– У царя царей повсюду свои шпионы, Гисандр, – сообщил Архелон, махнув рукой в сторону палаток, – думаю, их предостаточно даже в этом лагере. Ведь здесь кроме трех с половиной тысяч наших гоплитов, что привел Леонт, ошивается немало всякого сброда, недостойного носить имя воинов.
«Вот радость-то, теперь не только царь Леонид, но и я стал личным недругом Ксеркса. – усмехнулся Тарас, прищурясь на солнце и разглядывая палатки спартанцев. – А персы, судя по всему, обид не прощают. Да еще таких. Так что теперь по моему следу пустят каких-нибудь наемных убийц и в любой момент можно ожидать предательства. Ведь насчет „всякого сброда“ Архелон прав. Война еще не окончена и шансы у „посланцев“ Ксеркса имеются. Впрочем, легко им это не удастся».
Последняя мысль немного успокоила Тараса, когда он осмотрел своих вооруженных и готовых к любой схватке илотов, что ожидали приказов «ожившего» хозяина у входа в палатку. Однако другая мысль внезапно резанула его больное сознание – если пришло войско, то с ним должны были прийти и эфоры, так теперь было заведено почти в каждом серьезном походе. А если эфоры здесь, то будет разговор о тайном создании оружия, которое никто не разрешал. И этот разговор неизвестно чем закончится.
– Кто из эфоров прибыл с войском Леонта, – спросил Тарас, стараясь оставаться безучастным, – Хидрон или Астиан?
– Они не пришли, – обескуражил его Архелон, – в Спарте сейчас выбирают новых эфоров, и они лишь прислали твоего отца с посланием к царю.
– Так где, ты говоришь, сейчас находится Леонид? – повеселел Тарас.
– Он на берегу, – ответил за друга Эгор, остававшийся на ногах, – вчера вечером сюда подошло несколько триер от нашего полемарха Эвривиада. Они встали на якорь у самого берега. Ты же знаешь, здесь не причалить большим кораблям.
– Зачем они здесь? – уточнил Тарас, вытирая пот со лба, струившийся с него не столько от жары, сколько от слабости.
– Я не знаю, – честно ответил Архелон, – наш царь не столь близок со мной, как с тобой.
Он замолчал ненадолго, но Тарас никак не отреагировал на эту шутку. Он разглядывал подводы на дороге, содержимое которых показалось ему очень знакомым. Да и периеки, охранявшие их, тоже.
– Говорят, афинский флот, которым командует Эвривиад, нанес еще одно поражение персидскому, – продолжил Архелон. – Ксеркс в ярости. Его главное наступление через Фермопилы остановилось из-за тебя. И на море пока не слышно о серьезных успехах. Афиняне хорошо знают свое дело, да и буря помогла. Вот Леонид, наверное, и решает, что делать дальше. Нужно ли стоять здесь или двинуть войско в другое место.
– Войско? – вновь уточнил Тарас, обводя рукой многочисленные палатки. – Ты говорил, что к нам на помощь наконец-то пришло войско?
– Это так, – кивнул Эгор, – три с половиной тысячи человек под командой Леонта.
– Всего три? – у Тараса невольно вырвался удивленный возглас. – Но ведь персов десятки, если не сотни тысяч!
– Это отборные воины, – немного обиделся Архелон, – а персы: сброд, который воюет толпой. Не ты ли сам уничтожил множество персов, всего лишь сражаясь с периеками? Кроме того, скоро подойдет еще афинское войско, и общая греческая армия вполне сможет потягаться с персидской.
«Ну да, – еле сдержал ухмылку Тарас, прижимаясь спиной к холодному камню, – еще несколько тысяч отборных воинов против сотен тысяч тех, кого Ксеркс считает „пушечным мясом“. А ведь Фермопил-то больше нет. Да нас просто задавят массой, если выйдем биться в чистое поле, какими бы молодцами не были все эти греческие воины».
Но вслух ничего не сказал, боялся обидеть друзей, которые со свойственной спартанцам гордостью и горячностью готовы были драться с любым противником, невзирая на колоссальный перевес в численности. А его в прошлой жизни отцы-командиры учили воевать не числом, а умением. Впрочем, спартанцы старались делать то же самое, только по-своему. Персы же, надо было согласиться с Архелоном, имея громадные людские ресурсы, с потерями не считались.
Тарас замолчал, предаваясь размышлениям, и вдруг заметил своего отца, спешившего к нему от обоза. Позади него следовало шестеро периеков.
– Леонид пока не отдал никакого приказа? – уточнил вдруг Тарас.
– Пока нет, – ответил Архелон, проследив за его взглядом, – мы стоим на месте и ждем его воли. Быть может, твой отец, который привез ему какие-то новости из Спарты, знает лучше?
– Тогда я хочу поговорить с отцом, – заявил Тарас, вставая, – а затем, если царь найдет время, то и с ним.
– Рад, что ты снова в строю, – ответил Архелон на прощание. После чего они оба отправились в лагерь, оставив Тараса наедине с отцом.
Когда геронт достиг того места, где отдыхал Тарас, то немедленно сжал его в своих объятиях, проявив неумеренность в отеческих чувствах. Отцы редко позволяли себе такое, особенно в присутствии других спартанцев.
– Ты жив, Гисандр, – промолвил отец, все же отступая спустя мгновение.
– Да, отец, я жив, – ответил Тарас, немного поморщившись от боли в плече, возникшей после объятий, – несмотря на эту проклятую персидскую стрелу.
– Ты жив, – повторил Поликарх с жаром, разглядывая Тараса, – и ты победил персов! Твое оружие низвергло скалы на головы наших врагов. Все, о чем ты мечтал эти два года, сбылось! Прости, что я, глупый старик, не верил тебе с самого начала.
– О чем ты, отец, – немного размяк Тарас, – если бы не ты, у меня ничего бы не вышло. Так что это скорее твоя победа.
– Нет-нет, – отмахнулся геронт, отводя Тараса в сторонку, поскольку их слишком громкий разговор привлек внимание нескольких воинов, – царь Леонид считает так же. Мы уже обсудили с ним твой подвиг. Он гордится таким воином и я тоже! Ты остановил персов своим оружием, ты убил самого Гидарна, любимца персидского царя. Вся Спарта и вся Греция теперь вновь будет воспевать твои подвиги!
«И откуда они все знают про этого Гидарна, – немного расстроился Тарас, – впрочем, какая разница. Дело уже сделано».
– Это уже слишком, – отмахнулся Тарас, – я совсем не желаю, чтобы обо мне судачили по всей Элладе.
– Скромность украшает спартанца, – согласился геронт, которому такие слова пришлись по сердцу. – Но царь Леонид уже послал весть домой и получил ответ. Тебя хотят видеть эфоры после возвращения в Спарту.
– Зачем? – насторожился Тарас. Внимание эфоров не всегда заканчивалось наградой. Уж об этом было известно всем.
– Я не знаю, – слегка нахмурился геронт, – но уверен, чтобы достойно наградить. Ведь ты отразил персов.
– Это я сделал не один, отец. Не забывай, ведь у Фермопил погибла почти вся гвардия царя, – напомнил Тарас и продолжил прежнюю мысль. – А еще эфоры наверняка захотят расспросить о нашем оружии. И я пока не знаю, что им сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84