– Нет, – ответила она.
– Тогда зачем?..
– Мне он нравится. – Легкое ударение на «он».
– Никогда его не читал, – заявил Коллингдэйл. Он никогда не читал того, что не было связано с работой.
Келли пожала плечами.
– Надо как-нибудь попробовать. – Она провела рукой по экрану, и книга исчезла. – Он хороший собеседник.
Дэвид понял намек.
– Слушайте, нам придется провести здесь еще пару деньков, Келли. Мне жаль, что я создал проблему. Я не хотел. Сейчас мне очень сложно думать о чем-то еще, кроме проклятой твари. – Он махнул в сторону, куда улетел корабль. В сторону облака.
– Все нормально. Я понимаю.
Дэвид спросил, как она оказалась здесь, в самом отдаленном месте, которое когда-либо навещали люди. Прежде чем ответить на этот вопрос, Келли рассказала, почему Диггер такой выдающийся человек. Дэвид в свою очередь поведал о Мэри и о том, как ему жаль Джуди Стернберг и команду изучающих язык Лукаута.
Он узнал, что Келли нравится Оффенбах. «Баркарола» из «Сказок Гофмана» создавала фон, пока шла беседа. Они обнаружили общие интересы в политике, хотя расходились в основной концепции. Но ничего страшного: они сошлись в убеждении, что демократическое правительство по своей природе порочно и в его рядах нужно регулярно проводить генеральную чистку.
Ее привлекал «живой» театр, и, наверное, понравилось бы играть на сцене, но она была слишком робкой.
– Я пугаюсь публики, – застенчиво созналась она.
Он нашел, что в это трудно поверить.
Коллингдэйл в студенческие годы играл в паре спектаклей. Самой крупной его ролью был Октавий в «Человеке и сверхчеловеке».
Он поинтересовался, почему она выбрала такую отшельническую профессию.
– Вам, должно быть, попадалось множество людей вроде меня. Бирюки.
– Не здесь. Тут все раскрепощаются. Невозможно быть одиноким в таком месте, если только вы не одиноки буквально физически. – На лице Келли промелькнула первая на памяти Коллингдэйла по-настоящему теплая улыбка. – Я люблю свою работу, – добавила она.
– Келли . – Голос Билла потрескивал в динамике.
– Говори.
– Оно выпускает большой кусок по направлению к правому борту .
Келли посмотрела на Коллингдэйла.
– Ты уверен? – спросил он.
– Вот картинка .
Билл вывел изображение на навигационный экран, самый большой монитор на мостике. Облако выбрасывало с правой стороны большое «перо».
– Оно поворачивает, – Коллингдэйл торжественно вскинул кулак. – Поворачивает, сука!
– Точно?
– Без вопросов. Оно поворачивает влево, выбрасывая пыль и газ вправо. – Дэвид вскочил с кресла и расхаживал по мостику, не в силах сдержаться. – Оно клюнуло на приманку. И пытается догнать нас. Ему трудно повернуть, но оно пытается. – Его взгляд упал на Келли. – Кажется, я люблю вас, – сказал он. – Диггер сделал очень верный выбор. Желаю вам долгой и счастливой совместной жизни.
Архив

Зверюга гонится за нами по пятам.
Бортовой журнал корабля «Хоксбилл», 6 декабря.

41
Борт «Дженкинса». Суббота, 7 декабря
Извести, что Омега поворачивает, вызвало всплеск ликования и убедило Диггера и Уита устроить выходной. Они сидели в кают-компании, поздравляя друг друга, когда вмешался Билл:
– Диггер, ваша приятельница Макао снова на сцене . В Кулнаре .
– Проводит слошен?
– Да. Желаете посмотреть?
– Вообще-то, Билл, у меня глаза слипаются. Но Уиту, возможно, понравится.
Уит с любопытством взглянул на него.
– Кто это – Макао? Что такое слошен?
– Уит, вам будет интересно. Слошен – это что-то вроде общественных дебатов. А Макао – та женщина, о которой я вам рассказывал.
– Та, с которой вы беседовали?
– Да.
– Хорошо. Да, я бы очень хотел посмотреть на это.
Диггер дал Биллу знак начать закачку.
На экране появилось изображение Макао. Она была в белом и голубом. Ее жесты, как моментально понял Диггер, выражали разочарование.
– Я ничего не утверждаю, – говорила она. – Но считаю: надо подготовиться. Это буря, как любая другая буря. Только больше.
Рослый гумп – Диггер никогда еще таких не видел – уже поднялся на ноги.
– Да откуда вы знаете, Макао? – спросил он. – Откуда?
Там был всего один жучок, установленный так, что гумпу было видно в профиль. В поле зрения попадало около двухсот зрителей, но Диггер догадывался, что это лишь половина зала.
– Забудьте о том, что я знаю или чего не знаю, Пагвах, – сказала она. – Задумайтесь, что вы потеряете, если отведете свою семью в горы.
Диггер перевел для Уита.
– Что потеряю? Просижу в горах под дождем три или четыре дня!
Раздался еще один голос, из-за экрана:
– Может, если бы вы объяснили нам, откуда вы взяли то, о чем говорите, мы могли бы лучше вас понять.
Гумпы постучали по своим стульям.
– Знамения, – ответила Макао. – Демоны на дороге, шепот в ночи.
Уит захихикал.
– Подождем, пусть она узнает, что случилось в Саваколе.
– Демоны на дороге. – Женщина примерно в шестом ряду встала. – Вы же сами всегда твердили, что таких вещей не существует.
– Я ошибалась.
– Ну же, Макао, мы что, теперь верим в духов? Или не верим?
Диггер видел, как она колеблется.
– Я верю, что они существуют, – наконец вымолвила она.
– Я почти верю, что вы это серьезно.
И опять Диггеру не было видно, кто говорит.
– Серьезно.
– Вот так перемена.
Это было трудно перевести. Дословно он сказал: «Обычно ты не так надеваешь штаны».
– Тем не менее это правда.
Публика смеялась над Макао. Послышались слабые аплодисменты, вероятно, в награду за смелость или за то, что она устроила хорошее вечернее развлечение. Но настрой отличался от атмосферы обычных слошенов, которые Диггер видел ранее. Другие мероприятия были радостными, даже самые серьезные из них. Но здесь некоторые из гумпов злились.
– Может, оно приближается, – настаивала она.
– Но вы не уверены.
– Невозможно знать наверняка.
– Когда оно придет?
– Через несколько дней.
– Макао. – Снова Пагвах. Здоровяк. – Макао, мне неловко за вас, за то, что вы играете на наших страхах в такое время. Не ожидал от вас.
Все закончилось толкотней и давкой, пока раздраженные зрители выбирались наружу. Один гумп упал. Некоторые остались на местах и стучали по ручкам кресел. Макао поблагодарила их, перекрикивая общий шум, затем тоже удалилась.
Вскоре она появилась снова, у боковой двери, в сопровождении небольшой группы. Минуту или две они вели оживленную беседу. Затем все ушли, и помещение опустело. Зашел служитель, прошел в глубь зала, и лампы начали гаснуть.
– Великолепно! – воскликнул Уит. – Я прилетел, чтобы увидеть именно это. – Он достал портативный компьютер и уставился на него. – Я хотел бы записать – столько, сколько могу. Слошен. Ой, я правильно произнес, верно?
– Да.
– Чудесно.
– Что тут чудесного? Что вы имеете в виду?
– Кажется, для них нет ничего святого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133