– Плохи мои дела? – спросил Дуган и попытался пошевелить ногой.
– Плохи, – ответила Клэр, – но ты будешь жить, если оставишь свою ногу в покое и не будешь дергаться.
Она повернулась к Лиле.
– Я сама закончу перевязку.
– Если понадоблюсь, – сказала Лила, – я в соседней комнате.
Дуган слышал, как Лила вышла. В комнате стало тихо, слышалось только тиканье часов. Порывы ветра раскачивали ветви дерева за окном и прибивали листья к стеклу. Клэр стояла у кровати. Подняв простыню, она склонилась над… над тем местом, которое он не привык демонстрировать докторам.
Кончиками пальцев Клэр нажимала на его кожу в опасной близости от его мужских достоинств. Дугану было и больно, и… не было больно. Он почувствовал, что ее пальцы слегка дрожат.
– Не напрягай мускулы, – велела Клэр.
Не напрягать. Замечательно. Если она продолжит его там обследовать, то мускулы не станут слушаться рассудка. Надо отвлечься, решил Дуган.
– Что со мной случилось, доктор?
– У тебя ранение бедренной артерии, – ответила Клэр.
Она положила стерильную салфетку ему на бедро и на пах.
– И еще множественные порезы, которые Лила уже обработала.
– А, теперь понял. Сначала я решил, что она жарит меня паяльной лампой.
– Потерпи. От этой мази тебе будет легче.
Клэр прикладывала к его ране ватный тампон с мазью. Даже через тонкие резиновые перчатки Дуган чувствовал прикосновение ее рук, чувствовал, как дрожат ее пальцы.
Он приподнял голову и посмотрел на свой торс.
– Эй, доктор! – позвал он.
Клэр не разогнулась, только повернула к нему голову.
– Да?
– У меня вопрос.
– Что ты хочешь знать?
– Ты всегда нервничаешь, когда приходится работать с этой частью тела?
Клэр выпрямилась. Румянец залил ее щеки.
– Глупости. Конечно, нет. Я – врач. Я делаю это постоянно.
– Хм, постоянно?
– Конечно.
– И при этом у тебя постоянно дрожат руки?
Клэр отвела взгляд: Дуган смотрел на нее слишком пристально, и ей не хотелось, чтобы он прочитал в ее глазах смущение.
– Нет. Просто… просто здесь немного холодно, – пробормотала Клэр.
– Холодно? – переспросил Дуган.
Он освободил свои руки – вытащил из петель, закрепленных на кровати. Провел ладонями по груди.
– Мне совершенно не холодно, – притворно удивился он.
Дуган взял ее руку и прижал к своему плечу.
– Видишь? Никакой гусиной кожи.
Клэр выдернула руку. Она по-прежнему не смотрела на него, но Дуган был уверен, что она разозлилась. Отлично. Он этого и добивался, чтобы отвлечься…
– Не хочешь рассказать, как все это произошло? – спросила Клэр холодно и вернулась к его ранам.
Она старается обращаться с ним как с тяжело больным, не более того. Что ж, он подыграет ей. И все-таки, почему у нее дрожали пальцы? Неужели она до сих пор неравнодушна к нему?
– На прошлой неделе, – начал рассказывать Дуган, – я купил корм для быков. Те дурни, что привозили его, сломали забор, попортили мне посадки картофеля. И я решил огородить проволокой пастбище, чтобы неповадно было сокращать дорогу. Ты помнишь эту штуку, которую используют, чтобы натягивать колючую проволоку от столба к столбу?
– Да, – кивнула Клэр.
Она закончила перевязку, и оба вздохнули с облегчением. Она – потому что была недовольна собой, своими дрожавшими руками. Он – потому что надоело успокаивать свои мускулы.
Дуган с юмором рассказывал, как машина, выдающая проволоку, отказывалась работать, а он пытался заставить ее. В конце концов машина разозлилась и выплюнула колючую проволоку ему в ногу. Он шутил, вспоминая, как добирался до города в полуобморочном состоянии.
– Ты должен пролежать неделю в постели, – сказала Клэр. – И боюсь, что тебе придется купить новый пикап.
Дуган уткнулся в подушку и застонал.
– Я купил его два месяца назад.
– Это всего лишь деньги, Дуган, – утешила Клэр.
Она закрыла белой простыней небольшую раму, которую установили над ногой Дугана. Потом сняла резиновые перчатки и бросила их в корзину около кровати.
Клэр права. Это только деньги. Разбитый пикап – еще слишком малая плата за неделю пребывания здесь. Она будет своими нежными, трепетными пальчиками ухаживать за его раной на ноге, рядом с…
– Оу! – вскрикнул Дуган и тут же извинился.
– Я же тебе велела не шевелиться!
«Конечно, доктор, – подумал Дуган, – попробуйте приказать это моему дружку, рядом с которым только что были ваши пальчики».
Клэр села в кресло-качалку и привычным жестом убрала волосы с висков. Какие чудесные у нее волосы. Светлые, пушистые, как у персидского котенка. Недавно к нему в амбар забралась кошка и родила полдюжины симпатичных котят. Маленькие, пушистые, словно окутанные нежной дымкой, они забавно возились и играли друг с другом. Возможно, Клэр будет интересно на них посмотреть. Возможно, они с ней сами затеят, как прежде, игру на сене. Он будет обнимать ее, ощущать ее тело под своим, погрузит пальцы в ее воздушные мягкие волосы.
– Оу! – снова вскрикнул Дуган.
«Опять ты за свое. Лежи спокойно, кому я сказал!»
Клэр не могла слышать этой его мысли.
– Дуган! – сказала она. – Ты хочешь, чтобы тебя привязали?
– Доктор, если бы вы знали, как забавно это звучит.
Клэр наверняка не догадывается, что с ним происходит. Иначе она не сидела бы так спокойно, положив руки на колени. Какие у нее красивые, длинные пальцы! Интересно, не понадобится ли ему массаж после выздоровления? Массаж делают медсестры. А врачи?
– Ты не должен был заниматься опасной работой один, – сказала Клэр. – Дуган, ты понимаешь, что мог погибнуть?
– Но я выжил, – улыбнулся он. – Ты меня спасла.
– Дуган!
– Мой работник или заболел, или просто увиливает от работы. Если бы я не загородил пастбище, бычки бы разбрелись. И Джозеф Виткобс, наверное, сошел бы с ума от потравы, которую они могли учинить. Спасибо, что вы вытащили меня с того света, доктор!
– К вашим услугам, сэр, – улыбнулась Клэр.
– Хм, к моим…
Дуган смотрел на Клэр, и постепенно улыбка сползала с его лица, уступая место недоумению и озабоченности. Губы у Клэр дрожали. Она опустила руки на край сиденья и сильно раскачивала качалку. Ее движения были неравномерными, судорожными, как при очень сильном волнении.
– Что с тобой? – сросил Дуган.
Клэр резко остановила кресло-качалку. Она повернулась к нему и, пристально глядя прямо в глаза, требовательно спросила:
– Почему ты услал меня из города?
Ее вопрос доставил такую же боль, как шипы, врезавшиеся в его тело. Только теперь они вонзились в сердце. Черт побери, что он мог наболтать тут в беспамятстве? И что теперь отвечать? Нужно постараться замять этот разговор.
– Ты знаешь, почему.
– Потому что ты разлюбил меня, правильно?
– Что-то вроде этого.
– Я хочу услышать это от тебя самого. Ну, говори: «Я сложил твои вещички и втолкнул тебя в автобус, потому что я больше не любил тебя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46