Он красил свои светлые волосы в яркий синий цвет. Утверждал, что от этого его глаза становятся выразительней. Конечно, это было вранье. Он наверняка поддерживал такой вид в качестве предупреждения смертным: «приближайтесь на собственный риск»
Он весь был в татуировках и пирсинге. Он носил только черное, и никогда не выходил из дому без всего арсенала орурия, прикрепленного к телу.
Ну, ни один из них так не поступал.
«Где Страйдер?» спросил Сабин.
Гидеон открыл рот для ответа – ложного – но Кейн, владелец Бедствия, вмешался.
«Он не может смириться с поражением. Он все еще ищет»
Конечно, Сабин должен был бы знать. Из-за того что Страйдер хранил Поражение в себе, он должен был победить, неважно, чем он занимался – войной, картами, пинг-понгом – иначе он будет физически страдать, неспособный сдвинуться с кровати в течение дней.
Сабин сказал своим людям поговорить с местным населением с целью разузнать что-нибудь про Повелителей или ларец, потому Страйдер не вернется пока так и не сделает.
Камео, единственная женщина в их проклятой своре, плюхнулась на плисовое кресло напротив него. Когда-то, она тоже была бессмертным воином богов. Как другие она была оскорблена, когда Пандору избрали охранять dimOuniak. Но в отличие от них, ей было плевать на то, что избрали женщину, ее беспокоило лишь то, что избранной женщиной была не она. Он все еще помнил ужасающую улыбку Камео в тот день, когда они решили свалить Пандору. Это была последняя виденная Сабином улыбка на ее лице.
«Местные не желают делиться информацией» сказала она. «По какой-то причине они считают воинов – представь себе – ангелами и не хотят предавать их»
Сабину было тяжело слушать ее. Она была самым печальным образом во плоти, что он когда-либо видал.
О нет, она не была уродлива. Далеко не уродлива. Она была маленькая и изящная, с черными волосами и очаровательно яркими серебристыми глазами. Но теперь она носила в себе дух Несчастья, так что смех, ветреность и радость не были частью ее жизни.
Сабин веками пытался подбодрить ее. Несмотря на все это поступки, слова, она всегда выглядела пребывающей на грани самоубийства. Правда, вся печаль мира помещалась в этих серебряных глазах и звучала в ее голосе. Он всегда гадал, как она выносит это, не сходя с ума.
Он потер челюсть и его взгляд упал на Амана.
«Ты узнал что-нибудь?»
Аман прислонился к дальней стене, темный силуэт в противовес белоснежности комнаты.
Темная кожа, темные глаза, темное – все. Аман мог раскрывать секреты – самые потаенные секреты – когда приближался к кому-либо.
Знание самых отвратительных тайн окружающих должно обременять.
Может быть, потому Аман редко разговаривал. Опасался выдать невообразимую правду. Опасался посеять панику.
«Ничего, чтоб помогло в нашем деле» ответила за него Камео своим смертельно-перегруженным тоном. «Кроме женщин, спавших с Парисом и Мэддоксом и знающих лишь размеры их членов, горожане всегда держались на расстоянии от воинов, так что они знают недостаточно, чтоб Аман смог выведать хоть какие-то секреты»
Ладно, достаточно. Она заставляла его хотеть всадить себе нож в сердце, прямо здесь и сейчас, чем ожидать пока это сделает она. Что угодно только бы прекратить уныние.
Прежде чем он смог ответить, дверь распахнулась во второй раз, и вошел Страйдер, привлекая всеобщее внимание.
Его светлые волосы были взлохмачены, голубые глаза сверкали. Выступающие скулы были перепачканы в грязи, а на подбородок брызгала кровь. Но черты лица были гладкими, беззаботными, так что Сабин знал, что тот разузнал нечто.
Сабин рывком выпрямился.
«Расскажи нам»
Страйдер прошел в центр комнаты и ухмыльнулся.
«Как мы и ожидали, Ловцы уже здесь»
Камео сменила позу, грациозно и изящно в полном несоответствии с ее гибельным видом.
«Давайте их захватим и допросим: узнаем, ведомо ли им больше нашего»
«Нет необходимости» ответил Страйдер. «Я уже задержал одного»
«И?» взволнованно спросил Сабин.
«Как и сказал тебе месяц назад тот Ловец, они здесь, чтоб захватить Повелителей на горе. У них есть некто внутри»
«Я рад слышать это» сказал Гидеон.
Страйдер не обратил на него внимания. Как и все.
«Никаких упоминаний о ларце?» поинтересовался Кейн. Пока он говорил, пузырек света распался в лампе рядом с ним, распространяя искры во все стороны.
«Ни одного»
Лампа наклонилась, метя Кейну в голову.
Сабин покачал головой. Мужчина был ходячей катастрофой. Буквально. Стоило Кейну войти в комнату, вещи быстро приходили в беспорядок. Сабин ожидал, что потолок рухнет им на голову в любой момент. А такое случалось ранее.
Кейн смахнул крошечные огоньки с волос и потер висок, его светло-коричневые глаза не проявили никаких эмоций. Без слов он отодвинулся от опасной лампы и опустился на пол как можно дальше ото всех.
Сабин прошелся взором по двойным французским дверям на уютный балкончик с романтичным видом на город. Не то чтобы в его жизни имелось место для романтики.
Женщины стремились с воплями сбежать от него – если он, вопя, не сбегал первым.
Он неумышленно заставлял их сомневаться в себе всеми вообразимыми способами. В их жизненном выборе, во внешнем виде, во всем. Они плакали. Всегда. Иногда они пытались наложить на себя руки. А он просто не мог выносить этого. Не мог выносить чувства вины из-за своего бесконечного воздействия. Так что теперь он держался на расстоянии. На большом, большом расстоянии.
Сабин подавил в себе сожаления. Наступила ночь, и мог видеть искрящиеся огни города. Луна была полной, яркой и чистой. Золотой маяк в черном бархатном небе. Холодный воздух проникал вовнутрь, шевеля прозрачные белые гардины у стен.
Ночь для любовников.
Или смерти.
«Где теперь Ловцы?» спросил он.
«На встрече в клубе, согласно с моим источником. Я уже проверил его, он за минут пять отсюда» сообщил Страйдер.
Сабин хотел быть на кладбище, но теперь ему хотелось пойти в клуб. К сожалению, он не мог быть в двух местах одновременно. Словно опять став перед выбором как столетия назад, ему приходилось разрываться между Ловцами и его старинными товарищами.
Он снова пристально осмотрел комнату, будто ответ прятался где-то в тени.
«Надо чтоб один из вас пошел на кладбище сегодня. Во всеоружии. Я сделал все, что мог, чтоб привлечь туда воинов. Он сможет решать, что делать, если увидит их. Остальные навестят клуб»
«Я беру на себя кладбище» сказал Кейн. Он не выглядел восхищенным. Скорее, подчинившимся. «Клуб может завалиться, если я пойду»
Истинно.
Кусок пластика подгадал момент, чтоб отвалиться от стены и врезаться в череп Кейна. Хорошо, что мужчина владел гривой толстошерстного кота, чтоб смягчить удар. Как и всегда он только поморщился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84