Но только брать у Вана продукты ты больше не будешь!
Глазастого будто что-то кольнуло. Он никак не предполагал, что проклятый лавочник так быстро расскажет обо всем брату. А может быть, Ван струхнул? Вполне возможно. Ведь он же не знает, обещал ли помочь Глазастому пастор Ньюшэн. Но если он так перепугался, стоит попросить пастора припугнуть лавочника на самом деле! Только бы пастор согласился! Ах, господин старший До, до чего же хороша будет ваша жизнь!
- Покорно благодарю за услугу!.. Только прошу тебя мне не мешать! Все равно в заморских делах ты ничего не смыслишь!
- Брат! - Господин До вдруг упал на колени и стукнул головой об пол. - Во имя наших предков, прошу тебя, не стращай людей своими иностранцами! Стыдно это! Срам! - Руки у него тряслись, в лице - ни кровинки. Он с трудом поднялся, решив сейчас же уйти, но не мог двинуться с места. Глазастый опешил, а потом вдруг громко расхохотался:
- Эх, братец!.. Братец!
- Ну как? - с надеждой спросил господин До, думая, что тот одумался. - Ну как?
- Как? - Глазастый снова расхохотался. - Пошел прочь! Катись! бросил он со злостью.
Господин До посмотрел на брата и, еле сдерживая гнев, медленно двинулся к двери. Он вышел за ворота и остановился, не зная, куда идти дальше. Человек по природе мягкий, он не мог раздавить даже букашку или бросить бранное слово собаке. Он никогда не сердился на брата и прощал ему все его причуды. Но разве мог он предположить, что тот осмелится на постыдную связь с чужеземцами?! Так всех опозорить! В сердце господина До клокотал гнев. "Как же все это произошло? - подумал он. - Почему это случилось именно со мной? Почему в приличном обществе знаменных людей произошла такая мерзость? Неужели мы, сегодняшние люди, превратились в низких тварей, которые должны расплачиваться за грехи своих предков - за то, что те лет двести назад вели войны на севере и юге и совершали своп карательные походы?" Не в состоянии ответить на эти вопросы, он, совершенно убитый, направился домой, а когда пришел и сел па кан, заплакал. После разговора с братом Глазастый как будто сначала немного растерялся, не зная, что ему предпринять. "Все же идти мне к пастору или нет?.. Пойду! А если выйдет осечка?.. А может быть, лучше пока не ходить?.. Тогда как я покажу свою силу?.. Эх, была не была, пойду! Если же случится какая-то неприятность, я откажусь от новой веры - вот и все! Любопытно, что тогда пастор скажет всевышнему?.. Точно! Так я и сделаю!.. "
- Учитель! - Его. голос звучал как-то особенно сладко. Язык послушно двигался во рту. Он с удовольствием повторил: - Учитель!
- Если у вас ко мне дело, выкладывайте быстрей, а то я очень занят! Пастор куда-то торопился, и сейчас ему было не до утешения агнца. Ему хотелось вздуть Глазастого.
- Если вам недосуг... я зайду в другой раз! - Лицо гостя выражало нерешительность.
- Ну выкладывайте, выкладывайте! - подбодрил его Ньюшэн, поняв, что Глазастый хочет сообщить нечто важное.
Глазастый До сначала издалека и весьма осторожно стал рассказывать последние новости о бунтах против иностранных церковников.
- Очень я беспокоюсь за священнослужителей! Очень болею за них душой! - проговорил он.
- Вы истинный сын святой церкви! И весьма добропорядочный! одобрительно кивнул головой пастор.
- Самому мне трудно сказать, лучше я других или нет, но порядочность во мне есть - это точно! - Глазастому очень понравилась мысль, которую он только что высказал. В ней не было ни сомнения, ни самовосхваления. Она отражала самую суть.
От дел в Поднебесной они перешли к Пекину.
- А что творится в Пекине? - спросил пастор.
Ньюшэн, зная о мятежах, которые вспыхивали здесь и там, очень интересовался слухами. Его церковь повсюду одерживала победы, чему он, разумеется, весьма радовался, но в то же время его мучило беспокойство. Он боялся за свою голову, которую мог в любой момент потерять. Что ему тогда от всех этих побед?! Он написал письмо дяде и попросил у него совета, как у самого крупного знатока Китая, который лучше самого всевышнего разбирается в китайских душах. В письме он старался намекнуть, что закусывать жирной пуляркой, конечно, неплохо, но вот как быть с головой, которую можно потерять в любой момент? Дядя ответил кратко и ясно: "Ты похож на ту кошку, которая боится мышей! Зачем их бояться? Если заварится каша, мы пошлем солдат. В дикой стране любая неразбериха нам только на пользу! Спроси у всевышнего, прав я или нет? И еще одно, самое главное: что бы там ни происходило, тебе следует приобщать души к лону церкви. А ты вроде как собираешься от этого увильнуть! Разве угас в тебе пыл проповедника? Словом, хочу, чтобы жизнь твоя была беспокойной и чтоб в местах, где ты живешь, никогда не было мира!"
Пастор Ньюшэн прозрел. Все, что писал дядя, - сущая правда. Недаром он разбогател. Уверенность пастора сразу окрепла. Он подумал, что эти китайцы вряд ли отважутся на бунт, но на всякий случай решил посоветовать своему посольству держать под рукой солдат, чтобы пустить их в дело, не дожидаясь событий. Надо, мол, держать ухо востро!
- Что творится в Пекине? Наверное, повсюду грязь и смрад! Каково место, таковы и люди! Кха-кха-кха! - закудахтал пастор.
Доверительные и задушевные слова, рассчитанные на полное понимание собеседника, доставили Глазастому До большое удовольствие, которое отразилось в улыбке, расплывшейся на его лице. Если пастор разговаривает с ним по-простому, без всяких церемоний, значит, они стали друзьями. А коли так, надо, как говорится, ковать железо, пока горячо! Он перешел к главному вопросу.
- Л вы знаете, святой отец, лавочник Ван, хозяин "Торговой удачи", мятежник! Он поносит вашу паству и клевещет на церковь!
- Значит, надо на него заявить! Непременно! - Пастор подумал о дяде. Сейчас его родственник не посмел бы сказать, что племянник похож на трусливую кошку. В голове проносились разные мысли. "До нынешнего дня все судебные дела, связанные с религией, затевали католики. А теперь поднимет голос пастор Ньюшэн и сделает это в защиту своей церкви... Раньше религиозные суды начинались в сельской местности, а сейчас поднимется буча в самом Пекине! И он, конечно, сразу же прославится! А там - и почет и деньги! Посольство находится в Пекине. Если у пего под носом готовится бунт, можно заранее послать солдат для подавления. Кроме того... " Ход мыслей все больше приводил его к заключению, что лавочник Ван - мятежник. Он непременно должен быть мятежником!
Глазастый До чувствовал некоторую неуверенность. Чтобы заявить на лавочника, надо иметь доказательства. А где они? Конечно, ему мог бы помочь младший брат, однако в этом случае Глазастый должен признать свою ошибку. Что же делать? А что, если попросить пастора, чтобы он заставил лавочника принести свои извинения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Глазастого будто что-то кольнуло. Он никак не предполагал, что проклятый лавочник так быстро расскажет обо всем брату. А может быть, Ван струхнул? Вполне возможно. Ведь он же не знает, обещал ли помочь Глазастому пастор Ньюшэн. Но если он так перепугался, стоит попросить пастора припугнуть лавочника на самом деле! Только бы пастор согласился! Ах, господин старший До, до чего же хороша будет ваша жизнь!
- Покорно благодарю за услугу!.. Только прошу тебя мне не мешать! Все равно в заморских делах ты ничего не смыслишь!
- Брат! - Господин До вдруг упал на колени и стукнул головой об пол. - Во имя наших предков, прошу тебя, не стращай людей своими иностранцами! Стыдно это! Срам! - Руки у него тряслись, в лице - ни кровинки. Он с трудом поднялся, решив сейчас же уйти, но не мог двинуться с места. Глазастый опешил, а потом вдруг громко расхохотался:
- Эх, братец!.. Братец!
- Ну как? - с надеждой спросил господин До, думая, что тот одумался. - Ну как?
- Как? - Глазастый снова расхохотался. - Пошел прочь! Катись! бросил он со злостью.
Господин До посмотрел на брата и, еле сдерживая гнев, медленно двинулся к двери. Он вышел за ворота и остановился, не зная, куда идти дальше. Человек по природе мягкий, он не мог раздавить даже букашку или бросить бранное слово собаке. Он никогда не сердился на брата и прощал ему все его причуды. Но разве мог он предположить, что тот осмелится на постыдную связь с чужеземцами?! Так всех опозорить! В сердце господина До клокотал гнев. "Как же все это произошло? - подумал он. - Почему это случилось именно со мной? Почему в приличном обществе знаменных людей произошла такая мерзость? Неужели мы, сегодняшние люди, превратились в низких тварей, которые должны расплачиваться за грехи своих предков - за то, что те лет двести назад вели войны на севере и юге и совершали своп карательные походы?" Не в состоянии ответить на эти вопросы, он, совершенно убитый, направился домой, а когда пришел и сел па кан, заплакал. После разговора с братом Глазастый как будто сначала немного растерялся, не зная, что ему предпринять. "Все же идти мне к пастору или нет?.. Пойду! А если выйдет осечка?.. А может быть, лучше пока не ходить?.. Тогда как я покажу свою силу?.. Эх, была не была, пойду! Если же случится какая-то неприятность, я откажусь от новой веры - вот и все! Любопытно, что тогда пастор скажет всевышнему?.. Точно! Так я и сделаю!.. "
- Учитель! - Его. голос звучал как-то особенно сладко. Язык послушно двигался во рту. Он с удовольствием повторил: - Учитель!
- Если у вас ко мне дело, выкладывайте быстрей, а то я очень занят! Пастор куда-то торопился, и сейчас ему было не до утешения агнца. Ему хотелось вздуть Глазастого.
- Если вам недосуг... я зайду в другой раз! - Лицо гостя выражало нерешительность.
- Ну выкладывайте, выкладывайте! - подбодрил его Ньюшэн, поняв, что Глазастый хочет сообщить нечто важное.
Глазастый До сначала издалека и весьма осторожно стал рассказывать последние новости о бунтах против иностранных церковников.
- Очень я беспокоюсь за священнослужителей! Очень болею за них душой! - проговорил он.
- Вы истинный сын святой церкви! И весьма добропорядочный! одобрительно кивнул головой пастор.
- Самому мне трудно сказать, лучше я других или нет, но порядочность во мне есть - это точно! - Глазастому очень понравилась мысль, которую он только что высказал. В ней не было ни сомнения, ни самовосхваления. Она отражала самую суть.
От дел в Поднебесной они перешли к Пекину.
- А что творится в Пекине? - спросил пастор.
Ньюшэн, зная о мятежах, которые вспыхивали здесь и там, очень интересовался слухами. Его церковь повсюду одерживала победы, чему он, разумеется, весьма радовался, но в то же время его мучило беспокойство. Он боялся за свою голову, которую мог в любой момент потерять. Что ему тогда от всех этих побед?! Он написал письмо дяде и попросил у него совета, как у самого крупного знатока Китая, который лучше самого всевышнего разбирается в китайских душах. В письме он старался намекнуть, что закусывать жирной пуляркой, конечно, неплохо, но вот как быть с головой, которую можно потерять в любой момент? Дядя ответил кратко и ясно: "Ты похож на ту кошку, которая боится мышей! Зачем их бояться? Если заварится каша, мы пошлем солдат. В дикой стране любая неразбериха нам только на пользу! Спроси у всевышнего, прав я или нет? И еще одно, самое главное: что бы там ни происходило, тебе следует приобщать души к лону церкви. А ты вроде как собираешься от этого увильнуть! Разве угас в тебе пыл проповедника? Словом, хочу, чтобы жизнь твоя была беспокойной и чтоб в местах, где ты живешь, никогда не было мира!"
Пастор Ньюшэн прозрел. Все, что писал дядя, - сущая правда. Недаром он разбогател. Уверенность пастора сразу окрепла. Он подумал, что эти китайцы вряд ли отважутся на бунт, но на всякий случай решил посоветовать своему посольству держать под рукой солдат, чтобы пустить их в дело, не дожидаясь событий. Надо, мол, держать ухо востро!
- Что творится в Пекине? Наверное, повсюду грязь и смрад! Каково место, таковы и люди! Кха-кха-кха! - закудахтал пастор.
Доверительные и задушевные слова, рассчитанные на полное понимание собеседника, доставили Глазастому До большое удовольствие, которое отразилось в улыбке, расплывшейся на его лице. Если пастор разговаривает с ним по-простому, без всяких церемоний, значит, они стали друзьями. А коли так, надо, как говорится, ковать железо, пока горячо! Он перешел к главному вопросу.
- Л вы знаете, святой отец, лавочник Ван, хозяин "Торговой удачи", мятежник! Он поносит вашу паству и клевещет на церковь!
- Значит, надо на него заявить! Непременно! - Пастор подумал о дяде. Сейчас его родственник не посмел бы сказать, что племянник похож на трусливую кошку. В голове проносились разные мысли. "До нынешнего дня все судебные дела, связанные с религией, затевали католики. А теперь поднимет голос пастор Ньюшэн и сделает это в защиту своей церкви... Раньше религиозные суды начинались в сельской местности, а сейчас поднимется буча в самом Пекине! И он, конечно, сразу же прославится! А там - и почет и деньги! Посольство находится в Пекине. Если у пего под носом готовится бунт, можно заранее послать солдат для подавления. Кроме того... " Ход мыслей все больше приводил его к заключению, что лавочник Ван - мятежник. Он непременно должен быть мятежником!
Глазастый До чувствовал некоторую неуверенность. Чтобы заявить на лавочника, надо иметь доказательства. А где они? Конечно, ему мог бы помочь младший брат, однако в этом случае Глазастый должен признать свою ошибку. Что же делать? А что, если попросить пастора, чтобы он заставил лавочника принести свои извинения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49