– Или, может быть, вы предпочитаете что-нибудь покрепче?
– Спасибо, ничего не надо, – ответил Дэйв.
– Может быть, бутерброд или чипсы? – настаивал мальчик.
– Я уже тебе сказал, – рявкнул Браун. – Мне ничего не нужно!
– Извините, сэр, – парень чуть не плакал, – дело в том, что продажи такие плохие, что я боюсь потерять работу.
– Послушай, парень, – зарычал Дэйв, – плюнь на работу официанта, подумай о карьере, найди себе что-нибудь с перспективой на будущее, что-нибудь интересное. Я частный детектив и может быть я смогу тебе предложить какую-нибудь работу. Если тебе интересно, то дай мне твое имя, адрес, телефон и дату рождения.
У Брауна не было никакого намерения помогать мальчику, он просто исполнял трюк, который он довел до совершенства много лет назад. Дэйв обязательно записывал имя каждого человека, который его раздражал, потому что твердо верил, что возмездие это вещь сладкая. Эксперт по безопасности, в силу той работы, которой он занимался, мог легко разрушить жизнь почти любого человека. Браун просто вносил имя каждого гондона, который погладил его против шерсти, в черный список Индустриальной Лиги, закрывая им тем самым доступ на службу, он лично следил за тем, чтобы такие нытики, как этот официант с тележкой, не заебали вконец экономику!
Дэйв сложил номер «Дэйли Мэйл» и убрал газету в пакет. Скоро он будет в Лютоне. Знакомые пейзажи, расстилавшиеся перед ним за окном поезда, заставили Дэйва пожалеть о том, что его родители умерли. Между их могилами и Лондоном не было ни одного города и ни одной деревни, которую можно было назвать иначе, чем свалкой. До того как мать умерла, он чувствовал себя обязанным регулярно навещать родину. Теперь он очень редко встречался со своими сестрами, ни одна из которых так и не напряглась на то, чтобы переехать из Лютона. Дэйв не понимал, почему они не последовали его примеру и не убежали в Лондон для того, чтобы обзавестись там семьей.
Выйдя из поезда, Браун решил, что ему надо зайти поссать, и направился в станционный сортир. Стоя перед писсуаром, Дэйв просто не мог не уставиться на член богато одаренного этим органом человека, мочившегося в полуметре от него. Кроме них двоих в туалете был еще подросток, который, оправившись, тут же убежал к поезду. Красивый, одетый в свежевыглаженную белую рубашку, черные штаны и туфли «Доктор Мартенс» незнакомец повернулся к Брауну.
– Поцелуй его! – сказал мужчина и потряс своим членом.
Дэйв встал на колени. Обрабатывая замечательный образчик необрезанной плоти, он чувствовал, как хуй незнакомца разбухал у него во рту. Браун поднял руки, для того чтобы погладить живот мужчины, как вдруг незнакомец вынул из-под рубашки наручники и защелкнул их на запястьях эксперта по безопасности.
– Я полицейский, хуесос! Ты арестован!
Дэйв чуть не подавился амурным мускулом полицейского, и вся его жизнь пролетела у него перед глазами в тот момент, когда легавый излил огромное количество жидкого ДНК в его трепещущую глотку. Карьера Дэйва накрылась, Индустриальная Лига ни за что не станет держать его в штате с такими сексуальными отклонениями. Дэйв не знал, что делать дальше. Если он сильно укусит полицейского за хуй, он, может, выведет подлеца из строя и сможет убежать. В этом случае у него есть шанс, но если план не пройдет, то ему будет еще хуже. Шансы того, что полиция устроила облаву на голубых приставал, были велики, и в этом случае вокруг вокзала будет масса полицейских. В этом случае бесполезно пытаться убежать. Но, так или иначе, возможность он уже упустил. Полицейский вынул член изо рта Брауна и застегнул ширинку. Дальше дело приняло совсем неожиданный для, Дэйва оборот: полицейский расстегнул наручники и засунул их в карман брюк. Потом он повернулся и двинул к выходу.
– Что происходит? – заволновался Дэйв. – Я арестован?
– Нет, – заверил его бобби, – всего лишь немного ролевого садо-мазо, меня это возбуждает.
– Ты полицейский? – спросил Браун.
– Еще бы, – ответил констебль, – я полицейский и кроме этого мне нравится, когда у меня хуй сосут. У тебя с этим какие-то проблемы?
– Нет, – всхлипнул Дэйв и бобби отчалил.
Браун почувствовал, как завтрак переворачивается у него в желудке. Он проковылял в кабинку, где изверг полупереваренную яичницу с беконом в гостеприимный туалет. Почти тут же он почувствовал себя лучше. Приведя себя в порядок, Дэйв направился к дому своей сестры. Браун решил оставить на потом разборку с полицейским, который, угрожая ему арестом, получил такое садистское наслаждение. Вместо этого он мысленно репетировал аргументы, которые заставят Паулу перейти на его сторону. Он пришел к выводу, что наилучшим подходом было бы вывалить на нее поток якобы спонтанного вранья. Браун все еще репетировал детали своей речи, когда его сестра открыла входную дверь.
– Дэйвид! – воскликнула Паула. – Какой приятный сюрприз!
– Как дела? – спросил эксперт по безопасности и, наклонившись вперед, поцеловал свою сестру.
– Давай я тебя вначале усажу, дам чашку чая, а потом расскажу новости, – возразила она.
Войдя в гостиную, Браун с трудом подавил стон. Портрет Маркса висел над газовым камином на одной стене, а плакат с Троцким украшал другую. Дэйв сел на слишком туго набитую софу и стал слушать как его сестра, готовя чай, гремит на кухне посудой.
– Дадим минутку завариться, – пробормотала Паула внося поднос заставленный чашками, блюдцами, ложками, молоком, сахаром и чайником, прикрытым тряпкой.
– Послушай, Паула, – резко сказал Дэйв, – я даже не знаю, как мне к вопросу подойти, так что сразу перехожу к делу. Я по поводу Найджела.
– Ты Найджела никогда не любил, так ведь?
– Не будем спорить, – увильнул от ответа Браун. – Ты знаешь, что мне наплевать на такого красного мерзавца, как Найджел, но вот твоя личная безопасность меня волнует.
– Весьма признательна, вот это уж без сомнения, – ответила Паула.
– Не надо сарказма, – возразил Дэйв, – то, что я скажу – очень серьезно. Как ты знаешь, Найджел – член Спартаковской Рабочей Группы…
– А ты откуда знаешь? – вскинулась Паула. – Я тебе ничего подобного не говорила, а с Найджелом ты ведь даже не разговариваешь.
– Паула, – Браун очень сильно старался не сорваться. – Большую часть моей рабочей жизни я был частным детективом, а последние пять лет работал на Индустриальную Лигу в качестве штатного инспектора по безопасности. Находить подрывные элементы – это моя работа. Однако не надо обладать никаким профессиональным ноу-хау, чтобы понять политические симпатии твоего мужа. Черт возьми, у вас же на стене в гостиной висит портрет Троцкого!
– Найджел – очень хороший муниципальный служащий, – защищалась Паула. – И откуда тебе знать, может, плакат – это просто сувенир со времен студенчества?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Спасибо, ничего не надо, – ответил Дэйв.
– Может быть, бутерброд или чипсы? – настаивал мальчик.
– Я уже тебе сказал, – рявкнул Браун. – Мне ничего не нужно!
– Извините, сэр, – парень чуть не плакал, – дело в том, что продажи такие плохие, что я боюсь потерять работу.
– Послушай, парень, – зарычал Дэйв, – плюнь на работу официанта, подумай о карьере, найди себе что-нибудь с перспективой на будущее, что-нибудь интересное. Я частный детектив и может быть я смогу тебе предложить какую-нибудь работу. Если тебе интересно, то дай мне твое имя, адрес, телефон и дату рождения.
У Брауна не было никакого намерения помогать мальчику, он просто исполнял трюк, который он довел до совершенства много лет назад. Дэйв обязательно записывал имя каждого человека, который его раздражал, потому что твердо верил, что возмездие это вещь сладкая. Эксперт по безопасности, в силу той работы, которой он занимался, мог легко разрушить жизнь почти любого человека. Браун просто вносил имя каждого гондона, который погладил его против шерсти, в черный список Индустриальной Лиги, закрывая им тем самым доступ на службу, он лично следил за тем, чтобы такие нытики, как этот официант с тележкой, не заебали вконец экономику!
Дэйв сложил номер «Дэйли Мэйл» и убрал газету в пакет. Скоро он будет в Лютоне. Знакомые пейзажи, расстилавшиеся перед ним за окном поезда, заставили Дэйва пожалеть о том, что его родители умерли. Между их могилами и Лондоном не было ни одного города и ни одной деревни, которую можно было назвать иначе, чем свалкой. До того как мать умерла, он чувствовал себя обязанным регулярно навещать родину. Теперь он очень редко встречался со своими сестрами, ни одна из которых так и не напряглась на то, чтобы переехать из Лютона. Дэйв не понимал, почему они не последовали его примеру и не убежали в Лондон для того, чтобы обзавестись там семьей.
Выйдя из поезда, Браун решил, что ему надо зайти поссать, и направился в станционный сортир. Стоя перед писсуаром, Дэйв просто не мог не уставиться на член богато одаренного этим органом человека, мочившегося в полуметре от него. Кроме них двоих в туалете был еще подросток, который, оправившись, тут же убежал к поезду. Красивый, одетый в свежевыглаженную белую рубашку, черные штаны и туфли «Доктор Мартенс» незнакомец повернулся к Брауну.
– Поцелуй его! – сказал мужчина и потряс своим членом.
Дэйв встал на колени. Обрабатывая замечательный образчик необрезанной плоти, он чувствовал, как хуй незнакомца разбухал у него во рту. Браун поднял руки, для того чтобы погладить живот мужчины, как вдруг незнакомец вынул из-под рубашки наручники и защелкнул их на запястьях эксперта по безопасности.
– Я полицейский, хуесос! Ты арестован!
Дэйв чуть не подавился амурным мускулом полицейского, и вся его жизнь пролетела у него перед глазами в тот момент, когда легавый излил огромное количество жидкого ДНК в его трепещущую глотку. Карьера Дэйва накрылась, Индустриальная Лига ни за что не станет держать его в штате с такими сексуальными отклонениями. Дэйв не знал, что делать дальше. Если он сильно укусит полицейского за хуй, он, может, выведет подлеца из строя и сможет убежать. В этом случае у него есть шанс, но если план не пройдет, то ему будет еще хуже. Шансы того, что полиция устроила облаву на голубых приставал, были велики, и в этом случае вокруг вокзала будет масса полицейских. В этом случае бесполезно пытаться убежать. Но, так или иначе, возможность он уже упустил. Полицейский вынул член изо рта Брауна и застегнул ширинку. Дальше дело приняло совсем неожиданный для, Дэйва оборот: полицейский расстегнул наручники и засунул их в карман брюк. Потом он повернулся и двинул к выходу.
– Что происходит? – заволновался Дэйв. – Я арестован?
– Нет, – заверил его бобби, – всего лишь немного ролевого садо-мазо, меня это возбуждает.
– Ты полицейский? – спросил Браун.
– Еще бы, – ответил констебль, – я полицейский и кроме этого мне нравится, когда у меня хуй сосут. У тебя с этим какие-то проблемы?
– Нет, – всхлипнул Дэйв и бобби отчалил.
Браун почувствовал, как завтрак переворачивается у него в желудке. Он проковылял в кабинку, где изверг полупереваренную яичницу с беконом в гостеприимный туалет. Почти тут же он почувствовал себя лучше. Приведя себя в порядок, Дэйв направился к дому своей сестры. Браун решил оставить на потом разборку с полицейским, который, угрожая ему арестом, получил такое садистское наслаждение. Вместо этого он мысленно репетировал аргументы, которые заставят Паулу перейти на его сторону. Он пришел к выводу, что наилучшим подходом было бы вывалить на нее поток якобы спонтанного вранья. Браун все еще репетировал детали своей речи, когда его сестра открыла входную дверь.
– Дэйвид! – воскликнула Паула. – Какой приятный сюрприз!
– Как дела? – спросил эксперт по безопасности и, наклонившись вперед, поцеловал свою сестру.
– Давай я тебя вначале усажу, дам чашку чая, а потом расскажу новости, – возразила она.
Войдя в гостиную, Браун с трудом подавил стон. Портрет Маркса висел над газовым камином на одной стене, а плакат с Троцким украшал другую. Дэйв сел на слишком туго набитую софу и стал слушать как его сестра, готовя чай, гремит на кухне посудой.
– Дадим минутку завариться, – пробормотала Паула внося поднос заставленный чашками, блюдцами, ложками, молоком, сахаром и чайником, прикрытым тряпкой.
– Послушай, Паула, – резко сказал Дэйв, – я даже не знаю, как мне к вопросу подойти, так что сразу перехожу к делу. Я по поводу Найджела.
– Ты Найджела никогда не любил, так ведь?
– Не будем спорить, – увильнул от ответа Браун. – Ты знаешь, что мне наплевать на такого красного мерзавца, как Найджел, но вот твоя личная безопасность меня волнует.
– Весьма признательна, вот это уж без сомнения, – ответила Паула.
– Не надо сарказма, – возразил Дэйв, – то, что я скажу – очень серьезно. Как ты знаешь, Найджел – член Спартаковской Рабочей Группы…
– А ты откуда знаешь? – вскинулась Паула. – Я тебе ничего подобного не говорила, а с Найджелом ты ведь даже не разговариваешь.
– Паула, – Браун очень сильно старался не сорваться. – Большую часть моей рабочей жизни я был частным детективом, а последние пять лет работал на Индустриальную Лигу в качестве штатного инспектора по безопасности. Находить подрывные элементы – это моя работа. Однако не надо обладать никаким профессиональным ноу-хау, чтобы понять политические симпатии твоего мужа. Черт возьми, у вас же на стене в гостиной висит портрет Троцкого!
– Найджел – очень хороший муниципальный служащий, – защищалась Паула. – И откуда тебе знать, может, плакат – это просто сувенир со времен студенчества?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66