– Фу, – сморщилась Динка. – И как только вам не противно.
– А нам и не противно, потому что он уже уволен.
– Да?
– Да. Он с неделю поездил с турами счастья, развозил Египет и Турцию. Сама понимаешь, что, мотаясь с Университета, например, на Пражскую, с Пражской в Строгино, а оттуда опять к нам, парень несколько притомился.
– Еще бы! Я бы посмотрела на тебя, – кивнула Динка.
– На меня можешь не смотреть, я бы на своих каблуках не доехала даже до Пражской.
– И нечего там делать, – согласилась она.
– А потом как-то мы продали групповой тур в Доминиканскую Республику. Там группа состояла из семи человек. Стоимость, как ты понимаешь, немаленькая. Даже с учетом сделанной ранее предоплаты, студенту предстояло получить тысячи три баксов.
– Украл? – ахнула Динка.
– Что ты, если бы, – вздохнула я. – Все же надо было отдать должное студенту, он оказался умным малым и приехал в офис с радостной новостью, что это его обокрали.
– Его?
– Ага. И даже продемонстрировал какую-то косую ссадину на кулаке и порванную сумку. В-общем, бил себя пяткой в грудь и требовал вызова милиции.
– Вызвали? – поинтересовалась Динка. – Не думаю, чтобы этот пресловутый твой НН любил милицию.
– Вызвали, как же. НН орал целый час, грозил всеми карами небесными вплоть до страшного суда, а также бандитами и прочей лесной нечистью. Парень стоял, как перед последней битвой. Он, видать, прикинул, сколько времени у него уйдет, чтобы заработать эти три штуки, потея в качестве курьера.
– Выходило примерно к пенсии? – хохотнула Дина.
– Примерно, – согласилась я. – Так что теперь НН снова сотрудничает с крупной курьерской службой и грозится, что все равно выведет поганца на чистую воду.
– И к чему ты расстаралась и все это мне вывалила? – нахмурилась Динка.
– К тому, – выразительно вытаращила глаза я. – Все эти твои инвестиционные портфели – та же попытка нанять в курьеры студента. Кто бы это захотел дать тебе просто так, за красивые глаза кучу денег?
– Не просто так, – обиделась Динка. – А это называется инвестиции.
– И что? Ты лично купишь хоть одну акцию? – пристрастно спрашивала я.
– Я лично не куплю, но это за меня сделают более опытные профессионалы, – отбивалась от меня подруга.
– Ага. Ты прямо говоришь, как рекламный ролик! – поймала ее на слове я.
– Так! Отстань. Лучше расскажи, что у тебя происходит с Денисом, – спросила она, зная, что этот вопрос вышибет меня из седла и тут же переключит с неприятного ей вопросца на другой канал вещания. Действительно, сказать, что у меня происходит с Денисом, было довольно непросто. То есть вроде бы ничего сложного не было.
– Я тебя люблю, – сказал он мне, а я ему ответила взаимностью. Эка невидаль. Дальше был, собственно адюльтер, который должен был меня сильно осчастливить и скрасить мое томительное внутрибрачное существование. Синие глаза, мужественные руки, разговоры при луне. С момента памятной прогулки по Тверскому бульвару прошло около полугода, в течение которых сначала я сама пыталась себя уговорить, что действительно люблю Дениса, а Константина больше не люблю, а потом ко мне присоединилась Динка. Ей очень нравился Денис как сам по себе, так и то, как он относится ко мне. Однако со мной происходило что-то странное. Я никак не могла принять стандартную схему, в которой один участник (видимо, Константин) – стопроцентный негодяй, корень всех зол и причина всех моих негодяйских поступков. Второй номер (Денис) – должен был оказаться порядочным человеком, который спасает меня из лап негодяя (Константина). А я, соответственно, принцесса, которую жизнь несправедливо обидела и которая теперь норовит свалиться в гостеприимные объятия второго номера. Но что-то не заклеилось с самого начала, хотя с виду все было именно так, как описано в предложенной выше схеме. После прогулки по бульвару Денис повел меня в приятно меблированный гостиничный номер, в который мы вошли пунцовыми от красноречивых взглядов администраторши. Там мы долго и красиво играли в прелюдию, не забыв ни одного положенного элемента. Были и цветы, и красное вино, и свечи, и страстные поцелуи, и слова любви и нежности. Денис был словно картинка из глянцевого журнала. Мужчина с внешностью Алека Болдуина, психологией женщины и языком писателя.
– Тебе хорошо? – все волновался он. Надо отдать должное, в той ситуации мне действительно было хорошо. И даже очень. Все эти волнующие моменты, первые прикосновения, узнать, что будет дальше. И гормоны, которые, как это не прискорбно, полностью отбили у меня то, что именуется «здравым рассудком». Да, с Денисом мне было хорошо. Но самое интересное началось вечером, когда мы с ним, словно два заговорщика, расстались за несколько кварталов до моего дома. Странно, раньше, когда наши тела еще не были столь близко знакомы друг с другом, мы спокойно прощались около подъезда. И сколько бы я не уговаривала себя, что Костя сам во всем виноват, простой факт, что мы попытались скрыться от Костиных потенциальных глаз, исчерпывающе говорил сам за себя.
– Это ты? – крикнул из комнаты мирным голосом Костя, когда я осторожно повернула ключ в замке. Можно подумать, нашу дверь мог открывать кто-то другой.
– Да, – таким же мирным голосом крикнула я в ответ, а у самой крутилась юлой мысль, изводившая меня всю дорогу. Поймет он или не поймет? Догадается? А если догадается, что сделает?
– Прости, пожалуйста, малыш, – Костя вышел из комнаты и встал, опершись на дверной косяк. Он был расстроен, взволнован, нерешительно и даже местами виновато смотрел на меня. Такого выражение лица я не видела на нем очень давно.
– За что? – решила не спешить с выводами я. Потому что такого выражения лица, слов и вообще поведения в целом я ожидала от него меньше всего. Скорее я готовилась к тому, что он устроит мне какую-нибудь безобразную сцену.
– Я вспылил. Конечно, я не какой-то ревнивый дурак, который станет привязывать жену к батарее и запрещать ей сходить в театр, – высказался супруг и попытался легонько потрепать меня за щечку.
– Да? – удивилась я. И даже как-то расстроилась. Я бы предпочла, если бы он оказался именно ревнивым дураком. И именно привязал меня к батарее или к самому себе.
– Да. Просто я люблю тебя, вот и дергаюсь, – Костя улыбнулся и обнял меня за плечи.
– Я тоже тебя люблю, – совершенно честно ответила я, но у самой внутри все сжалось, потому что вдруг почувствовала: что-то изменилось. Может, какая-то биохимическая реакция. Может, пресловутый мужской гормон. Но вдруг то, что было между мной и моим мужем, исчезло.
– Вот и славно, – напряженно кивнул Константин. Он или, в самом деле, ничего не понял, не заметил, или очень достоверно сделал такой вид. С облегчением потрепал меня по щеке, еще раз на всякий случай назвал малышом и отбыл дальше читать свою газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69