Сходство было поразительное.
ПРИНЦЕССА И НИЩАЯ,
гласил заголовок, развернутый на второй и третьей полосах. Там следовал целый фотороман: фотографии Эммы в детстве, в школе, свадебные фото. Рядом были помещены фотографии Дианы в примерно таком же возрасте. Снимок бирмингемской развалюхи, в которой жили Стелла с Эммой, соседствовал с роскошным панорамным видом фамильного особняка Спенсеров, в котором росла Диана.
ОТЕЦ ДИАНЫ ТАЙКОМ ВСТРЕЧАЛСЯ
С 16-ЛЕТНЕЙ ОФИЦИАНТКОЙ,
такой заголовок украшал четвертую и пятую полосы. Здесь были фотографии паба "Надежда и якорь", в котором граф Спенсер познакомился со Стеллой, снимок бара "Корона", в котором работала Стелла после изгнания, и, наконец, фотографии самой Стеллы, пышнотелой красавицы, с младенцем на руках.
КАК И ДИАНА, ЭММА С ДЕТСТВА
МЕЧТАЛА СТАТЬ БАЛЕРИНОЙ,
так была озаглавлена цветная вклейка с фотографиями Эммы и Дианы в пачках и пуантах.
Да, это был настоящий таблоидный триумф.
Из кабинета Шарон доносились громкие хлопки: бутылки шампанского откупоривали одну за другой. В редакции работа меж тем кипела, лишь избранные были допущены в святая святых, к всемогущему боссу.
- Ну, мать вашу, - громовым голосом обратилась Шарон к присутствующим. - Скажите мне, кто лучший главный редактор на всей Флит-стрит?
- Вы, босс! - грянул нестройный хор. Но всех перекричал недавно пришедший в газету Лейбер. Еще здесь были Платтман, Дейнсон и Феретти.
- Заткнитесь, ублюдки! - заорала Шарон, хватая пульт дистанционного управления телевизором. - Наш ролик начинается.
Она врубила звук на максимум, а на экране появилась Эмма. Немного спотыкаясь, она поднималась по полуразвалившимся ступенькам обветшалого многоквартирного дома.
- Меня зовут Эмма, - заговорила она, печально глядя в камеру. - Я сестра принцессы Дианы. - В следующих кадрах она сидела в облезлой комнатенке с голыми стенами у разбитого окна. Занавесок не было, с потолка отлетала растрескавшаяся штукатурка.
- Это моя спальня. - Эмма грустно вздохнула. - Моя сестра, наверно, привыкла к другой жизни. - Камера показала, как Эмма смотрит на Кенсингтонский дворец.
- Диана была моим идолом. Слишком поздно я узнала, что мы с ней сестры. И вот теперь... - голос Эммы предательски задрожал, - мы никогда не встретимся. Читайте мою исповедь только в завтрашнем номере "Трибьюн".
Далее камера выхватила крупным планом весьма привлекательный женский зад, приближавшийся к входу в "Трибьюн". Женщина, обладательница зада, энергично размахивала руками, на ходу раздавая указания. Вот она, взмахнув пышной мандариновой гривой, обернулась и внимательно всмотрелась в камеру.
Внизу крупными красными буквами высветились титры: "Шарон Хэтч главный редактор "Трибьюн"". Титры располагались точнехонько на могучих грудях Шарон, которые, на сей раз, были скромно прикрыты.
- Как женщина, я прекрасно понимаю всю боль Эммы, - сказала Шарон. Прочувствуйте эту боль вместе с Эммой, и читайте невероятную историю "Принца и нищего" на современный лад только в завтрашнем выпуске "Трибьюн".
Шарон выключила звук и истошно завопила:
- Потрясающе, мать вашу! Точно в яблочко! Держу пари, что завтра мы продадим лишних двести пятьдесят тысяч экземпляров.
Оглушенное молчание первым нарушил Лейбер.
- Прекрасная была задумка, босс, вставить вас живьем в этот рекламный ролик, - сипло проквакал он. - Вы выглядели просто сногсшибательно.
- Это мне предложили в нашем новом рекламном агентстве, - призналась Шарон, - но вышло и впрямь неплохо. - Она горделиво стояла за своим столом, возвышаясь над всеми, как капитан корабля на своем мостике. В одной руке она держала дымящуюся сигарету, в другой - бокал шампанского. - От услуг прежнего агентства я отказалась, потому что они не ухватили суть. Они не поняли, что газета на самом деле посвящена мне, Шарон Хэтч, и пора уже всем этим гребаным засранцам это осознать. Ибо "Трибьюн" - это я!
В этот миг телефон на её столе громко задребезжал. Трубку снял Лейбер.
- Немедленно разыщи её, сволочь, или вообще не приходи, - проревел он. - Тебя все равно уже не пустят.
Шарон нахмурилась.
- Что там еще? - грозным голосом спросила она.
- Этот хренов ублюдок Дэвис упустил девчонку.
Шарон показалось, что пол уходит из-под ног.
- Как это - упустил? - заорала она во всю глотку. - Двое вонючих журналистов пасут этих баб - как же они ухитрились упустить девчонку? Они не имели права терять её из вида ни на минуту.
Час спустя телефон зазвонил вновь. На этот раз Шарон сняла трубку сама.
- Ну-ка повтори это, сукин сын, и - помедленнее, - потребовала она ледяным тоном. - Сначала вы упустили девку, а теперь ещё и мать улизнула? Немедленно отыщите их, или вам обоим не сдобровать.
И в бешенстве швырнула трубку.
- Не нравится мне это, Дейв, - промолвила Шарон. - Я ещё могу понять Эмму - молодой девчонке скучно целую неделю торчать в отеле. Но мамаша? Какой ей-то резон ноги делать?
На что Дейв ответил:
- По словам Дэвиса, Эмма отправилась в бар, посидеть немного и выпить пару коктейлей. Он последовал за ней, но Эмма встретилась с каким-то здоровенным мужиком, который и увел её. Дэвис попытался их остановить, но здоровяк замахнулся на него и пригрозил, что расквасит ему нос, если он не отстанет. - Чуть замявшись, он спросил: - А каким образом сбежала Стелла?
- Похоже, что она выпрыгнула из окна своего номера, - ответила Шарон. - Черт возьми, приостановите второй платеж. Раз они сбежали, то мы хоть двадцать пять тысяч сэкономим.
- К сожалению, Шарон, уже поздно, - со вздохом сказал Дейв. - По условиям договора, банк выплатил им остаток накануне публикации. В половине шестого вечера.
Джорджина в очередной раз навестила Брайана и его семейство. О жизни своей старик ей до сих пор ничего не рассказал, однако ввел в круг своих "близких", а это было для неё величайшим комплиментом. Да и сам он лишних вопросов не задавал. Джорджина наслаждалась этим первобытным общением, возможностью безмятежно расхаживать на природе в одних шортах и майке, забыв о какой бы то ни было косметике. Сотрудники родимой редакции не узнали бы её сейчас.
На третий день её райской жизни забастовка закончилась, и Джорджине ничто не мешало лететь домой. Но что-то её остановило. Она позвонила в Иоганнесбург и соврала, что вынуждена задержаться из-за работы.
Как-то раз они с Брайаном засиделись допоздна на веранде в окружении суетливых сорок, попивая вкусное вино местного производства, когда к дому подкатил какой-то запылившийся драндулет.
- Папаня, куда ты запропастился, черт возьми? Ужин давно ждет, а мать уже гром и молнии мечет. Залезай!
Молодой человек, сидевший за рулем, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья.
- Не шуми, Нет, - осадил сына старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
ПРИНЦЕССА И НИЩАЯ,
гласил заголовок, развернутый на второй и третьей полосах. Там следовал целый фотороман: фотографии Эммы в детстве, в школе, свадебные фото. Рядом были помещены фотографии Дианы в примерно таком же возрасте. Снимок бирмингемской развалюхи, в которой жили Стелла с Эммой, соседствовал с роскошным панорамным видом фамильного особняка Спенсеров, в котором росла Диана.
ОТЕЦ ДИАНЫ ТАЙКОМ ВСТРЕЧАЛСЯ
С 16-ЛЕТНЕЙ ОФИЦИАНТКОЙ,
такой заголовок украшал четвертую и пятую полосы. Здесь были фотографии паба "Надежда и якорь", в котором граф Спенсер познакомился со Стеллой, снимок бара "Корона", в котором работала Стелла после изгнания, и, наконец, фотографии самой Стеллы, пышнотелой красавицы, с младенцем на руках.
КАК И ДИАНА, ЭММА С ДЕТСТВА
МЕЧТАЛА СТАТЬ БАЛЕРИНОЙ,
так была озаглавлена цветная вклейка с фотографиями Эммы и Дианы в пачках и пуантах.
Да, это был настоящий таблоидный триумф.
Из кабинета Шарон доносились громкие хлопки: бутылки шампанского откупоривали одну за другой. В редакции работа меж тем кипела, лишь избранные были допущены в святая святых, к всемогущему боссу.
- Ну, мать вашу, - громовым голосом обратилась Шарон к присутствующим. - Скажите мне, кто лучший главный редактор на всей Флит-стрит?
- Вы, босс! - грянул нестройный хор. Но всех перекричал недавно пришедший в газету Лейбер. Еще здесь были Платтман, Дейнсон и Феретти.
- Заткнитесь, ублюдки! - заорала Шарон, хватая пульт дистанционного управления телевизором. - Наш ролик начинается.
Она врубила звук на максимум, а на экране появилась Эмма. Немного спотыкаясь, она поднималась по полуразвалившимся ступенькам обветшалого многоквартирного дома.
- Меня зовут Эмма, - заговорила она, печально глядя в камеру. - Я сестра принцессы Дианы. - В следующих кадрах она сидела в облезлой комнатенке с голыми стенами у разбитого окна. Занавесок не было, с потолка отлетала растрескавшаяся штукатурка.
- Это моя спальня. - Эмма грустно вздохнула. - Моя сестра, наверно, привыкла к другой жизни. - Камера показала, как Эмма смотрит на Кенсингтонский дворец.
- Диана была моим идолом. Слишком поздно я узнала, что мы с ней сестры. И вот теперь... - голос Эммы предательски задрожал, - мы никогда не встретимся. Читайте мою исповедь только в завтрашнем номере "Трибьюн".
Далее камера выхватила крупным планом весьма привлекательный женский зад, приближавшийся к входу в "Трибьюн". Женщина, обладательница зада, энергично размахивала руками, на ходу раздавая указания. Вот она, взмахнув пышной мандариновой гривой, обернулась и внимательно всмотрелась в камеру.
Внизу крупными красными буквами высветились титры: "Шарон Хэтч главный редактор "Трибьюн"". Титры располагались точнехонько на могучих грудях Шарон, которые, на сей раз, были скромно прикрыты.
- Как женщина, я прекрасно понимаю всю боль Эммы, - сказала Шарон. Прочувствуйте эту боль вместе с Эммой, и читайте невероятную историю "Принца и нищего" на современный лад только в завтрашнем выпуске "Трибьюн".
Шарон выключила звук и истошно завопила:
- Потрясающе, мать вашу! Точно в яблочко! Держу пари, что завтра мы продадим лишних двести пятьдесят тысяч экземпляров.
Оглушенное молчание первым нарушил Лейбер.
- Прекрасная была задумка, босс, вставить вас живьем в этот рекламный ролик, - сипло проквакал он. - Вы выглядели просто сногсшибательно.
- Это мне предложили в нашем новом рекламном агентстве, - призналась Шарон, - но вышло и впрямь неплохо. - Она горделиво стояла за своим столом, возвышаясь над всеми, как капитан корабля на своем мостике. В одной руке она держала дымящуюся сигарету, в другой - бокал шампанского. - От услуг прежнего агентства я отказалась, потому что они не ухватили суть. Они не поняли, что газета на самом деле посвящена мне, Шарон Хэтч, и пора уже всем этим гребаным засранцам это осознать. Ибо "Трибьюн" - это я!
В этот миг телефон на её столе громко задребезжал. Трубку снял Лейбер.
- Немедленно разыщи её, сволочь, или вообще не приходи, - проревел он. - Тебя все равно уже не пустят.
Шарон нахмурилась.
- Что там еще? - грозным голосом спросила она.
- Этот хренов ублюдок Дэвис упустил девчонку.
Шарон показалось, что пол уходит из-под ног.
- Как это - упустил? - заорала она во всю глотку. - Двое вонючих журналистов пасут этих баб - как же они ухитрились упустить девчонку? Они не имели права терять её из вида ни на минуту.
Час спустя телефон зазвонил вновь. На этот раз Шарон сняла трубку сама.
- Ну-ка повтори это, сукин сын, и - помедленнее, - потребовала она ледяным тоном. - Сначала вы упустили девку, а теперь ещё и мать улизнула? Немедленно отыщите их, или вам обоим не сдобровать.
И в бешенстве швырнула трубку.
- Не нравится мне это, Дейв, - промолвила Шарон. - Я ещё могу понять Эмму - молодой девчонке скучно целую неделю торчать в отеле. Но мамаша? Какой ей-то резон ноги делать?
На что Дейв ответил:
- По словам Дэвиса, Эмма отправилась в бар, посидеть немного и выпить пару коктейлей. Он последовал за ней, но Эмма встретилась с каким-то здоровенным мужиком, который и увел её. Дэвис попытался их остановить, но здоровяк замахнулся на него и пригрозил, что расквасит ему нос, если он не отстанет. - Чуть замявшись, он спросил: - А каким образом сбежала Стелла?
- Похоже, что она выпрыгнула из окна своего номера, - ответила Шарон. - Черт возьми, приостановите второй платеж. Раз они сбежали, то мы хоть двадцать пять тысяч сэкономим.
- К сожалению, Шарон, уже поздно, - со вздохом сказал Дейв. - По условиям договора, банк выплатил им остаток накануне публикации. В половине шестого вечера.
Джорджина в очередной раз навестила Брайана и его семейство. О жизни своей старик ей до сих пор ничего не рассказал, однако ввел в круг своих "близких", а это было для неё величайшим комплиментом. Да и сам он лишних вопросов не задавал. Джорджина наслаждалась этим первобытным общением, возможностью безмятежно расхаживать на природе в одних шортах и майке, забыв о какой бы то ни было косметике. Сотрудники родимой редакции не узнали бы её сейчас.
На третий день её райской жизни забастовка закончилась, и Джорджине ничто не мешало лететь домой. Но что-то её остановило. Она позвонила в Иоганнесбург и соврала, что вынуждена задержаться из-за работы.
Как-то раз они с Брайаном засиделись допоздна на веранде в окружении суетливых сорок, попивая вкусное вино местного производства, когда к дому подкатил какой-то запылившийся драндулет.
- Папаня, куда ты запропастился, черт возьми? Ужин давно ждет, а мать уже гром и молнии мечет. Залезай!
Молодой человек, сидевший за рулем, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья.
- Не шуми, Нет, - осадил сына старик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92