыми душами.
— Согласен,— ответил Аларик.— Но вести его буду не я. Арчис, ты сам прочтешь молитвы. Мне кажется, у тебя к этому больше способностей.
— Хорошо, юстициарий, — согласился Арчис. — Братья, присоединяйтесь.
Арчис начал читать, и все космодесантники во главе с Алариком, склонив головы, последовали его примеру. В ходе обряда раскаяния они признавали слабость своих душ и неспособность исполнить до конца долг перед Императором: их задачей было устранение угрозы демонов, но демоны все еще существовали и наносили вред народам Империума. А потому, пока работа Серых Рыцарей не выполнена, они молили Императора о прощении и надеялись, что Он в своем милосердии даст им силы завершить дело.
В тот день, когда они погибнут, когда будут сражаться рядом с Императором до конца времен, только тогда их обязанность будет исполнена. А до тех пор они в долгу перед Императором и отдавать свой долг будут до конца жизни.
— Ты сказал, что потерял их? — спросил коллективный разум техножрецов Каэронии.
— Только на время, — ответил Скраэкос.
Почитаемый архимагос стоял на развалинах информкрепости. Он заставил крепость полностью развернуть хрустальные стены и открыть пасмурному небу самые нижние уровни податливого хранилища информации. Ярость Скраэкоса вплавила тела погибших работников и демонов в черные хрустальные поверхности, и они навсегда остались лежать там, где упали.
Никаких следов выживших пришельцев не оказалось. Только тела их убитых воинов — пара техностражей в ржаво-красных с бронзовыми накладками мундирах ортодоксального Адептус Механикус. Никаких следов космодесантников и, возможно, направлявших их архимагосов. Скраэкос обыскал все, вплоть до мертвых слоев хранилища данных, куда не могла проникнуть ни одна технология правящих техножрецов.
Скраэкос рассеянно поднял с пола останки изувеченного техностража, и тут же в мыслях возник вопрос коллективного разума.
— Объясни, — прозвучал в голове голос тысячи техножрецов.
— Это участники исследовательской миссии, — сказал Скраэкос. — Они должны будут продолжать свою работу и не смогут долго ускользать от нашего внимания.
— Но пока они скрылись, — заметили техножрецы. — Объясняй дальше.
— Мы убили несколько членов их отряда, — продолжал Скраэкос.— И нам понятна их структура и техника. Мы многое узнали об их способностях. Они обладают какой-то новой технологией, при помощи которой сумели преодолеть заслоны программ-охотников. — Скраэкос презрительно взглянул на охотников, которые забились под поверхность хрусталя, свернулись в клубки и дрожали. — Я не сомневаюсь, что технология была разработана ортодоксальными Адептус Механикус уже после того, как мы имели с ними контакт.
— Твои объяснения больше похожи на извинения, почитаемый архимагос Скраэкос. Твои действия не гарантируют неизбежной поимки пришельцев. Более того, похоже, что твоя индивидуальность сделала тебя менее эффективным. А потому почитаемому архимагосу Скраэкосу надлежит вернуться в коллектив техножрецов командной башни.
Скраэкос от разочарования стиснул механоруки. Тонкие датчики, заменявшие ему пальцы, вонзились в хрусталь, и он прочел страхи и слабость программ-охотников. Они потерпели неудачу. Они. Не он. Он — величайший из архимагосов Каэронии. Величайший со дня гибели великого раскола во времена Ереси Хоруса. Скраэкос выполнил задание с абсолютной точностью и искусством. Он должен быть правителем Каэронии.
С ним говорил сам Разрушитель. В самом начале он разговаривал только с ним одним.
— Хорошо, — сказал Скраэкос. — Я вернусь к техножрецам. Я стану нами.
— За тобой будут отправлены гравиплатформы. Почитаемый архимагос Скраэкос должен подготовиться к отключению индивидуального сознания.
Связь оборвалась. Скраэкос вновь остался один в информкрепости. Ее силуэт стал похож на твердый черный хрустальный цветок, где стены представлялись гигантскими лепестками. Долина тоже преобразилась: в тех местах, где впивались пробники в поисках информации о пришельцах, отвесные обсидиановые скалы покрылись десятками дымящихся кратеров.
Некоторое время Скраэкос размышлял о существовании в мануфакториуме Ноктис какого бы то ни было активного движения сопротивления. Большую часть времени память и мыслительные способности архимагоса не принадлежали ему, а были составной частью коллективного разума. Но в тех случаях, когда Скраэкос существовал как отдельная личность, он задумывался, можно ли объяснить некоторые акты очевидного саботажа, неожиданные отключения энергии и смерти техножрецов только несчастными случаями на производстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88