– Не могу поверить, что остался всего час, и мне надо возвращаться к своим обязанностям.
«За один волшебный час, – подумал Дуган, – может произойти чудо».
Они пересекли пустынный вестибюль, прошли по кромке бассейна мимо закрытых бара и киоска с пляжными принадлежностями. Песок зашуршал под ногами, когда они сошли по ступенькам на пляж и вдохнули соленый морской воздух. Не говоря ни слова, они взялись за руки и застыли, пораженные красотой ночного моря.
Волны загадочно переливались под лунным светом и набегали на берег с тихим шумом. Море словно посмеивалось и играло с берегом. Оно выбрасывало мелкие ракушки и камешки и тут же с водой уносило их обратно.
«Океан, как судьба, – подумала Клэр, – дарит что-то, а потом отнимает». Песок забирался в ее босоножки и, наверное, немилосердно их портил. Но Клэр не обращала внимания. Ей хотелось запомнить запахи, краски, звуки, удивительное ощущение ласки легкого бриза – и все ее чувства еще обострялись из-за присутствия Дугана.
Клэр оперлась на руку Дугана и сняла босоножки. Надев на палец, она забросила их за спину. Рука Дугана была теплой, и жесткие мозоли за четыре дня безделья, казалось, немного смягчились. Когда они вернутся домой, он снова будет работать на ферме, а она заниматься своими больными.
– Я буду скучать без тебя, когда мы приедем домой, – сказал Дуган.
– Забавно. Я подумала о том же самом.
– После такого сказочного места тебе не скучно будет снова вернуться в Сьерру?
Клэр тихо засмеялась, и ее голос слился с шумом моря.
– Я каждый день звоню домой, чтобы справиться о своих пациентах. Особенно меня волнует Памела Сью.
– Ей скоро рожать?
– Через пять недель, если она правильно вспомнила все даты.
– Но все проходит более-менее нормально?
– Более-менее.
– Вот и хорошо. А что она будет делать, когда ребенок родится?
– Заботиться о нем, я думаю.
– А сможет она позаботиться о себе и ребенке?
– Вот это как раз проблематично, – вздохнула Клэр. – Я помогу ей, конечно, но этого недостаточно.
Дуган опустил голову.
– Прости меня, Клэр, – сказал он хрипло.
– За что?
Он ответил не сразу, а когда заговорил, голос у него был серьезный и грустный.
– Я страшно виноват перед тобой. Из-за меня у тебя никогда не будет детей.
– Нет, Дуган, перестань. В этом нет твоей вины.
– Если бы ты не вышла за меня замуж, у тебя бы сейчас, наверное, был полон дом детей.
– Может, был бы, а может, и нет. Если подсчитывать все, что потерял в жизни, можно заболеть. – Она ласково сжала его руку. – В Сьерре постоянно рождаются дети. Я буду заботиться о них, видеть, как они растут.
– Это совсем не то, что иметь собственных.
– Дуган, прошу тебя. Я свыклась с тем, что не буду иметь детей, и не надо снова ворошить старое. Давай не будем портить такой замечательный вечер.
Клэр бросила босоножки на песок и села рядом с ними. Она подумала, что на самом деле смириться с этим фактом, наверное, невозможно.
Он немного замешкался и опустился рядом с ней, взял ее руку и положил себе на бедро. Это был старый привычный жест. Но после стольких лет разлуки для Клэр не было в этой позе ничего привычного. Напротив, как волны, рождаясь где-то в глубине моря, выкатываются на берег, так на нее нахлынуло тепло желания. Но Дуган, наверное, опять откажется от любви плотской, ему нужны ее обещания в вечной верности души и тела. Сможет ли она когда-нибудь разжать рот, чтобы произнести эти клятвы?
Дуган легонько провел пальцем по тому месту на безымянном пальце ее левой руки, где носят обручальное кольцо.
– Я люблю тебя, Клэр. Ты ведь знаешь это, правда?
– Дуган, я не знаю, что сказать.
– Не говори ничего. Только слушай. Я никогда не переставал любить тебя. Знаю, как ты относишься к тому, что я сделал тогда, двенадцать лет назад. Я знаю, что тебе трудно вновь заставить себя доверять мне. Но я ведь только хотел помочь тебе…
– Дуган…
– Я был не прав и понимаю это. У меня просто кружится голова при мысли о нас с тобой. Конечно, я люблю тебя. Но не уверен, смогу ли с тобой жить.
– Жить со мной? – переспросила Клэр, неприятно удивленная этими словами.
– Ты очень изменилась. Возможно, я тоже. Я доволен жизнью на ферме, а тебе хочется посмотреть мир. Я экономлю каждый пенс, а когда приходится его тратить…
– Ревешь, как бизон, – подсказала Клэр и усмехнулась.
– Тебе нравится тратить деньги. Возможно… – он поднял ее подбородок и посмотрел ей в лицо, – возможно, ты права – слишком поздно для нас начинать сначала.
Они смотрели в глаза друг другу и видели в них отражение собственной боли. Клэр казалось, что комок в горле задушит ее. Она только-только начала избавляться от прошлого, от страданий и боли, а теперь перед ней возникают новые проблемы.
Неужели они не сумеют преодолеть своих страданий?
– Идите сюда, милая леди, – сказал Дуган и притянул ее к себе. – Клянусь, сегодня мне хотелось расквасить несколько физиономий, которые рассматривали тебя в этом платье.
Клэр улыбнулась, вспомнив, как сам Дуган смотрел на нее, когда она в маленьком черном платье с глубоким декольте спускалась по ступенькам в гостиную.
Он обнял ее, и спина Клэр оказалась прижатой к его груди. В этой позе Клэр чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Но сейчас ей хотелось вовсе не защиты. Она хотела, чтобы Дуган продолжил то, что началось прошлой ночью. Она взяла его руку и прижала к своему животу.
Дуган склонился над ее шеей и судорожно вдохнул.
– О, Клэр! Ты пахнешь полевыми цветами.
Его рука двинулась вверх. Дуган ласкал ее грудь и целовал шею.
– Ты… ты такая вкусная… как праздничный торт.
– Торт? – рассмеялась Клэр. – Очень романтично.
На Дугане были белые брюки, которые ему выбрала Клэр. Сквозь тонкую хлопковую ткань она ощутила, как его желание обрело реальное физическое проявление. Неожиданно он отстранился и развернул Клэр лицом к себе. Она обняла его и прижалась к его груди.
– Ты мой торт, Клэр, понимаешь? Самый вкусный на свете торт.
Его руки сошлись у нее на спине. Он отыскал губами ее губы. Клэр отдалась поцелую так, словно он был последним в ее жизни. Этой ночью Дуган принадлежит ей, а она – ему. Даже если право собственности заключается только в поцелуях.
А завтра? О том, что будет завтра, Клэр не хотела, да и не могла думать.
* * *
Прозаическое «завтра» началось в шесть утра, когда Клэр, Дуган и Лила, уложив свои вещи, поднялись к Гаррисонам. Они собрали медицинское оборудование и лекарства, помогли Рут уложить вещи и сувениры.
Орвила не трогали до последнего момента, пока все не было готово к отъезду. Его перевозили в кресле-каталке, которое по просьбе Клэр за небольшую плату доставил служащий отеля. Клэр провела с Орвилом несколько упражнений лечебной физкультуры, но все-таки ее беспокоило состояние пациента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
«За один волшебный час, – подумал Дуган, – может произойти чудо».
Они пересекли пустынный вестибюль, прошли по кромке бассейна мимо закрытых бара и киоска с пляжными принадлежностями. Песок зашуршал под ногами, когда они сошли по ступенькам на пляж и вдохнули соленый морской воздух. Не говоря ни слова, они взялись за руки и застыли, пораженные красотой ночного моря.
Волны загадочно переливались под лунным светом и набегали на берег с тихим шумом. Море словно посмеивалось и играло с берегом. Оно выбрасывало мелкие ракушки и камешки и тут же с водой уносило их обратно.
«Океан, как судьба, – подумала Клэр, – дарит что-то, а потом отнимает». Песок забирался в ее босоножки и, наверное, немилосердно их портил. Но Клэр не обращала внимания. Ей хотелось запомнить запахи, краски, звуки, удивительное ощущение ласки легкого бриза – и все ее чувства еще обострялись из-за присутствия Дугана.
Клэр оперлась на руку Дугана и сняла босоножки. Надев на палец, она забросила их за спину. Рука Дугана была теплой, и жесткие мозоли за четыре дня безделья, казалось, немного смягчились. Когда они вернутся домой, он снова будет работать на ферме, а она заниматься своими больными.
– Я буду скучать без тебя, когда мы приедем домой, – сказал Дуган.
– Забавно. Я подумала о том же самом.
– После такого сказочного места тебе не скучно будет снова вернуться в Сьерру?
Клэр тихо засмеялась, и ее голос слился с шумом моря.
– Я каждый день звоню домой, чтобы справиться о своих пациентах. Особенно меня волнует Памела Сью.
– Ей скоро рожать?
– Через пять недель, если она правильно вспомнила все даты.
– Но все проходит более-менее нормально?
– Более-менее.
– Вот и хорошо. А что она будет делать, когда ребенок родится?
– Заботиться о нем, я думаю.
– А сможет она позаботиться о себе и ребенке?
– Вот это как раз проблематично, – вздохнула Клэр. – Я помогу ей, конечно, но этого недостаточно.
Дуган опустил голову.
– Прости меня, Клэр, – сказал он хрипло.
– За что?
Он ответил не сразу, а когда заговорил, голос у него был серьезный и грустный.
– Я страшно виноват перед тобой. Из-за меня у тебя никогда не будет детей.
– Нет, Дуган, перестань. В этом нет твоей вины.
– Если бы ты не вышла за меня замуж, у тебя бы сейчас, наверное, был полон дом детей.
– Может, был бы, а может, и нет. Если подсчитывать все, что потерял в жизни, можно заболеть. – Она ласково сжала его руку. – В Сьерре постоянно рождаются дети. Я буду заботиться о них, видеть, как они растут.
– Это совсем не то, что иметь собственных.
– Дуган, прошу тебя. Я свыклась с тем, что не буду иметь детей, и не надо снова ворошить старое. Давай не будем портить такой замечательный вечер.
Клэр бросила босоножки на песок и села рядом с ними. Она подумала, что на самом деле смириться с этим фактом, наверное, невозможно.
Он немного замешкался и опустился рядом с ней, взял ее руку и положил себе на бедро. Это был старый привычный жест. Но после стольких лет разлуки для Клэр не было в этой позе ничего привычного. Напротив, как волны, рождаясь где-то в глубине моря, выкатываются на берег, так на нее нахлынуло тепло желания. Но Дуган, наверное, опять откажется от любви плотской, ему нужны ее обещания в вечной верности души и тела. Сможет ли она когда-нибудь разжать рот, чтобы произнести эти клятвы?
Дуган легонько провел пальцем по тому месту на безымянном пальце ее левой руки, где носят обручальное кольцо.
– Я люблю тебя, Клэр. Ты ведь знаешь это, правда?
– Дуган, я не знаю, что сказать.
– Не говори ничего. Только слушай. Я никогда не переставал любить тебя. Знаю, как ты относишься к тому, что я сделал тогда, двенадцать лет назад. Я знаю, что тебе трудно вновь заставить себя доверять мне. Но я ведь только хотел помочь тебе…
– Дуган…
– Я был не прав и понимаю это. У меня просто кружится голова при мысли о нас с тобой. Конечно, я люблю тебя. Но не уверен, смогу ли с тобой жить.
– Жить со мной? – переспросила Клэр, неприятно удивленная этими словами.
– Ты очень изменилась. Возможно, я тоже. Я доволен жизнью на ферме, а тебе хочется посмотреть мир. Я экономлю каждый пенс, а когда приходится его тратить…
– Ревешь, как бизон, – подсказала Клэр и усмехнулась.
– Тебе нравится тратить деньги. Возможно… – он поднял ее подбородок и посмотрел ей в лицо, – возможно, ты права – слишком поздно для нас начинать сначала.
Они смотрели в глаза друг другу и видели в них отражение собственной боли. Клэр казалось, что комок в горле задушит ее. Она только-только начала избавляться от прошлого, от страданий и боли, а теперь перед ней возникают новые проблемы.
Неужели они не сумеют преодолеть своих страданий?
– Идите сюда, милая леди, – сказал Дуган и притянул ее к себе. – Клянусь, сегодня мне хотелось расквасить несколько физиономий, которые рассматривали тебя в этом платье.
Клэр улыбнулась, вспомнив, как сам Дуган смотрел на нее, когда она в маленьком черном платье с глубоким декольте спускалась по ступенькам в гостиную.
Он обнял ее, и спина Клэр оказалась прижатой к его груди. В этой позе Клэр чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Но сейчас ей хотелось вовсе не защиты. Она хотела, чтобы Дуган продолжил то, что началось прошлой ночью. Она взяла его руку и прижала к своему животу.
Дуган склонился над ее шеей и судорожно вдохнул.
– О, Клэр! Ты пахнешь полевыми цветами.
Его рука двинулась вверх. Дуган ласкал ее грудь и целовал шею.
– Ты… ты такая вкусная… как праздничный торт.
– Торт? – рассмеялась Клэр. – Очень романтично.
На Дугане были белые брюки, которые ему выбрала Клэр. Сквозь тонкую хлопковую ткань она ощутила, как его желание обрело реальное физическое проявление. Неожиданно он отстранился и развернул Клэр лицом к себе. Она обняла его и прижалась к его груди.
– Ты мой торт, Клэр, понимаешь? Самый вкусный на свете торт.
Его руки сошлись у нее на спине. Он отыскал губами ее губы. Клэр отдалась поцелую так, словно он был последним в ее жизни. Этой ночью Дуган принадлежит ей, а она – ему. Даже если право собственности заключается только в поцелуях.
А завтра? О том, что будет завтра, Клэр не хотела, да и не могла думать.
* * *
Прозаическое «завтра» началось в шесть утра, когда Клэр, Дуган и Лила, уложив свои вещи, поднялись к Гаррисонам. Они собрали медицинское оборудование и лекарства, помогли Рут уложить вещи и сувениры.
Орвила не трогали до последнего момента, пока все не было готово к отъезду. Его перевозили в кресле-каталке, которое по просьбе Клэр за небольшую плату доставил служащий отеля. Клэр провела с Орвилом несколько упражнений лечебной физкультуры, но все-таки ее беспокоило состояние пациента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46