Ведь она сама позвонила с просьбой приехать именно ему, а не в полицию, не сестре, не соседке. А он, движимый профессиональным долгом, помчался неизвестно куда! Хотя мог бы поручить это другим, он не обязан работать, когда его дежурство заканчивается. И спасать малознакомых женщин в том числе.
А то, что произошло потом… Он же не железный, а далеко не каждый мужчина, находясь в одной комнате с молодой женщиной, которая сама (сама! о, как стыдно! какое унижение!) набросилась на него, устоит перед искушением. У них же голова устроена иначе, чем у женщин. И им гораздо сложнее себя контролировать. Молли стояла в ванной с низко опущенной головой. Ее щеки были алее лепестков маков. С волос капала вода, но она этого не замечала. Какая разница, что происходит с твоим телом, если душа получила смертельно опасную рану?
Я ухожу, сказала она себе. Как же можно было быть такой дурой? Только не плакать. Я сделаю вид, что ничего не произошло. Он не должен видеть моего позора. Пусть он думает, что эта ночь для меня ничего не значит. Так будет лучше.
– Завтрак на столе. Можешь откусить немного от булочки и сделать пару глотков кофе. Но не трогай паштет без меня ни в коем случае! – Джеральд шутливо погрозил Молли пальцем.
Она натянуто улыбнулась и поспешила спрятать глаза. Боком прошла в комнату и принялась сушить волосы.
– Что-то случилось? – Джеральд был озадачен ее безразличным поведением.
– Нет-нет, что ты! – Молли изо всех сил старалась выглядеть естественной. Как в тот вечер, с Генри. – Иди в душ. А потом позавтракаем вместе. И я как раз успею на репетицию. Хорошо?
– Конечно. Не скучай.
– Я постараюсь.
Джеральд скрылся за дверью ванной. Молли зашумела феном. Благо, волосы были короткими и высохли быстро. Оделась моментально. Бросила последний взгляд – прощальный – на закрытую дверь ванной. И, пряча слезы, вышла из номера, где всего несколько часов назад была счастлива, как никогда в жизни.
Молли все ускоряла и ускоряла шаги. Она прошла уже около полумили по шоссе, не зная, идет ли в Линн-Лейк или, наоборот, удаляется от него. Шел снег, тяжелый, мокрый. Он ложился на щеки Молли и таял, оставляя дорожки. К талой воде прибавлялась соль слез. Молли не могла запретить себе думать о предательстве Джеральда.
Снежинки запутались в ее волосах. Под плащ пробрались резкие порывы северного ветра. Молли поняла, что еще немного – и она сляжет с температурой недели на три. Не почувствовала телом, а сообразила. Странно, но она абсолютно не ощущала холода физически. Молли подняла руку и проголосовала. Водитель любезно согласился добросить ее до Линн-Лейка.
Он оказался общительным малым и искоса поглядывал на свою странную пассажирку. Все же он не решался вступить в разговор и выяснить, что с ней случилось. Начать успокаивать, язык тоже не поворачивался. Такая не позволит первому встречному залезть в ее душу, подумал он.
Знали бы вы, как вы ошибаетесь! – ответила бы Молли, если бы умела читать мысли. Не далее как вчера я позволила незнакомцу растоптать меня и раскатать тонким-тонким слоем.
– Молли! Молли! – разносились по коридорам отеля «Блэкберри» отчаянные крики, крики человека, потерявшего что-нибудь необходимое для жизни. Осиротевшего. Бесконечно одинокого.
Джеральд звал Молли. Он еще не знал, что она ушла навсегда. Он не мог понять, почему она ушла так. Поняв, что беготней и криками Молли не вернешь, Джеральд вернулся в номер и вызвал такси.
Молли вышла из машины, забыв даже поблагодарить водителя. И только потом сообразила, что попала в незнакомый район. Она прошла несколько улиц, не сворачивая, пока не вышла к центру. Вот и ресторанчик, где они как-то ужинали с Томом. А где-то неподалеку должен быть и сам Том. Точнее его квартира. Молли немного побродила между домов и нашла то, что искала.
– Томми, это я!
– Молли! Молли! – Том незамедлительно открыл дверь и сгреб «пропащую» в охапку. – Да ты же совсем замерзла!
Он стянул с Молли плащ и промокшие сапоги, чуть ли не силой влил в нее две чашки теплого чая с медом. Молли согревалась, и одновременно оттаивало ее сердце. Она чувствовала, что вот-вот захлюпает носом и расплачется прямо на глазах у Тома.
– Мы не успеваем на репетицию. – Молли довольно часто прибегала к этому приему – заговорить о работе, углубиться в отвлеченные темы, словом, занять себя – это всегда помогает собраться.
– Да какая репетиция! – возопил Том. – На тебе лица нет!
– Как?! – Молли, пытаясь пошутить, схватилась руками за собственные щеки, но Том даже не улыбнулся.
– Бледная, замерзшая, вся дрожишь, сама не своя. Наш режиссер терпеть не может прогулов и опозданий, но к здоровью актеров относится в высшей степени серьезно. Если ты сейчас просто пару дней посидишь дома, то к четвергу будешь на ногах, а если пойдешь репетировать, то сляжешь недели на три. Я думаю, он выбрал бы первый вариант событий.
Молли покачала головой.
– Я только что устроилась. И рисковать опять все потерять? – Почему-то Молли пришло в голову, что она совершенно не умеет устраивать свои дела, выбрать парня и то нормально не может. – А ты знаешь, что с памятью у меня проблемы? Помнишь, я рассказывала тебе о случае на выпускном экзамене?
– Кто тебе мешает учить текст? – парировал Том. – Села дома на кровати, обложилась лекарствами и учи себе. Я даже могу приходить и готовить еду. А еще могу позвонить в театр и сказать, что это я не пустил мисс Роуз на репетицию, поскольку сильно опасаюсь за ее здоровье. Даже врать не придется.
И он взялся за телефон. Молли попыталась выразить протест, но Том остановил ее властным жестом: мол, сиди и не дергайся.
– Алло, мистер Айсхольд? Да-да, это я, э-э-э, у нас возникла небольшая проблема. Сейчас ко мне пришла мисс Роуз, мы договаривались встретиться перед репетицией, она в ужасном состоянии, кажется, заболевает, но отчаянно рвется на репетицию. Я пытаюсь остановить, но, увы, не выходит. Пожалуйста, скажите ей сами, что искусству не нужна такая жертва.
Том протянул трубку Молли.
– Алло?
– Мисс Роуз, – голос режиссера звучал несколько раздраженно, – мне казалось, вы достаточно взрослый человек, чтобы не совершать опрометчивых поступков. – Пауза. – Что за детское рвение?
– Но… – У Молли слезы навернулись на глаза, режиссер сердится, и, вероятно, не из-за ее рвения, а как раз наоборот, досадует на чертову простуду, будь она неладна, на сорванную репетицию.
– Никаких но, мисс Роуз. Если вы сами не в состоянии о себе позаботиться, я поручу Тому за вами присматривать и спрошу потом с него. Попробуйте только затянуть насморк до воспаления легких и узнаете, что такое гнев разъяренного мавра, пришедшего в спальню придушить свою жену, узнаете на собственной шкуре. Вы меня поняли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41