- Вы хотите сказать, что мой отец согласился заплатить выкуп за меня? - недоверчиво переспросила она.
- Да. Но поскольку вас освободили, то вместо выплаты денег мы устроим приманку для преступников.
Виктория едва слышала, о чем он говорил, так потрясло ее сообщение, что Малколм был готов платить выкуп.
- Не могу поверить, что отец решил заплатить за меня. Если бы речь шла о моей сестре, я бы не сомневалась. Он всегда любил Рэчел. Но на меня он смотрел, как на грязь под ногами.
Очевидно, смертельная угроза ее жизни заставила Малколма понять, что он должен заботиться о дочери. Эта мысль согрела ее сердце. Она всегда убеждала себя, что ей безразлично, как отец к ней относится. Теперь приходилось признать, что на самом деле она хотела чувствовать его заботу.
Он же был ее отцом, в конце концов. Виктория почувствовала прилив радости.
- Я позвоню ему.
Она поднялась с кресла-качалки, но Лэнс встал у двери так, чтобы не пустить ее в дом.
- Вы совершите неразумный поступок.
Виктория мгновенно насторожилась. Может быть, настал момент, когда Лэнс должен из хорошего парня превратиться в плохого? Но зачем?
Подобное поведение не имело смысла. Если бы он захотел похитить кого-нибудь ради выкупа, то выбрал бы члена королевской семьи, что для него было бы очень просто.
- Почему мне нельзя позвонить отцу?
К ее вопросу Лэнс успел подготовиться заранее.
- Потому, что его телефон может прослушиваться преступниками, а мы не хотим, чтобы они знали о вашем освобождении.
- Но уж вы-то должны точно знать, прослушивается его телефон или нет.
На ее лице опять появилось выражение страха, и он понял, что настало время сказать ей правду.
Как бы ему хотелось, чтобы кто-нибудь другой рассказал ей обо всем!
- Есть вещи, которые вам следует узнать.
Голос Лэнса прозвучал угрожающе. Виктория увидела смятение в глубине его серых глаз. Похоже, он беспокоится о том, как она воспримет его слова.
Она напряглась, приготовившись его слушать.
- Что мне надо знать?
- Мне трудно говорить. - Лэнс умолк.
"Вот сейчас он скажет, что выполняет волю Удава и должен убить меня!" Виктория сжала кулаки. Она будет драться до последнего!
- Говорите же.
- Малколм Рокфорд не является вашим отцом.
Виктория медленно опустилась в кресло и долго смотрела на Лэнса широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова. Такое ей никогда не могло бы прийти в голову. Наконец к ней вернулась способность говорить.
- Какая чушь!
Лэнс видел, как сильно поразило ее услышанное, и двинулся к ней, чтобы поддержать ее, если она упадет в обморок. У него вдруг возникло желание взять ее руки в свои и успокоить. В последний момент он передумал и отступил. Что греха таить, была и еще одна причина избегать контакта с Викторией. Он волновался, когда просто смотрел на нее. Если же прикоснется к ней, то может рухнуть стена, за которой он скрывает свои чувства, что для него совершенно недопустимо.
- Нет, не чушь, а истинная правда.
- Вы хотите сказать, что меня при рождении подменили в родильном отделении больницы?
- Нет.
Лэнсу сперва казалось, что трудно лишь начать рассказ, продолжать же будет намного легче.
Все оказалось не так. Поскольку Виктория очень любила свою мать и даже идеализировала ее, его следующие слова окажутся для нее ударом посильнее предыдущего.
- Меня удочерили?
- Нет.
Виктория долго смотрела на него, затем с тоской в голосе сказала:
- Я всегда знала, что родилась раньше положенных девяти месяцев после свадьбы родителей. Мама сказала, что я появилась на свет преждевременно, но мой вес при рождении соответствовал норме, как у моей сестры, а она родилась в срок. Я подозревала, что мама вышла замуж, уже будучи беременной, но моим отцом я всегда считала Рокфор да.
- Да, ваша мать вышла замуж, будучи беременной, но ваш отец не Рокфорд.
Лэнс снова приблизился к ней, поскольку она внезапно побледнела.
Виктория глубоко вздохнула. Откинувшись на спинку кресла, она подтянула колени к груди, обхватила их руками и положила на них подбородок. Она долго сидела молча и не мигая смотрела в океанскую даль.
Понимая, что Виктории сейчас не до разговоров, Лэнс опустился на стул рядом с ней. Как тяжело видеть растерянность на ее лице. Ему очень хотелось бы, чтобы все самое тяжелое было уже позади. Но он знал, что, когда у нее в голове уляжется все сказанное им, она начнет задавать вопросы, и молча ждал.
"Если бы ее родители были такими, как мои, то она бы сейчас радовалась", - горько подумал он. И тут же оборвал свои мысли. Все уже пережито и забыто. Такие воспоминания только вызывают его гнев и мешают ему исполнять свой долг.
Виктория по-прежнему сидела неподвижно, вспоминая свое детство. В ее воображении одна за другой возникали картины столь тяжелые, что она хотела бы навсегда выбросить их из своей памяти.
- Иногда я думала, что я какая-то ненормальная, и поэтому мой собственный отец не может меня любить. Помню, как в третьем классе получила главную роль в школьном спектакле. Я старалась изо всех сил. Зрители захлебывались от восторга. Конечно, теперь я понимаю, что если бы мы даже забыли все слова и разучились ходить, они бы все равно устроили овацию. Ведь так всегда делают папы и мамы, когда на сцене выступают их дети. Виктория помолчала. - Как бы то ни было, я купалась в лучах славы. Но по дороге домой отец.., то есть Малколм начал перечислять то, что я сделала не правильно. Когда мы добрались до дома, я уже ревела в три ручья. Мама пыталась остановить его. Она говорила, что я еще ребенок, и, по ее мнению, я выступила прекрасно. Малколм, как обычно, свысока глянул на нее и заявил, что всегда следует говорить правду и неважно, что не всем нравится ее слушать.
Это было одно из тех воспоминаний, которые оставались очень яркими, несмотря на все попытки Виктории избавиться от них. Перед ее мысленным взором встали лица матери и Малколма.
Мать выглядела подавленной, с крепко сжатыми губами. Малколм же сиял от самодовольства. Голос Виктории зазвучал чуть громче шепота, когда она продолжила:
- Он всегда упрекал маму, что та солгала ему.
Должно быть, подозревал, а может быть, и знал, что я не его ребенок.
- Теперь мой долг - следить, чтобы он больше не причинял вам вреда, сказал Лэнс.
Виктория не успела понять, что именно произнес Лэнс, как ее снова захлестнули воспоминания. Она не могла сосчитать, сколько раз мама говорила, чтобы Виктория не обращала внимания на придирки Малколма. Марибель Рокфорд всегда объясняла их тем, что ее муж во всем желал достичь совершенства, и никто в целом мире не смог бы сделать что-либо так, чтобы Малколм остался доволен. Но ведь сестра Виктории Рэчел часто удостаивалась от него похвалы. И он ревниво, как собственник, относился к ее матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33