– выпалила мама, озираясь по сторонам. Ларик в это время тоскливо пил чай. Он понимал, что выход на работу неизбежно надвигается. Что вот еще чуть-чуть, и он накроет его, Ларика, с головой.
– Красиво сказала! – восхитился он маминым выступлением. Видимо, эта сцена наполнила его сложную непредсказуемую душу силой. Он отодвинул от себя чашку и встал. На его лице неожиданно отразилась готовность следовать к месту исполнения трудового долга, кое располагалось в недрах одной Интернет – компании. Фирма, которая до сих пор зачем-то выплачивала Ларику зарплату, обеспечивала народонаселение одного из центральных районов столицы высокоскоростным доступом во всемирную паутину. Что, кроме халявного посещения порносайтов, там делал мой братик, я не знаю. Хотя в теории он был обязан отслеживать трафики посетителей их сервера и отлавливать мошенников, пользующихся прорехами в программах Билла Гейтса. Прорех было столько, что мой дорогой родственник давно перестал напрягаться ловлей умников-хакеров и регулярно докладывал руководству, что в Багдаде все спокойно. Начальство искренне радовалось, уважало Ларика за мастерство и ум, а поскольку проверить его утешительные слова они возможности не имели, эта идиллия продолжалась уже пару лет. Если бы, к примеру, Ларик оказался честным человеком и отражал реальную ситуацию с несанкционированными подключениями, начальство бы испортило себе нервы и, возможно, даже заработало бы себе язву. А так всем было хорошо, и Ларик получал зарплату. Без зарплаты ему было бы тяжело. Он обладал сложной, как швейцарские часы и хрупкой, как богемское стекло душевной структурой. Желание интересно проводить время и достойно выглядеть в глазах друзей боролось в нем с нежеланием что-либо делать и от чего бы то ни было напрягаться. Только нашей маме удавалось каким-то неведомым образом, шуткой ли, угрозой ли или вообще силой отправлять его раз за разом на работу. Она ювелирно высчитывала момент, когда сыночка надо выставить за дверь, чтобы для визита к друзьям было еще рано, а вернуться домой стыдно. В таком случае Илларион ожидаемо ехал в офис, чтобы не торчать на улице. Потому что, не смотря на мартовское солнышко, на улице еще слишком холодно.
– Я не кит! – возмутилась я. – И что такого, если я съела пару жалких карамелек?
– Пару? – раздался голос Ларика около двери в прихожей. – А ты знаешь, что заедать стресс сладким – это прямой путь к диабету. Превратишься в бомбу!
– Убью, – предупредила я, но этот проходимец, обычно медленный, как черепаха на пенсии, выскользнул из прихожей и через несколько секунд выпорхнул из подъезда. Я молча проводила его тощую вредную фигуру взглядом и подумала про себя: скорее бы он женился, что ли. Но его слова про то, что я заедаю стресс, засели у меня в мозгу занозой. Неужели я так много ем? А почему это никак не сказывается?
– Потому что все вы – Тапкины – тощие сволочи! – сказала однажды про нашу семью моя школьная подружка Алла Трофимова, девушка БОЛЬШИХ моральных и внешних достоинств. И действительно, нас с братом кормить – проще сразу убить. Перевод продуктов и все тут. При моих ста семидесяти пяти сантиметрах я все время с момента окончания школы весила пятьдесят девять килограмм семьсот грамм. Приятно, что эти триста грамм минус, а не плюс, хотя, думается, внешне это никак не отличается. Но все-таки всегда хочется весить до, а не после какой-нибудь цифры. Интересно, что даже я, которая не проголодала и не просидела на какой-нибудь богатой клетчаткой очищающей диете ни дня, подвержена этой цифровой мании. Мне кажется, все женщины так или иначе считают, что если им удастся сровняться по весовым категориям с каким-нибудь сусликом, то на них немедленно рухнет необъятное вселенское счастье. Наверное, поэтому в жизни так мало по-настоящему счастливых людей. Многим ли удалось дохудеть до суслика?
– Деточка, тебе надо чем-то занять себя. А то вся пенсия уйдет на шоколадки, – подкатила ко мне мама, решив, что в моей системе обороны есть некоторый пробой и доводы, высказанные именно сейчас могут и возыметь успех.
– Я не знала, что все так запущено, – пристыжено отреагировала я. Действительно, позор. Позор взрослой двадцатипятилетней нигде не работающей дочери пожилых родителей проедать их пенсию и переводя все деньги на конфеты Му-Му. Вот когда я пойду на работу, то с чистой совестью буду тратить все свои деньги на любые изыски. Буду вообще питаться одной черной икрой, как Верещагин из белого солнца пустыни.. Интересно только, когда это славное время уже настанет? Ну, да с этим все пока неясно, особенно если учесть что я историк с дипломом, но без опыта работы и с некими романтическими представлениями о мире, свойственными всем молодым особам, живущим за счет родителей или мужчин. А пока надо переставать лопать конфеты, разоряя предков, а надо начинать заниматься чем-то более пристойным. Тем более что именно тогда, когда меня поймали на преступной страсти к сладостям, как раз оборвался мой спасительно-отупляющий сериал про Марию. Причем оборвался он так, что у меня так и не появилось уверенности и спокойствия за ребенка, который за прошедшие три месяца просмотра подрос всего на пару лет. Вроде бы все разъяснилось, он действительно был рожден не Марией, а старенькой няней Рикардо. Однако слишком широкий круг вопросов остался без ответа. Если Мария не рожала мальчика, то почему говорила, что у нее к смене погоды болит шрам от кесарева сечения. И как старая няня могла его родить, если даже по самым скромным оценкам к моменту родов ей перевалило за пятьдесят. И наконец, все ли в порядке с головой у Рикардо, если он, имея в женах молодую и красивую Марию, принялся кувыркаться в кровати с престарелой няней.
– А у тебя с головой все в порядке? – переспросил меня Петечка, который, имея прежний интерес к моим формам и черным кудрям, спускающимся почти до плеч, периодически мне звонил, выясняя, рассталась ли я со своим женатиком и пришла ли я достаточно в себя, чтобы войти в новые отношения.
– У меня с головой все прекрасно, – заверила я его, хотя совсем не была в этом уверена.
– На дворе весна, а ты смотришь сериалы. Пойдем лучше со мной в кино. На поцелуйный ряд, – конструктивно вещал Петечка. Я представила меня с этим полумужчиной-полуподростком на последнем ряду одного из этих модерновых кинотеатров, где тебе по голове постоянно долбит сурраунд. Меня передернуло.
– Нет уж, спасибо. Я лучше дома посижу.
– А хочешь, я с тобой посижу? Дома? Могу каких-нибудь кассет принести, – тут же сменил ориентиры он. Я задумалась. Сериал кончился, влезать по самые уши в новый, где не факт, что финал будет более нормальный, мне как-то не хотелось. Страдать по Андрею, который так и не позвонил, хотя уже миновала вся зима, мне начинало надоедать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66