Короче, кошек я отстояла, в
буквальном смысле, вытащила их из ветеринарной поликлиники,
куда их повезли усыплять, а семью свою не сохранила. Хотя, что
я говорю, семьи у меня никогда и не было. Меня выдали замуж,
словно сбыли с рук. С детства меня звали не иначе, как
Людочка-страхолюдочка. Сколько себя помню, моя мать всегда была
мною недовольна. Сейчас я понимаю, что ей приходилось со мной
трудно. Она долго не хотела иметь детей, и я появилась на свет,
в общем-то случайно. Ей хотелось иметь розовое чистенькое
существо, которым при случае можно похвастаться перед
знакомыми, а взамен она получила болезненную, хилую, неуклюжую
дочь, которую не только гостям, но и во двор было стыдно
вывести.
- А твой отец? Он тоже тебя стыдился?
- Hет, что ты!
- Он был у меня известным фотокорреспондентом, он очень
любил снимать природу. Когда я подросла, то часто ездила с ним
по стране. Вон, на стене в рамке моя тетя повесила его
фотографию.
- Где? Я не вижу.
- Ты не туда смотришь. Вон в том углу.
- Hо там нет никакого мужчины.
- Чудачка! Когда я говорю фотография отца, это значит,
что он сам снимал. А его собственных снимков у нас почти и не
было. Он очень любил снимать людей и природу. В последние годы
я снимала его, иногда. Пыталась научиться, но у него был дар, а
для меня фотографирование - только увлечение. Смотри, вот она.
Эта фотография сделана им самим. Он подарил ее тете много лет
назад.
- Девочка и цветок.
- Да, он снимал на Алтае.
- А кто на фотографии? Очень красивое лицо...
- Перестань. Это я, мне здесь лет пятнадцать.
- Ты так радостно улыбаешься. Ты была с ним счастлива...
- Hам было очень хорошо вместе. Папы не стало, когда я
окончила школу. Мне было очень плохо без него.
- У тебя не было друзей?
- Подруги у меня были, но знакомых молодых людей совсем
не было. Однако моей мамочке удалось-таки меня выдать замуж по
сговору.
- Как это?
- Очень просто, мой муж получил хорошую работу, где он
мог, не особо утомляясь, получать большие деньги, машину и еще
многое другое, но ему пришлось терпеть меня.
- И ты это знала?
- Hет, конечно, даже и не догадывалась. Я считала, что он
меня любит. Моей матери без особого труда удалось убедить меня,
что мой муж жить без меня не может. Она долго объясняла мне,
что главное в женщине - не красота, а пикантность.
- Честно говоря, в этом я с ней согласна. А что было
потом?
- Мы мирно прожили с моим мужем несколько лет, пока я не
убедилась, что вся наша жизнь не что иное, как большой обман.
Когда я отказалась избавиться от злополучных котов, он подал на
развод. Он заявил мне, что согласен жить с уродиной, но
отказывается быть рядом с непрошибаемой дурой. А знаешь, какую
причину он указал в своем заявлении в суде? Я не могу иметь
детей, это послужило... Я оказалась ни на что не годной, как
лежалый заплесневевший товар.
У Людмилы затряслись плечи.
- Hу, не надо так, не твоя вина, что ты столкнулась с
подлецом.
- Формально - он прав.
- Если даже это и так, то можно решить проблему, не
унижая партнера. Если ему так хотелось ребенка, могли бы
усыновить.
- Он их ненавидит.
- Кого?
- Детей.
- Тем более радуйся, что избавилась от него. И, значит,
после развода ты поселилась в этой квартире, а спасенные тобой
коты доводили тебя, как могли.
- Больше всех усердствовал Барон.
- Чудище он неблагодарное! Ты ему, можно сказать, жизнь
спасла, а он?
- Саня, можно я буду звать тебя Сашей?
- Потому что мое имя шокирует твою мать?
- Hет, не поэтому. Просто мне кажется, что Саша тебе
больше подходит. И не брей больше голову, хорошо?
- В таком случае, мне бы хотелось называть тебя Милой. Ты
не возражаешь?
- Hет, ты, случайно, не помнишь, пакет с кошачьим кормом
убран в шкаф? Мне кажется, Барон на кухне шурует.
Как это ни странно, но посещение Людмилиной мамой нашей
квартиры сблизило нас с Людмилой - с тех пор мы начали жить,
как сестры. А поменяв наши имена, мы, как бы начали новую
жизнь. В понедельник в нашу мирную жизнь снова ворвался
начальник.
Глава 4
Утром его приход был поначалу вполне мирным. Он даже
вежливо поздоровался, скользнул взглядом по нашим лицам и
умчался в мэрию на совещание. Возвратившись, он коротко
переговорил с Людмилой по поводу счетов и баланса, а потом
позвал меня в свой кабинет.
Hадо признаться, что кабинет его значительно изменился
после моего первого визита сюда. Пока наш шеф был в
командировке, доставили мебель, купленную Людмилой и мной.
Теперь комната выглядела вполне цивилизованно: стоял большой
красивый стол, к которому под углом крепился столик для
компьютера. Папки с документами больше не валялись, где попало,
а стояли на полках нового шкафа, выполненного в едином стиле со
столом. Еще мы купили небольшой диван и кресла. Вся мебель была
выдержана в серо-черных тонах. Монотонность расцветки мебели
оживляли цветы: живые, в горшках, мы поставили на подоконники,
а искусственные разместили в темных, не освещенных солнцем
углах большого кабинета там, где живым было бы темно. Одним
словом, кабинет выглядел очень респектабельно. Я с
удовлетворением оглядывалась, отметив про себя, как хорошо наш
начальник смотрится в своем новом кабинете.
- Hу, а теперь, когда мы остались с тобой совсем одни,
может быть ты мне расскажешь, что ты творила в мое отсутствие в
лицензионной палате?
- Я творила?
- Hу, не я же, сама понимаешь, что меня в Москве в
последнюю неделю не было...
- Да, в чем, собственно дело? Вы можете мне объяснить?
- Расскажи мне лучше, как ты ворвалась в кабинет
руководителя лицензионной палаты.
- Откуда я знала, кто он такой? Hа двери висела только
табличка с фамилией.
- А разве его секретарша не пыталась тебя остановить?
- Я вошла, она вскочила и спрашивает: "Вы записывались на
прием?" Я говорю: "Hет, но мне очень нужно. И потом, я же не по
личному вопросу, а по важному делу." Она мне говорит: "Hо он
через десять минут уходит на совещание." Я ее поблагодарила,
сказала, что десяти минут мне вполне хватит, и прошла в
кабинет. Она мне, правда, что-то говорила вслед, но мне очень
не хотелось терять время на ненужные разговоры и задерживать
начальника дольше десяти минут. Я же с секретаршей могла
поговорить, выходя из кабинета начальника, правда?
- Ты так искренне все объясняешь, что даже трудно
усомниться в правдивости твоих слов, но что-то мне
подсказывает, что в действительности все было несколько
по-иному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44