Нормальный слушатель, привыкший к некоторой стабильности в ныне устоявшихся, частично поседелых рок-н-ролльных рядах, едва успевал очухаться, как возникал перед ним на телеэкране Бутусов, то стриженый, то бритый, а то и вовсе блондин, – и вся петрушка начиналась заново, навевая серьезные опасения на тот счет, что это еще далеко не конец превращений. Если б еще знать, какой в них смысл...
Но какой смысл требовать от мероприятия, которое начиналось совершенно без всякого смысла?.. Во всяком случае, разумности в нем было не больше, чем в любом другом массированном выбросе юношеского адреналина. Единожды тронувшись, катилась телега с постоянным ускорением, руководствуясь отнюдь не целеполаганием возчиков, а жесткой логикой движения под горку. А там в горку, а там снова вниз; и так уже пятнадцать лет. И все бы ладно, но рано или поздно встанет вопрос: кто ты и зачем? Пусть даже не от большого ума, а просто в силу определенного возраста. Но трудное это дело – осмысливание рок-н-ролла. Особенно нынешнего: скачут по сцене сорокалетние дядьки, лабают “молодежную музыку с моралькой”... Поневоле задумаешься...
Вот “дядьки” и задумываются, а подумать есть о чем. Хотя бы о природе странного ремесла, именуемого rock-n-roll. Чем он отличается от всего прочего? Раньше было легче, раньше дядьки были высокомерные и занимались гордо-благородным делом для избранных, смысл которого казался тогда вполне понятным, правда на уровне ощущений, а не соображений. А теперь? В конце концов, представители многажды проклятой рокерами “попсы” тоже весьма недурно на музыкальных инструментах играют, умеют и попеть, и тексты порой выдают не самые глупые. А рокеры иной раз такую чушь молотят – оторопь берет. Так в чем разница между теми и другими?
Да простится смелая гипотеза, но единственное, чем, пожалуй, рок-н-ролльщики отличаются, – это искренностью. Вот не умеет, к примеру, Шевчук врать. Самому тошно, а не умеет, и все тут. Гребенщиков, опять-таки к примеру, тот обычно лукавит, а зачем? Не потому ли, что и правду говорить не хочет, и врать не хочет тоже? Бутусов отмалчивается, манера такая. Кормильцев любит поговорить, но слушатели, не добравшись до середины, разбегаются, впопыхах теряя личные вещи...
Кто-то из пожилых западных рокеров сказал замечательную штуку: “Рок-группа создается не затем, чтобы переделать мир, а затем, чтобы наорать на мир”. Хорошо, наорали, дальше что? Выпили полторы цистерны водки, рассказали друг другу большую энциклопедию однообразных музыкантских баек (есть такой фольклор, удивительно занудный), пропустили через гостиничные номера два полка девиц, поболели, полечились, дальше, дальше что?! Непонятно.
В конце-то концов, неизвестный герой трудового фронта, который всю жизнь закручивал в цехе гайку, знает, зачем прожил жизнь – чтобы гайка была закручена. А рок-н-ролльщик зачем? Всю жизнь в виде проповеди распевал всякую всячину, подчас полную ахинею, что сам же и понимал если не сразу, то немного погодя... Или на самом деле просто деньги зарабатывал? Но это уже ересь – чур меня!
Однако нас интересует подверженное зигзагам и метаморфозам плавсредство с постфантастическим названием “Наутилус”.
Кстати, о названиях: “Машина времени” работает; на “Аквариум” приятно смотреть, там рыбки плавничками шевелят; “Алиса” – она в “Зазеркалье”; “ДДТ” – оно и в Африке “ДДТ”, правда, в Африке его уже запретили; “Чиж” – птичка; “ЧайФ” – тонизирующий напиток с буквой “Ф”; “Наутилус” должен плыть, и не просто так, а идти по курсу.
Вряд ли кто усомнится в том, что этот корабль всегда гнул свою собственную, особую линию. Но вряд ли кто наберется смелости утверждать, что именно это была за линия и куда ее гнули. Куда ему плыть, неведомо ни капитану, ни второму капитану, ни всем прочим, кто на борту по делу или от нечего делать. Ни графика следования, ни маршрута, ни порта назначения. Порт приписки неясен. Никаких карт! Даже у Колумба, когда вместо нормальной, приличной Индии сей великий неудачник умудрился открыть какую-то Вест-Индию, была карта; очень смешная, но карта. У Колумба были звезды, а в рок-н-ролле навигация по звездам исключается: в тех краях звезды зеленого цвета и постоянно шастают с места на место. Пространство искривляется, на ближних скалах сидят золотые сфинксы... И грядущие дали таковы, что капитану впору бросить штурвал и разразиться рыданиями. Что случалось, и не раз.
“Наутилус” плывет вслепую, это грустный, но факт. Но плывет – это факт радостный. На борту то ссорятся, то песни сочиняют; и вглядываются в даль, прокладывая курс в новых морях. Может быть, откроют Америку. Или хотя бы Шепетовку – тоже приличное место. А может статься, не откроют ничего. Как знать...
Леонид Порохня
26 января 1997 года
Post Post Scriptum. Про курочку Рябу
Десять лет прошло с тех пор, как были написаны строчки, которые вы прочитали выше. Я их выучил наизусть. Я много раз их перечитывал... И не буду от них отказываться: что написано, то написано.
И вранья в них нет, хотя... В них правда, состоящая скорее из надежды, чем из реальности.
В теории систем есть понятие “информационной задержки”. Сложные системы существуют во многом сами по себе. По своим законам. Часто неизвестным даже их создателям. И о том, что происходит с системой, мы узнаем гораздо позже того момента, когда оно, собственно, происходит. Пример?
Едем в автомобиле. Скорость, допустим, сто сорок. Нарушаем, но приятно. Машина хорошая... А там, внутри, уже продырявилась дырочка, потекло масло, уже что-то обо что-то трется-перетирается, уже разламывается, уже разваливается... Но это там, внутри. А мы – в кабине, настроение хорошее, скорость – сто сорок... Так и едем...
Пока узнаем, что происходит, пока сообразим, что делать... Пока примем решение, потом долго-долго рука тянется к рычагу, нога – к педали... Человеческие возможности контроля над комплексными системами весьма ограничены. Если они вообще у нас есть, эти возможности. И наши действия всегда и с необходимостью запаздывают.
Мало того: мы почти никогда не знаем, что происходит с нами же в данное конкретное время. Потому что каждый из нас – тоже система. Более чем комплексная... Узнаем потом, позже.
В конце 1996-го в группе “Наутилус Помпилиус” все было нетипично хорошо. Свидетельство Кормильцева: “Они только что отдолбали тур „Голосуй или проиграешь“ и были в состоянии братства и близости, которых не было никогда раньше. Они плясали на трапах самолетов… Там была действительно группа. И Слава не сторонился музыкантов, он во всем этом активно участвовал, во всей тусовке, в братаниях, в пьянке… Трудно назвать более беспроблемный период внутренних отношений в коллективе”. (Из интервью 2004 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Но какой смысл требовать от мероприятия, которое начиналось совершенно без всякого смысла?.. Во всяком случае, разумности в нем было не больше, чем в любом другом массированном выбросе юношеского адреналина. Единожды тронувшись, катилась телега с постоянным ускорением, руководствуясь отнюдь не целеполаганием возчиков, а жесткой логикой движения под горку. А там в горку, а там снова вниз; и так уже пятнадцать лет. И все бы ладно, но рано или поздно встанет вопрос: кто ты и зачем? Пусть даже не от большого ума, а просто в силу определенного возраста. Но трудное это дело – осмысливание рок-н-ролла. Особенно нынешнего: скачут по сцене сорокалетние дядьки, лабают “молодежную музыку с моралькой”... Поневоле задумаешься...
Вот “дядьки” и задумываются, а подумать есть о чем. Хотя бы о природе странного ремесла, именуемого rock-n-roll. Чем он отличается от всего прочего? Раньше было легче, раньше дядьки были высокомерные и занимались гордо-благородным делом для избранных, смысл которого казался тогда вполне понятным, правда на уровне ощущений, а не соображений. А теперь? В конце концов, представители многажды проклятой рокерами “попсы” тоже весьма недурно на музыкальных инструментах играют, умеют и попеть, и тексты порой выдают не самые глупые. А рокеры иной раз такую чушь молотят – оторопь берет. Так в чем разница между теми и другими?
Да простится смелая гипотеза, но единственное, чем, пожалуй, рок-н-ролльщики отличаются, – это искренностью. Вот не умеет, к примеру, Шевчук врать. Самому тошно, а не умеет, и все тут. Гребенщиков, опять-таки к примеру, тот обычно лукавит, а зачем? Не потому ли, что и правду говорить не хочет, и врать не хочет тоже? Бутусов отмалчивается, манера такая. Кормильцев любит поговорить, но слушатели, не добравшись до середины, разбегаются, впопыхах теряя личные вещи...
Кто-то из пожилых западных рокеров сказал замечательную штуку: “Рок-группа создается не затем, чтобы переделать мир, а затем, чтобы наорать на мир”. Хорошо, наорали, дальше что? Выпили полторы цистерны водки, рассказали друг другу большую энциклопедию однообразных музыкантских баек (есть такой фольклор, удивительно занудный), пропустили через гостиничные номера два полка девиц, поболели, полечились, дальше, дальше что?! Непонятно.
В конце-то концов, неизвестный герой трудового фронта, который всю жизнь закручивал в цехе гайку, знает, зачем прожил жизнь – чтобы гайка была закручена. А рок-н-ролльщик зачем? Всю жизнь в виде проповеди распевал всякую всячину, подчас полную ахинею, что сам же и понимал если не сразу, то немного погодя... Или на самом деле просто деньги зарабатывал? Но это уже ересь – чур меня!
Однако нас интересует подверженное зигзагам и метаморфозам плавсредство с постфантастическим названием “Наутилус”.
Кстати, о названиях: “Машина времени” работает; на “Аквариум” приятно смотреть, там рыбки плавничками шевелят; “Алиса” – она в “Зазеркалье”; “ДДТ” – оно и в Африке “ДДТ”, правда, в Африке его уже запретили; “Чиж” – птичка; “ЧайФ” – тонизирующий напиток с буквой “Ф”; “Наутилус” должен плыть, и не просто так, а идти по курсу.
Вряд ли кто усомнится в том, что этот корабль всегда гнул свою собственную, особую линию. Но вряд ли кто наберется смелости утверждать, что именно это была за линия и куда ее гнули. Куда ему плыть, неведомо ни капитану, ни второму капитану, ни всем прочим, кто на борту по делу или от нечего делать. Ни графика следования, ни маршрута, ни порта назначения. Порт приписки неясен. Никаких карт! Даже у Колумба, когда вместо нормальной, приличной Индии сей великий неудачник умудрился открыть какую-то Вест-Индию, была карта; очень смешная, но карта. У Колумба были звезды, а в рок-н-ролле навигация по звездам исключается: в тех краях звезды зеленого цвета и постоянно шастают с места на место. Пространство искривляется, на ближних скалах сидят золотые сфинксы... И грядущие дали таковы, что капитану впору бросить штурвал и разразиться рыданиями. Что случалось, и не раз.
“Наутилус” плывет вслепую, это грустный, но факт. Но плывет – это факт радостный. На борту то ссорятся, то песни сочиняют; и вглядываются в даль, прокладывая курс в новых морях. Может быть, откроют Америку. Или хотя бы Шепетовку – тоже приличное место. А может статься, не откроют ничего. Как знать...
Леонид Порохня
26 января 1997 года
Post Post Scriptum. Про курочку Рябу
Десять лет прошло с тех пор, как были написаны строчки, которые вы прочитали выше. Я их выучил наизусть. Я много раз их перечитывал... И не буду от них отказываться: что написано, то написано.
И вранья в них нет, хотя... В них правда, состоящая скорее из надежды, чем из реальности.
В теории систем есть понятие “информационной задержки”. Сложные системы существуют во многом сами по себе. По своим законам. Часто неизвестным даже их создателям. И о том, что происходит с системой, мы узнаем гораздо позже того момента, когда оно, собственно, происходит. Пример?
Едем в автомобиле. Скорость, допустим, сто сорок. Нарушаем, но приятно. Машина хорошая... А там, внутри, уже продырявилась дырочка, потекло масло, уже что-то обо что-то трется-перетирается, уже разламывается, уже разваливается... Но это там, внутри. А мы – в кабине, настроение хорошее, скорость – сто сорок... Так и едем...
Пока узнаем, что происходит, пока сообразим, что делать... Пока примем решение, потом долго-долго рука тянется к рычагу, нога – к педали... Человеческие возможности контроля над комплексными системами весьма ограничены. Если они вообще у нас есть, эти возможности. И наши действия всегда и с необходимостью запаздывают.
Мало того: мы почти никогда не знаем, что происходит с нами же в данное конкретное время. Потому что каждый из нас – тоже система. Более чем комплексная... Узнаем потом, позже.
В конце 1996-го в группе “Наутилус Помпилиус” все было нетипично хорошо. Свидетельство Кормильцева: “Они только что отдолбали тур „Голосуй или проиграешь“ и были в состоянии братства и близости, которых не было никогда раньше. Они плясали на трапах самолетов… Там была действительно группа. И Слава не сторонился музыкантов, он во всем этом активно участвовал, во всей тусовке, в братаниях, в пьянке… Трудно назвать более беспроблемный период внутренних отношений в коллективе”. (Из интервью 2004 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47