И Ключарев сказал еще, на всякий случай не без торже ственности в голосе:
- Уважаю людей, которые начинают жить сначала.
Везенье продолжалось, и теперь оно напоминало вора наоборот. Антивора. Ты прикрываешь левый карман, а оно сует тебе в правый: "Бери, дорогой, не жалко; бери, этот час твой". На работе все охотно заговаривали и охотно улыбались Ключареву. О нем говорили - пер спективный человек. И зам улыбался. Зам сказал, так, мол, и так: повысим мы вам, Ключарев, оклад на восемьдесят рублей.
- Спасибо.
- Я сам за вас ходатайствовал. Директор поддержал. Для начала повышаем оклад на восемьдесят рублей.
- Спасибо.
- Мы ценим хороших сотрудников. Тем более скром ных.
И зам добавил (доверительно - не всякому так ска жет):
- Некоторые люди расталкивают других локтями. Интригуют. Лезут по головам, чтобы сесть в мягкое кресло. Я не люблю таких.
Получасом позже позвонила Алимушкина, она ка ким-то образом узнала служебный телефон и сразу по пала на Ключарева. Позже она сказала, что списала те лефон потихоньку у Коли Крымова. Ей почему-то каза лось, что это нужно сделать потихоньку.
Она поздоровалась и пригласила Ключарева в гости. Она не очень церемонилась, потому что она была краси вая женщина и знала это. Она не слишком подбирала фразы, не смущалась:
- В тот вечер,- и она сделала паузу, это была харак терная пауза современной женщины,- вы мне пригляну лись.
- Да ну?
- Честное слово. Приходите, пожалуйста, ко мне в гости. Сегодня.
Он пришел и вовсе не обалдел от ее голоса и от ее глаз: он не любил красивых женщин, он их никогда не знал. Так ему было легче и удобнее жить. Он сидел в кресле и рассматривал ее квартиру - квартирка была миленькая. Мебель тоже была чудо. Ключарев спросил:
- Разве вы не выходите замуж за Колю Крымова?
Этот вопрос значил: "Вы меня позвали - это ваша прихоть или же маленькая тайна за спиной Коли Кры мова, и вообще, что это за такая игра, которую мы нача ли?" Но Алимушкина ответила просто:
- Нет. Замуж я не выхожу.
- Почему?
- Он мне не нравится. Он никакой. Он никчемный.
- Сделайте его таким, каким надо.
- Не хочу тратить силы. Зачем?
Ключарев не начал милый и шутливый разговор, ко торый привел бы куда надо и куда прийти ему, в общем, хотелось. Вместо всей этой ясности Ключарев повел себя неясно. Он повел себя незапрограммированно. Он вдруг рассердился на Алимушкину - сказал ей довольно грубо, что Коля Крымов очень даже "кчемный" чело век. И что брошенный Алимушкин тоже "кчемный" че ловек. И что ей надо выходить замуж, а не дурить самой же себе голову. Он говорил и сам понимал, что говорит глупости и чепуху. Как-никак она была женщина, и у нее было право выбора.
В портфеле, который он не открыл, лежали две бу тылки вина. Он принес их специально. И знал, зачем принес. Но на него нашло и накатило, и вот он говорил теперь глупости. Он талдычил ей одно и то же - выхо дите замуж. И она была абсолютно права, когда сказала (он уже уходил и стоял в дверях):
- Какой вы скучный - помереть с вами можно.
От слишком большого везенья жена Ключарева тоже была несколько не в себе. Она испугалась. В ней это вы ражалось в затаенном ожидании каких-то бед или непри ятностей, которые вот-вот могут нагрянуть. Она (не на зывая, словом, истинной причины) решила вызвать свою мать - стало быть, тещу Ключарева,- пусть, дескать, погостит. Пусть поживет у нас. Вдруг кто-то заболеет. Или еще что-то случится, проговорилась она.
- Но почему должно что-то случиться? - засмеялся Ключарев.
Ключарев смеялся, он опять был прежним, веселым и шутливым. Ему было смешно и забавно, когда он вспо минал, как он вел себя и что говорил у красивой жен щины, пригласившей его домой. "Эх, ты!" - подсмеивал ся он. Он вспоминал ее щеки и губы, и по позвоночнику полз сладкий холод.
Жена позвонила ему на работу (со своей работы):
- Ты слушаешь? Только что звонила моя подруга. Опять об Алимушкине.
- Погибает?
- Перестань дурачиться.
- Что-то очень долго он погибает - мне уже иногда кажется, что он бессмертный.
- Перестань... - И жена заговорила в трубку шепо том. Она смутно чего-то побаивалась и потому шептала мужу: - Милый, будь осторожнее. - И еще шептала: - Милый, не говори о людях небрежно, милый, если бы ты хоть чуточку больше думал о людях,- я знаю, ты добр и искренен, но если бы ты еще думал о людях... - Так она шептала. Кончилось это просьбой - еще раз на вестить беднягу Алимушкина, такая вот вновь возникла у нее мысль.
А у Ключарева возникла совсем другая мысль - как бы это заткнуть рот подруге жены: чего она без конца треплется, чего она лезет?..
- Привет,- сказал Ключарев. После работы он (так уж и быть) пришел к Алимушкину, но на приветствие никто не ответил. Ключарев вошел в комнату и лицо у него вытянулось. Лицо у него приняло выражение, со ответствующее беде, потому что Алимушкин лежал в постели. И потому что рядом с ним белым пятном стоял человек. Врач.
- Не разговаривайте с ним,- сказал врач. - Он не может разговаривать. У него инсульт.
Врач пояснил - инсульт, или "удар", не из самых сильных, но все же это инсульт. Он сказал, что нужен покой. Нужна тишина. Нужен уход.
- Нет-нет,- прикрикнул врач,- вы, Алимушкин, молчите! Вы уж не разговаривайте. Все равно не полу чится.
Ключарев спросил:
- Отнялась речь?
- Временно.
- И передвигаться не может?
- По стеночке до уборной он доберется, но никак не дальше.
Ключарев подошел к Алимушкину ближе, он шел и осторожно ставил ноги, потому что по полу сновали та раканы. В комнате было мрачно. Алимушкин улыбнул ся - улыбка у него была половинчатая, на одну сторону, мышцы лица на другой стороне бездействовали... Клю чарев подморгнул: привет, эк тебя угораздило. Алимуш кин протянул ему руку. Ключарев пожал.
Врач был, вероятно, из "скорой помощи". Он рылся в бумагах на столе. Потом сказал:
- Помогите-ка мне. Вы ведь его приятель?
- Да.
- Здесь, в этих бумагах, должен быть адрес его мате ри.
- Матери? - удивился Ключарев.
- Должен же за ним кто-то ухаживать.
- А больница - почему не в больницу?
- Больница ничем особым ему не поможет. Да и транспортировать его в таком состоянии неполезно.
Ключарев кивнул: понятно. Как и все люди, Ключа рев полагал, что с врачами не спорят. Он переспросил:
- Значит, вы вызовете сюда его мать?
- Не я. Вы. - И врач, словно он тоже считал, что Ключарев виновен перед беднягой своими удачами, су рово посмотрел на него. Так Ключареву казалось. Хотя это был обычный взгляд загнанного и задерганного за сутки врача. - Вы вызовете. А мне надо идти. Я дважды уже присылал сюда сиделку. Сейчас она дежурит у бо лее тяжелого.
Ключарев кивнул. Он нашел адрес и отослал много словную телеграмму в Рязанскую область. Почта, на сча стье, оказалась в двух шагах, и никакой такой очереди у окошка не было.
1 2 3 4 5 6 7
- Уважаю людей, которые начинают жить сначала.
Везенье продолжалось, и теперь оно напоминало вора наоборот. Антивора. Ты прикрываешь левый карман, а оно сует тебе в правый: "Бери, дорогой, не жалко; бери, этот час твой". На работе все охотно заговаривали и охотно улыбались Ключареву. О нем говорили - пер спективный человек. И зам улыбался. Зам сказал, так, мол, и так: повысим мы вам, Ключарев, оклад на восемьдесят рублей.
- Спасибо.
- Я сам за вас ходатайствовал. Директор поддержал. Для начала повышаем оклад на восемьдесят рублей.
- Спасибо.
- Мы ценим хороших сотрудников. Тем более скром ных.
И зам добавил (доверительно - не всякому так ска жет):
- Некоторые люди расталкивают других локтями. Интригуют. Лезут по головам, чтобы сесть в мягкое кресло. Я не люблю таких.
Получасом позже позвонила Алимушкина, она ка ким-то образом узнала служебный телефон и сразу по пала на Ключарева. Позже она сказала, что списала те лефон потихоньку у Коли Крымова. Ей почему-то каза лось, что это нужно сделать потихоньку.
Она поздоровалась и пригласила Ключарева в гости. Она не очень церемонилась, потому что она была краси вая женщина и знала это. Она не слишком подбирала фразы, не смущалась:
- В тот вечер,- и она сделала паузу, это была харак терная пауза современной женщины,- вы мне пригляну лись.
- Да ну?
- Честное слово. Приходите, пожалуйста, ко мне в гости. Сегодня.
Он пришел и вовсе не обалдел от ее голоса и от ее глаз: он не любил красивых женщин, он их никогда не знал. Так ему было легче и удобнее жить. Он сидел в кресле и рассматривал ее квартиру - квартирка была миленькая. Мебель тоже была чудо. Ключарев спросил:
- Разве вы не выходите замуж за Колю Крымова?
Этот вопрос значил: "Вы меня позвали - это ваша прихоть или же маленькая тайна за спиной Коли Кры мова, и вообще, что это за такая игра, которую мы нача ли?" Но Алимушкина ответила просто:
- Нет. Замуж я не выхожу.
- Почему?
- Он мне не нравится. Он никакой. Он никчемный.
- Сделайте его таким, каким надо.
- Не хочу тратить силы. Зачем?
Ключарев не начал милый и шутливый разговор, ко торый привел бы куда надо и куда прийти ему, в общем, хотелось. Вместо всей этой ясности Ключарев повел себя неясно. Он повел себя незапрограммированно. Он вдруг рассердился на Алимушкину - сказал ей довольно грубо, что Коля Крымов очень даже "кчемный" чело век. И что брошенный Алимушкин тоже "кчемный" че ловек. И что ей надо выходить замуж, а не дурить самой же себе голову. Он говорил и сам понимал, что говорит глупости и чепуху. Как-никак она была женщина, и у нее было право выбора.
В портфеле, который он не открыл, лежали две бу тылки вина. Он принес их специально. И знал, зачем принес. Но на него нашло и накатило, и вот он говорил теперь глупости. Он талдычил ей одно и то же - выхо дите замуж. И она была абсолютно права, когда сказала (он уже уходил и стоял в дверях):
- Какой вы скучный - помереть с вами можно.
От слишком большого везенья жена Ключарева тоже была несколько не в себе. Она испугалась. В ней это вы ражалось в затаенном ожидании каких-то бед или непри ятностей, которые вот-вот могут нагрянуть. Она (не на зывая, словом, истинной причины) решила вызвать свою мать - стало быть, тещу Ключарева,- пусть, дескать, погостит. Пусть поживет у нас. Вдруг кто-то заболеет. Или еще что-то случится, проговорилась она.
- Но почему должно что-то случиться? - засмеялся Ключарев.
Ключарев смеялся, он опять был прежним, веселым и шутливым. Ему было смешно и забавно, когда он вспо минал, как он вел себя и что говорил у красивой жен щины, пригласившей его домой. "Эх, ты!" - подсмеивал ся он. Он вспоминал ее щеки и губы, и по позвоночнику полз сладкий холод.
Жена позвонила ему на работу (со своей работы):
- Ты слушаешь? Только что звонила моя подруга. Опять об Алимушкине.
- Погибает?
- Перестань дурачиться.
- Что-то очень долго он погибает - мне уже иногда кажется, что он бессмертный.
- Перестань... - И жена заговорила в трубку шепо том. Она смутно чего-то побаивалась и потому шептала мужу: - Милый, будь осторожнее. - И еще шептала: - Милый, не говори о людях небрежно, милый, если бы ты хоть чуточку больше думал о людях,- я знаю, ты добр и искренен, но если бы ты еще думал о людях... - Так она шептала. Кончилось это просьбой - еще раз на вестить беднягу Алимушкина, такая вот вновь возникла у нее мысль.
А у Ключарева возникла совсем другая мысль - как бы это заткнуть рот подруге жены: чего она без конца треплется, чего она лезет?..
- Привет,- сказал Ключарев. После работы он (так уж и быть) пришел к Алимушкину, но на приветствие никто не ответил. Ключарев вошел в комнату и лицо у него вытянулось. Лицо у него приняло выражение, со ответствующее беде, потому что Алимушкин лежал в постели. И потому что рядом с ним белым пятном стоял человек. Врач.
- Не разговаривайте с ним,- сказал врач. - Он не может разговаривать. У него инсульт.
Врач пояснил - инсульт, или "удар", не из самых сильных, но все же это инсульт. Он сказал, что нужен покой. Нужна тишина. Нужен уход.
- Нет-нет,- прикрикнул врач,- вы, Алимушкин, молчите! Вы уж не разговаривайте. Все равно не полу чится.
Ключарев спросил:
- Отнялась речь?
- Временно.
- И передвигаться не может?
- По стеночке до уборной он доберется, но никак не дальше.
Ключарев подошел к Алимушкину ближе, он шел и осторожно ставил ноги, потому что по полу сновали та раканы. В комнате было мрачно. Алимушкин улыбнул ся - улыбка у него была половинчатая, на одну сторону, мышцы лица на другой стороне бездействовали... Клю чарев подморгнул: привет, эк тебя угораздило. Алимуш кин протянул ему руку. Ключарев пожал.
Врач был, вероятно, из "скорой помощи". Он рылся в бумагах на столе. Потом сказал:
- Помогите-ка мне. Вы ведь его приятель?
- Да.
- Здесь, в этих бумагах, должен быть адрес его мате ри.
- Матери? - удивился Ключарев.
- Должен же за ним кто-то ухаживать.
- А больница - почему не в больницу?
- Больница ничем особым ему не поможет. Да и транспортировать его в таком состоянии неполезно.
Ключарев кивнул: понятно. Как и все люди, Ключа рев полагал, что с врачами не спорят. Он переспросил:
- Значит, вы вызовете сюда его мать?
- Не я. Вы. - И врач, словно он тоже считал, что Ключарев виновен перед беднягой своими удачами, су рово посмотрел на него. Так Ключареву казалось. Хотя это был обычный взгляд загнанного и задерганного за сутки врача. - Вы вызовете. А мне надо идти. Я дважды уже присылал сюда сиделку. Сейчас она дежурит у бо лее тяжелого.
Ключарев кивнул. Он нашел адрес и отослал много словную телеграмму в Рязанскую область. Почта, на сча стье, оказалась в двух шагах, и никакой такой очереди у окошка не было.
1 2 3 4 5 6 7