"Ну и пусть, - подумала Натка. - Все равно люблю".
- Тебе хорошо было? - ласково спросил Дима.
Натка про себя прямо ахнула - все-таки мужская самонадеянность границ не знает! - но кивнула: ага, хорошо, очень.
- Нам всегда будет хорошо вместе, - пообещал Дима.
Она снова кивнула, соглашаясь со всем заранее, а он легонько коснулся ее груди, пробежал пальцами сверху вниз и стал осторожно и требовательно ласкать и гладить. Острое желание пронзило Натку. Но на этот раз Дима не торопился. Он тронул сосок языком - потом еще и еще, - рука его опускалась все ниже... И когда он снова пришел к ней - уверенный, сильный, справедливо гордый собой, - обладание было столь полным, что Натка застонала от наслаждения и огромного, не сравнимого ни с чем облегчения.
- Я тебя люблю, люблю, - не выдержала она. - Это, наверное, глупо так сразу...
- Ну почему глупо? - резонно возразил Дима. - Вовсе не глупо... Иди ко мне. Хочешь сверху?
Похоже, любовь для него - только близость...
- Я так не умею, - призналась Натка смущенно.
- Сумеешь! - радостно засмеялся Дима. - Я тебе помогу. Ах ты дурочка! Я же сказал, нам будет хорошо вместе...
Темнели впадины его глаз, угадывались светлые волосы на подушке.
- Пора, - сказала наконец Натка.
- Встаем! - легко согласился Дима, протянул руку за изголовье и бросил ей махровый халат.
Слегка разочарованная этой легкостью, она влезла в халат, сунула ноги в китайские шлепанцы и отправилась в душ. Жгучие струйки покалывали насладившееся любовью тело. Натка подставила этим струйкам лицо, потом повернулась спиной. Как сон... Все - как сон... А ведь три дня назад она и не подозревала, что он есть на свете.
Они вышли из домика и окунулись в чернильную мглу.
- А луна-то куда пропала? - удивилась Натка.
- Ушла спать, - отозвался Дима. - Осторожнее, не споткнись.
Он помог Натке спуститься с крыльца, и, держась за руки, они пошли к набережной. Тихо было вокруг. Молчали угомонившись сверчки. Море - там, внизу - лежало огромным, ленивым зверем. Но выкатилась из-за тучки луна, и оно снова засеребрилось и ожило. Справа четко обозначился могучий каменный профиль.
- Как это получилось? - спросила Натка, и Дима сразу понял, о чем она говорит.
- Никто не знает... Какая-то мистика... Может, потому, что Волошин любил эту землю, многое на ней сделал... Наверно, поэтому. В благодарность... Покатаемся завтра на пароходике?
Натка кивнула, горюя о том, что они уже возле ее корпуса.
- Иди.
- Подожду, пока тебя впустят.
- Нет, иди. - Не хотелось, чтоб он видел ее унижение.
- Ну, до завтра.
Он коснулся губами ее волос и, не оглядываясь, пошел прочь. Натка обреченно смотрела ему вслед. Да, конечно, первое впечатление самое верное. Пришел, увидел, победил...
Она долго стучала, долго ждала, покорно слушала ворчню заспанной, хмурой дежурной. А потом лежала без сна, стараясь не шевельнуться, чтобы не разбудить Зою и Свету, терзаясь мыслью, что она, как видно, глупа, и любить ее невозможно. Мало ли что там она чувствует? Могла бы и промолчать: ему-то ответить нечем! "Иди ко мне. Хочешь сверху?.." Как для него все просто, выражено в словах. В ее небогатой практике что-то обычно молча угадывалось, понималось без разговоров. Впрочем, какой там у нее опыт...
Утром идти никуда не хотелось, и Натка почти до обеда провалялась в постели. Но без десяти час, когда порядочные люди как раз уходят с пляжа, вдруг вскочила, лихорадочно натянула купальник, завязала на талии цветастую юбку и чуть не бегом бросилась к морю. Никакого Димы, конечно, не было.
Злясь на себя, на него, вообще на всех, Натка швырнула на гальку влажное полотенце, развязала поясок юбки, одним резким движением стряхнула ее с себя, переступила через эту разноцветную, дурацкую тряпку и пошла в воду. Она поплыла, как всегда, бочком, вдоль берега, вглядываясь в редкие фигуры на берегу, все еще на что-то надеясь. Она чувствовала, что кто-то плывет прямо на нее - оттуда, с воли, из открытого моря, - но верила, что хороший пловец не врежется в беззащитную женщину, едва державшуюся на плаву. На всякий случай, однако, сильнее заработала руками и заколотила ногами, стараясь убраться с курса.
Смеющееся лицо Димы возникло перед ней как-то сразу: должно быть, он поднырнул под нее, потому что появился уже со стороны берега.
- Привет! - Белые зубы блеснули в улыбке. - А я смотрю, кто-то там телепается - не спеша, вразвалочку... Ну ты и пловчиха! Тебя, пожалуй, не догнать!
- Да уж, меня догнать трудно! - расхохоталась Натка и от смеха стала тонуть. Но ее тут же схватили под мышки и подтолкнули к берегу.
Натка сделала два судорожных рывка и встала, ощутив под ногами дно.
Они стояли в воде, щурясь от солнца, и смотрели друг на друга.
- Где ты была? Я тут весь избегался! - весело возмущался Дима. - Ведь я даже не знаю, в каком ты купальнике и какая шапочка! Приставал к посторонним дамам, потом бешено извинялся... А ты тут как тут, со своим каботажным плаваньем... Медвежонок, что ж ты до сих пор плавать не научился? Медвежата, говорят, здорово плавают.
Он качнулся к Натке и ткнулся носом ей в ухо.
- Чего-то я по тебе соскучился, - с каким-то даже удивлением сказал он. - А ты?
- Да я не успела, - независимо тряхнула головой Натка. Слава Богу, хватило ума схитрить.
- Да? - не поверил Дима. - А после обеда что делаешь? Давай поднимемся в гору, к Волошину? Правда, сегодня очень уж жарко. Но все равно - пойдем, а?
- Пойдем, - согласилась Натка, стараясь не очень радоваться.
Неужели тоже соскучился?
3
До похода в горы еще можно было, наверно, остановиться, но после этого дня и особенно ночи... Как все же странно и удивительно: на пустом месте, из ничего, в один воистину прекрасный миг произрастает, растет любовь, и никому еще не удавалось с ней справиться. Вообще-то оба они сразу влюбились, но душевные ниточки протянулись между ними там, на вершине Волошина.
Они поднимались долго и с остановками. Ноги скользили по исхоженной гладкой тропе. Казалось, ей нет конца, и Натка старалась не смотреть вниз, чтобы не закружилась вдруг голова. Нещадно палило солнце, но кепочка с козырьком защищала голову, а в Диминой фляжке была вода. Иногда они сходили с тропы - когда слишком круто забирала вверх - и шли в обход; Дима карабкался первым, протягивал Натке руку.
- Держись!
Они почти не разговаривали. Он спросил только, когда кончается у нее путевка.
- Двадцать пятого, а у тебя?
- Двадцать восьмого.
У них оставалось всего пять дней! Где ж он был раньше? Почему они раньше не встретились - ведь крошечный такой пятачок! Подумать только пять дней! Как же ей во всем не везет! Да еще вот-вот грянут месячные, и могут, черт их дери, прийти раньше - в таком-то пекле!
На высоте, у могилы Волошина, гулял подвывая ветер. Казалось, еще немного, и он сбросит нахальную парочку вниз - туда, где синело, серебрилось, плавилось от жары далекое море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26