как рокеры ни боялись, власти не реагировали. Одному Богу известно, почему все-таки в то на демократию не слишком жирное время ни малейших гонений в отношении “Скованных” так и не последовало. Хотя к выступлениям текст еще переписывали, пытались что-то поправить...
Несколькими годами позже один из бывших партийных, человек грузный и умный, случайно наткнулся на запись “Скованных”, чутко выслушал до конца, вздохнул и признался с виноватой улыбкой: “Как они тогда смогли? До сих пор жутко становится”. Как знать, быть может, и их прокачало?
Скованные одной цепью, связанные одной целью...
Из интервью В.Комарова:
А в августе мы подгадали, у всех отпуск случился одновременно, у меня, у Димы, у Славы, а у Белкина вообще отпуск пожизненный.
В жизни случались не только концерты и записи, случались и поездки в Сочи. В качестве лирических отступлений... В Сочи, например, ходили на концерт “Форума”, тогда страшно знаменитого, правда, пить начали сутра, до “Форума” Слава не дотянул, Пифа повез его домой, а Белкин с Умецким затусовались с музыкантами, так что их два раза выгоняли со стадиона. И Пифа, наконец до стадиона добравшись, стал свидетелем следующей картины:
Идет концерт, на трибуне стоит аппарат, музыканты играют, а перед трибуной по гаревой дорожке идут пьяные Белкин с Умецким. И тут навстречу капитан, который их уже два раза выводил и сказал, что, мол, больше, чуваки, на глаза мне не попадайтесь... Страшно обрадовался: попались, теперь я вас в ментовку сдам. Тут Белкин капитану в бубен как выписал на глазах у всего стадиона... На трибунах: “Браво!” – фуражки в небо полетели... Они бежать в гримерку, музыканты их спрятали. Капитан просто не ожидал такого поворота. Менты все оцепили, стали искать, так что Диму с Егором музыканты вывезли на полу в автобусе, под аппаратом. Потом мы два дня дома сидели, со страху переодевались... Отдых был полноценный. Такой вот “рок-н-ролл как норма жизни”.
Пятого сентября на “Открытии сезона” в рок-клубе на сцену впервые вышли ребята в милитаристском облачении, застыли у микрофонов и “отдубасили” всем в общем-то знакомую наутилусовскую программу под гробовое молчание зала. Только Слава время от времени зачем-то руки над головой заламывал, а так – полная неподвижность, сдержанность, мрачный сарказм... Зал будто изморозью покрылся, никто такого не ждал, слишком привыкли к бесшабашным и веселым наусам. И как-то сразу стало ясно, что группа наконец и окончательно случилась.
В октябре Леха Балабанов снимал подпольно фильм “о Белкине и девочке-целочке” (это не название, а содержание). Было забавно: то сцена с панками, то бардак на квартире общей знакомой; круче всех был Умецкий, восседал в ванной, погрузивши ноги в горячую воду, и вел “антигорбачевскую агитацию”: “Если от недопоя ноги попарить минут пятнадцать, сто грамм внутри превращаются в стакан! Только помни: главное – не перепарить”.
После съемок, разумеется, выезжали к тому же Лехе на квартиру, где мероприятие продолжалось до утра. Там-то однажды и предложил Слава спеть новую песню. Друзья согласились. Слава взял гитару и в довольно непривычной для себя манере стал петь:
Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя...
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь...
Я хочу быть с тобой...
Пел старательно, с чувством, по окончании установилась в комнате продолжительная пауза, первым слово взял Белкин:
– Ну это полное г..но!
Слава несколько опешил, однако друзья поддержали вышеприведенное мнение, и через полчаса выяснилось, что такой дерьмовой песни Слава в жизни своей не писал... Еще через полчаса Слава надрался до такой степени, что неоднократные попытки усадить его в такси и отправить домой увенчались полным провалом; спал на кухне, под газовой плитой.
Как бы то ни было, Слава мнение друзей уважал, так что в результате “дружеской пирушки с обсуждением” песня чуть было не отправилась “в корзину”. Только через полгода, 3 мая 1987 года, “Hay” впервые решились сыграть эту песенку, при этом чувствовали себя как-то неловко, робко интересовались у знакомых: “А тебе понравилось?” На сей раз почему-то всем и поголовно понравилось. А они почему-то не очень уже верили...
Справедливости ради следует отметить, что “братская тревога” со стороны Белкина была не столь уж и беспочвенна – года через полтора, когда “Наутилус” стало модно не хвалить, а ругать, песенка про “хочу быть с тобой” стала главным козырем в руках хулителей, поскольку давала явный повод заподозрить “Hay” в страшном рок-н-ролльном грехе – склонности к “попсе”. А от повода до приговора путь у нас недолгий... За “попсу” давали “вышку”.
Вернемся, однако, назад, в 1986-й, который катился к финалу. 17 октября приключился последний рок-семинар, скопом выехали на турбазу “Селен”, выпили, к ночи переругались все, кроме “ЧайФа”, дававшего концерт, и Бутусова, дню рождения которого концерт был посвящен. Шахрин пел, рядом развеселый Славка отклячивал нечто лихое и орал что ни попадя. Он уже считался баловнем судьбы, ему завидовали...
Существует интересное свидетельство Ильи Кормильцева , человека непостороннего и, мягко говоря, неглупого:
...
Тогда начинался самый жуткий период в его жизни, пять или шесть лет ужаса. Он не бывал на репетициях, репетиции шли без него. Спал по восемнадцать часов в сутки, мучился, суицидировал и все прочее... С после “Разлуки” и до 91-го где-то года. У него были очень обостренные, незащищенные реакции. Слава – идеалист большой по отношению к людям, так воспитан. Для него истинное лицо человека всегда открывалось с большой травмой. И о женщинах он как-то уж совсем хорошо тогда думал. Слава, очевидно, никогда всерьез не мечтал переустроить сей мир, а больше ориентировался на поиски в нем какой-то ниши, необитаемого острова или с друзьями, или с близкими людьми, с любимой женщиной. С которыми всего окружающего просто не будет.
Уходил в прошлое еще только второй год эпохи “Наутилуса из Помпилиуса”...
1987. С песней по ступенькам
Кто я?.. Где я?.. Куда я, куда?..
И. Кормильцев
Год 1987-й начался символично: “Hay” в полном составе загремел в вытрезвитель. Часа на два. В те времена ресторанам приходилось осваивать противоестественную для подобных заведений безалкогольную жизнь, вот кабак под названием “Малахит” с целью привлечения трезвых доходов и бросился в пучину молодежной культуры. И общий приятель, большой весельчак Женя Горенбург затащил туда “Hay”. После концерта переместились в подвал, в подсобке начался междусобойчик... А пьяный сторож настучал: “в кабаке пьянка”, что звучало глупо; однако приехала милиция и обвинила всех в “состоянии алкогольного опьянения”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Несколькими годами позже один из бывших партийных, человек грузный и умный, случайно наткнулся на запись “Скованных”, чутко выслушал до конца, вздохнул и признался с виноватой улыбкой: “Как они тогда смогли? До сих пор жутко становится”. Как знать, быть может, и их прокачало?
Скованные одной цепью, связанные одной целью...
Из интервью В.Комарова:
А в августе мы подгадали, у всех отпуск случился одновременно, у меня, у Димы, у Славы, а у Белкина вообще отпуск пожизненный.
В жизни случались не только концерты и записи, случались и поездки в Сочи. В качестве лирических отступлений... В Сочи, например, ходили на концерт “Форума”, тогда страшно знаменитого, правда, пить начали сутра, до “Форума” Слава не дотянул, Пифа повез его домой, а Белкин с Умецким затусовались с музыкантами, так что их два раза выгоняли со стадиона. И Пифа, наконец до стадиона добравшись, стал свидетелем следующей картины:
Идет концерт, на трибуне стоит аппарат, музыканты играют, а перед трибуной по гаревой дорожке идут пьяные Белкин с Умецким. И тут навстречу капитан, который их уже два раза выводил и сказал, что, мол, больше, чуваки, на глаза мне не попадайтесь... Страшно обрадовался: попались, теперь я вас в ментовку сдам. Тут Белкин капитану в бубен как выписал на глазах у всего стадиона... На трибунах: “Браво!” – фуражки в небо полетели... Они бежать в гримерку, музыканты их спрятали. Капитан просто не ожидал такого поворота. Менты все оцепили, стали искать, так что Диму с Егором музыканты вывезли на полу в автобусе, под аппаратом. Потом мы два дня дома сидели, со страху переодевались... Отдых был полноценный. Такой вот “рок-н-ролл как норма жизни”.
Пятого сентября на “Открытии сезона” в рок-клубе на сцену впервые вышли ребята в милитаристском облачении, застыли у микрофонов и “отдубасили” всем в общем-то знакомую наутилусовскую программу под гробовое молчание зала. Только Слава время от времени зачем-то руки над головой заламывал, а так – полная неподвижность, сдержанность, мрачный сарказм... Зал будто изморозью покрылся, никто такого не ждал, слишком привыкли к бесшабашным и веселым наусам. И как-то сразу стало ясно, что группа наконец и окончательно случилась.
В октябре Леха Балабанов снимал подпольно фильм “о Белкине и девочке-целочке” (это не название, а содержание). Было забавно: то сцена с панками, то бардак на квартире общей знакомой; круче всех был Умецкий, восседал в ванной, погрузивши ноги в горячую воду, и вел “антигорбачевскую агитацию”: “Если от недопоя ноги попарить минут пятнадцать, сто грамм внутри превращаются в стакан! Только помни: главное – не перепарить”.
После съемок, разумеется, выезжали к тому же Лехе на квартиру, где мероприятие продолжалось до утра. Там-то однажды и предложил Слава спеть новую песню. Друзья согласились. Слава взял гитару и в довольно непривычной для себя манере стал петь:
Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву и правил себя...
Я укрылся в подвале, я резал
Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь...
Я хочу быть с тобой...
Пел старательно, с чувством, по окончании установилась в комнате продолжительная пауза, первым слово взял Белкин:
– Ну это полное г..но!
Слава несколько опешил, однако друзья поддержали вышеприведенное мнение, и через полчаса выяснилось, что такой дерьмовой песни Слава в жизни своей не писал... Еще через полчаса Слава надрался до такой степени, что неоднократные попытки усадить его в такси и отправить домой увенчались полным провалом; спал на кухне, под газовой плитой.
Как бы то ни было, Слава мнение друзей уважал, так что в результате “дружеской пирушки с обсуждением” песня чуть было не отправилась “в корзину”. Только через полгода, 3 мая 1987 года, “Hay” впервые решились сыграть эту песенку, при этом чувствовали себя как-то неловко, робко интересовались у знакомых: “А тебе понравилось?” На сей раз почему-то всем и поголовно понравилось. А они почему-то не очень уже верили...
Справедливости ради следует отметить, что “братская тревога” со стороны Белкина была не столь уж и беспочвенна – года через полтора, когда “Наутилус” стало модно не хвалить, а ругать, песенка про “хочу быть с тобой” стала главным козырем в руках хулителей, поскольку давала явный повод заподозрить “Hay” в страшном рок-н-ролльном грехе – склонности к “попсе”. А от повода до приговора путь у нас недолгий... За “попсу” давали “вышку”.
Вернемся, однако, назад, в 1986-й, который катился к финалу. 17 октября приключился последний рок-семинар, скопом выехали на турбазу “Селен”, выпили, к ночи переругались все, кроме “ЧайФа”, дававшего концерт, и Бутусова, дню рождения которого концерт был посвящен. Шахрин пел, рядом развеселый Славка отклячивал нечто лихое и орал что ни попадя. Он уже считался баловнем судьбы, ему завидовали...
Существует интересное свидетельство Ильи Кормильцева , человека непостороннего и, мягко говоря, неглупого:
...
Тогда начинался самый жуткий период в его жизни, пять или шесть лет ужаса. Он не бывал на репетициях, репетиции шли без него. Спал по восемнадцать часов в сутки, мучился, суицидировал и все прочее... С после “Разлуки” и до 91-го где-то года. У него были очень обостренные, незащищенные реакции. Слава – идеалист большой по отношению к людям, так воспитан. Для него истинное лицо человека всегда открывалось с большой травмой. И о женщинах он как-то уж совсем хорошо тогда думал. Слава, очевидно, никогда всерьез не мечтал переустроить сей мир, а больше ориентировался на поиски в нем какой-то ниши, необитаемого острова или с друзьями, или с близкими людьми, с любимой женщиной. С которыми всего окружающего просто не будет.
Уходил в прошлое еще только второй год эпохи “Наутилуса из Помпилиуса”...
1987. С песней по ступенькам
Кто я?.. Где я?.. Куда я, куда?..
И. Кормильцев
Год 1987-й начался символично: “Hay” в полном составе загремел в вытрезвитель. Часа на два. В те времена ресторанам приходилось осваивать противоестественную для подобных заведений безалкогольную жизнь, вот кабак под названием “Малахит” с целью привлечения трезвых доходов и бросился в пучину молодежной культуры. И общий приятель, большой весельчак Женя Горенбург затащил туда “Hay”. После концерта переместились в подвал, в подсобке начался междусобойчик... А пьяный сторож настучал: “в кабаке пьянка”, что звучало глупо; однако приехала милиция и обвинила всех в “состоянии алкогольного опьянения”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47