Не сказала бы, что его лицо совершенно бесстрастно, но все же эта спокойная серебряная маска скрывает так много… Странная жутковатая магия.
«Эленд…»
«Что?»
«Просто — Эленд. Видишь, мне вполне под силу произнести твое имя, Дочь Огня. Мне многое под силу. Например, сделать так, чтобы этот танец для тебя никогда не кончался».
Я молчу. Какие бы чары ни плел он вокруг себя, я полностью покорна им. Камни в его ожерелье сверкают, как его глаза.
«Я ведь знаю тебя лучше, чем ты сама — все твои тайные желания, мимолетные мечты на грани яви и сна, то, в чем ты даже себе боишься признаться. Я готов выполнять их все, только люби меня. Тебя уже и так тянет ко мне со страшной силой».
Голова его склоняется мне на плечо, и в ухо мое течет едва уловимый шепот:
«Клянусь, если ты станешь моей, тебе больше не придется жалеть о том, что безумец с огненными волосами мог быть лишь твоим братом. И не придется ощущать себя любовницей владыки, которую он никогда не сделает владычицей. Они называют тебя Королевой — я дам тебе королевство, и для этого тебе надо всего лишь ответить мне „да“. Покорись, уступи не мне, но своему желанию!»
Его глаза не то умоляют, не то околдовывают. Я не могу оторваться от них, от едва уловимой игры теней на точеном лице. Я молчу, но он угадывает мои мысли по тому, как трепещу я под его рукой.
«За что мне такая честь, Звездный? — выговариваю еле слышно. — Я — это всего лишь я. Я не так уж красива, и по натуре совсем не королева, а бродячая…»
«Как знакомо! — перебивает он с выражением, которое на другом лице я назвала бы ласковым. — Этот твой вечный страх потерять себя, изменившись, дурные манеры, выставляемые напоказ, всегда растрепанные волосы… Эта оболочка совсем не соответствует тому, что ты есть на самом деле — та, что повелевает Огнем, самой прекрасной, жестокой и неуправляемой стихией. Не бойся себя!»
Его голос снова снижается до вкрадчивого шепота.
«Неужели ты не устала мучиться от вечного своего несоответствия тому запредельному, что открывается твоим глазам в тех, кого ты любишь? Ты, которая способна обжигать при одном лишь взгляде на тебя? Я люблю тебя, и я покажу тебе, какой ты выглядишь в глазах того, кому не безразлична».
На массивной четырехугольной колонне неожиданно появляется большое зеркало, и он подводит меня к нему. То, что предстает мне в его ночных глубинах, описанию просто не поддается… Темно-зеленое, почти черное платье, очень низко вырезанное — раньше я никогда не надевала такого, — с двойной юбкой из полупрозрачной вуали и изрезанного зубцами шелка. Пояс, ожерелье, браслеты — все из тяжелого темного золота; темно-рыжие, как у Лугхада, волосы уложены в сложную прическу и увенчаны золотым обручем с рубинами и изумрудами — почти тем самым, королевским, лишь без сапфира во лбу… Только сейчас я осознала, что уже давно ощущаю на себе тяжесть всего этого золота — да, с того момента, как Звездный простер руки с балкона и наши взгляды встретились.
«Нравится?» — спрашивает он из-за плеча. Я киваю.
«Будь со мной, и тебе больше никогда не придется думать о нарядах и драгоценных побрякушках — все это будет появляться у тебя по мановению руки. Я знаю, как ты завидуешь тем, кто с легкостью меняет одежду и обличье, двигаясь по Сутям — ты будешь уметь это не хуже их. Смотри!»
В руке его откуда-то появляется черный веер, он закрывает им мое лицо на несколько секунд, и когда убирает — королева осени, смотрящая из зеркала, окончательно перестает быть мной. Теперь на ее лице почти такая же маска, как и у него, тени у глаз положены острыми углами к вискам, губы отливают бледным золотом…
«Зачем ты это сделал?»
«Хочу, чтобы ты была похожа на меня», — лунный луч усмешки танцует на тонких губах.
Я уже смотрю не на себя, а на его отражение в зеркале. Его наряд тоже успел перемениться — теперь на нем белая рубашка с кружевными манжетами, черные перчатки, у пояса появился клинок с горным хрусталем в навершии… Он склоняется ко мне, длинные светлые волосы касаются моего лица:
«Такая ты еще желаннее для меня».
Я чувствую прохладу его серебряных губ на своем лице и не смею противиться, не хочу и не могу — а музыка вокруг нас обволакивает чарами неземного экстаза…
Он победил. Не мог не победить. Он слишком хорошо меня знает, этот странный маг, именующий себя королем темных эльфов. И торжественно — снова все расступаются перед ним — он ведет меня через весь зал туда, где под аркой, залитой все тем же звездно-серебряным светом, стоит высокое кресло, нет, целый трон, убранный черной парчой. Он один, и Звездный усаживает на него меня, сам же устраивается у моих ног, на ступеньках, прижимаясь головой к моим коленям.
«Эленд Звездное Пламя… Тебе нравится, как это звучит?»
«Значит, ты всегда будешь со мной?»
«Пока не иссякнет вечность, моя бесценная королева. Ты покорилась мне — и вот я подобно рабу сижу у твоих ног. Ты ведь и об этом всегда мечтала — повелевать, подчинившись…»
«И от тебя я наконец-то смогу родить сына…»
Тонкий рот презрительно и красиво ломается.
«Зачем тебе сын, моя бесценная, если я подарю тебе вечность? Подумай только, целых девять месяцев твоя талия уже не будет самой тонкой во всем мироздании! А как же ты будешь танцевать, ведь ты жить не можешь без танца? И потом еще черт знает сколько лет надо будет это растить, учить и вытирать ему нос, прежде чем не стыдно будет сказать — мое! Да и как еще оно отплатит тебе за все заботы — не возжелает ли уничтожить тебя, чтобы получить все, чем ты владеешь…»
Он говорит, он все так же красив, но словно какая-то шелуха сползает с моего сознания. Где я, что со мной? Ох, мало драла тебя Лайгалдэ, еще надо — опять купилась на стандартный набор красивостей! Звездное Пламя, да это же…
Серебряные губы тянутся к моей руке, застывшей на подлокотнике. Я резко выдергиваю руку и, в последний раз заглянув в бледно-зеленые глаза (а интересно, каков он без маски?), отчетливо произношу:
— Vade retro, satanas!
«Я ПРЕД ВАМИ, А ВЫ ПРЕДО МНОЙ…»
— …За что ж ты так Аренза-то? Голова гудит, как после хорошей попойки, перед глазами все плывет. С трудом вспоминаю сцену на Лестнице в Небеса — и тут же в голове проясняется, а сердце сжимается в крохотный комочек и падает куда-то вниз. Так иногда бывает после пробуждения, когда в разгорающееся сознание возвращается память о вчерашних неприятностях. Однако боюсь, назвать сложившуюся ситуацию неприятностью будет по меньшей мере некорректно… То, что случилось, имеет масштабы, близкие к вселенским.
Боль постепенно уходит из тела и сосредотачивается в одной точке на темени, в том месте, по которому меня осчастливили рукоятью короткого меча.
— Совершенно ведь безобидное создание! Красив, как бог, к тому же втрескался в тебя по уши, чего с ним уже лет семьсот как не случалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
«Эленд…»
«Что?»
«Просто — Эленд. Видишь, мне вполне под силу произнести твое имя, Дочь Огня. Мне многое под силу. Например, сделать так, чтобы этот танец для тебя никогда не кончался».
Я молчу. Какие бы чары ни плел он вокруг себя, я полностью покорна им. Камни в его ожерелье сверкают, как его глаза.
«Я ведь знаю тебя лучше, чем ты сама — все твои тайные желания, мимолетные мечты на грани яви и сна, то, в чем ты даже себе боишься признаться. Я готов выполнять их все, только люби меня. Тебя уже и так тянет ко мне со страшной силой».
Голова его склоняется мне на плечо, и в ухо мое течет едва уловимый шепот:
«Клянусь, если ты станешь моей, тебе больше не придется жалеть о том, что безумец с огненными волосами мог быть лишь твоим братом. И не придется ощущать себя любовницей владыки, которую он никогда не сделает владычицей. Они называют тебя Королевой — я дам тебе королевство, и для этого тебе надо всего лишь ответить мне „да“. Покорись, уступи не мне, но своему желанию!»
Его глаза не то умоляют, не то околдовывают. Я не могу оторваться от них, от едва уловимой игры теней на точеном лице. Я молчу, но он угадывает мои мысли по тому, как трепещу я под его рукой.
«За что мне такая честь, Звездный? — выговариваю еле слышно. — Я — это всего лишь я. Я не так уж красива, и по натуре совсем не королева, а бродячая…»
«Как знакомо! — перебивает он с выражением, которое на другом лице я назвала бы ласковым. — Этот твой вечный страх потерять себя, изменившись, дурные манеры, выставляемые напоказ, всегда растрепанные волосы… Эта оболочка совсем не соответствует тому, что ты есть на самом деле — та, что повелевает Огнем, самой прекрасной, жестокой и неуправляемой стихией. Не бойся себя!»
Его голос снова снижается до вкрадчивого шепота.
«Неужели ты не устала мучиться от вечного своего несоответствия тому запредельному, что открывается твоим глазам в тех, кого ты любишь? Ты, которая способна обжигать при одном лишь взгляде на тебя? Я люблю тебя, и я покажу тебе, какой ты выглядишь в глазах того, кому не безразлична».
На массивной четырехугольной колонне неожиданно появляется большое зеркало, и он подводит меня к нему. То, что предстает мне в его ночных глубинах, описанию просто не поддается… Темно-зеленое, почти черное платье, очень низко вырезанное — раньше я никогда не надевала такого, — с двойной юбкой из полупрозрачной вуали и изрезанного зубцами шелка. Пояс, ожерелье, браслеты — все из тяжелого темного золота; темно-рыжие, как у Лугхада, волосы уложены в сложную прическу и увенчаны золотым обручем с рубинами и изумрудами — почти тем самым, королевским, лишь без сапфира во лбу… Только сейчас я осознала, что уже давно ощущаю на себе тяжесть всего этого золота — да, с того момента, как Звездный простер руки с балкона и наши взгляды встретились.
«Нравится?» — спрашивает он из-за плеча. Я киваю.
«Будь со мной, и тебе больше никогда не придется думать о нарядах и драгоценных побрякушках — все это будет появляться у тебя по мановению руки. Я знаю, как ты завидуешь тем, кто с легкостью меняет одежду и обличье, двигаясь по Сутям — ты будешь уметь это не хуже их. Смотри!»
В руке его откуда-то появляется черный веер, он закрывает им мое лицо на несколько секунд, и когда убирает — королева осени, смотрящая из зеркала, окончательно перестает быть мной. Теперь на ее лице почти такая же маска, как и у него, тени у глаз положены острыми углами к вискам, губы отливают бледным золотом…
«Зачем ты это сделал?»
«Хочу, чтобы ты была похожа на меня», — лунный луч усмешки танцует на тонких губах.
Я уже смотрю не на себя, а на его отражение в зеркале. Его наряд тоже успел перемениться — теперь на нем белая рубашка с кружевными манжетами, черные перчатки, у пояса появился клинок с горным хрусталем в навершии… Он склоняется ко мне, длинные светлые волосы касаются моего лица:
«Такая ты еще желаннее для меня».
Я чувствую прохладу его серебряных губ на своем лице и не смею противиться, не хочу и не могу — а музыка вокруг нас обволакивает чарами неземного экстаза…
Он победил. Не мог не победить. Он слишком хорошо меня знает, этот странный маг, именующий себя королем темных эльфов. И торжественно — снова все расступаются перед ним — он ведет меня через весь зал туда, где под аркой, залитой все тем же звездно-серебряным светом, стоит высокое кресло, нет, целый трон, убранный черной парчой. Он один, и Звездный усаживает на него меня, сам же устраивается у моих ног, на ступеньках, прижимаясь головой к моим коленям.
«Эленд Звездное Пламя… Тебе нравится, как это звучит?»
«Значит, ты всегда будешь со мной?»
«Пока не иссякнет вечность, моя бесценная королева. Ты покорилась мне — и вот я подобно рабу сижу у твоих ног. Ты ведь и об этом всегда мечтала — повелевать, подчинившись…»
«И от тебя я наконец-то смогу родить сына…»
Тонкий рот презрительно и красиво ломается.
«Зачем тебе сын, моя бесценная, если я подарю тебе вечность? Подумай только, целых девять месяцев твоя талия уже не будет самой тонкой во всем мироздании! А как же ты будешь танцевать, ведь ты жить не можешь без танца? И потом еще черт знает сколько лет надо будет это растить, учить и вытирать ему нос, прежде чем не стыдно будет сказать — мое! Да и как еще оно отплатит тебе за все заботы — не возжелает ли уничтожить тебя, чтобы получить все, чем ты владеешь…»
Он говорит, он все так же красив, но словно какая-то шелуха сползает с моего сознания. Где я, что со мной? Ох, мало драла тебя Лайгалдэ, еще надо — опять купилась на стандартный набор красивостей! Звездное Пламя, да это же…
Серебряные губы тянутся к моей руке, застывшей на подлокотнике. Я резко выдергиваю руку и, в последний раз заглянув в бледно-зеленые глаза (а интересно, каков он без маски?), отчетливо произношу:
— Vade retro, satanas!
«Я ПРЕД ВАМИ, А ВЫ ПРЕДО МНОЙ…»
— …За что ж ты так Аренза-то? Голова гудит, как после хорошей попойки, перед глазами все плывет. С трудом вспоминаю сцену на Лестнице в Небеса — и тут же в голове проясняется, а сердце сжимается в крохотный комочек и падает куда-то вниз. Так иногда бывает после пробуждения, когда в разгорающееся сознание возвращается память о вчерашних неприятностях. Однако боюсь, назвать сложившуюся ситуацию неприятностью будет по меньшей мере некорректно… То, что случилось, имеет масштабы, близкие к вселенским.
Боль постепенно уходит из тела и сосредотачивается в одной точке на темени, в том месте, по которому меня осчастливили рукоятью короткого меча.
— Совершенно ведь безобидное создание! Красив, как бог, к тому же втрескался в тебя по уши, чего с ним уже лет семьсот как не случалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102