Все зависело как будто от него самого. Он сомневался, что его отпустят из авиабригады. Анатолий писал друзьям:
"Вот я снова в своем "логовище". Усиленно принялся за подготовку в академию. Не знаю, что из этого выйдет. Меня же отсюда не выпустят, по-моему, только чудом можно вырваться отсюда. Подал рапорт командованию части, но не отвечают. Но будем надеяться на лучшее. Я буду учиться".
В июне, получив весточку из Москвы, что он и Сидоров включены в список будущих слушателей академии, Серов писал:
"...Я начал готовиться в академию. Наше общее желание сильно подстегивало меня. Все бы было хорошо, если бы не это столь неожиданное продвижение меня по службе... Для того чтобы подготовиться в академию по программе 1933 г., мне нужно не менее 500 часов свободного времени. Этого времени у меня сейчас нет. Т. Лапин2, назначая меня на должность командира п/о (подразделения. - З. Ч.), был предупрежден т. Харитоновым (командиром эскадрильи. - З. Ч.) о моем желании учиться в академии, на что он ему ответил: "Пусть поработает на новой работе, справится с нею, добьется хороших результатов, и тогда я ему обещаю в 1936 г. отправить его учиться в академию". Ему нельзя не верить. Этот человек не бросает слова на ветер. Из сказанного им уже сделаны выводы. Меня зачислили кандидатом (официально) для поступления в академию им. Жуковского на 1936 г. Парторганизация имеет задание от политотдела обеспечить мне подготовку к учебе. Вот обстановка, в условиях которой я был вынужден выполнить волю т. Лапина. Ведь размах же моей настоящей работы больше прежней в 5 раз. Нужно справиться с ней во что бы то ни стало, и справиться так, как я справлялся с прежней. Я никогда не был в хвосте по работе и думаю, что и на сей раз я не окажусь в хвосте! Правда, приходится бросать свое личное время на это, но ведь это только вначале, пока я не освоюсь как следует с новым положением. Мне сейчас приходится очень туго: мешает в работе моя молодость (ведь командовать приходится "стариками"!). Но партия поставила меня на эту работу и требует, чтобы я справился с нею лучше, чем те, кто работал до меня. Я обязан выполнить это требование как коммунист, и я выполню, обязательно выполню ее поручение. Награда же за это меня ждет известная: поеду учиться с громадным опытом практической работы опять же по заданию партии, для которой быть полезным - это вся моя жизнь".
Замечательные слова!
Серов увлеченно отдается новой работе, изучает теорию летного дела и тактику воздушных боев на новой, высшей основе после того, как имел уже теоретическую подготовку и в летных школах, и в командирской классной учебе. Командирские занятия обязательны, и Анатолий посещает их не только по обязанности. Он много читает, на занятия всегда приходит с чем-то своим свежими примерами, вопросами, предложениями по тактике и т. д. Он и его товарищи, опираясь на летный опыт, сами нередко ставят и решают новые учебно-тактические задачи.
Анатолий всячески внушал товарищам:
- Тактика воздушного боя будет по-настоящему решаться только в бою. Мы должны стать новаторами этой тактики. Вместе с военной хитростью, дерзостью и отвагой мы непременно должны воспитывать в себе осмотрительность, умение всегда первыми обнаружить и внезапным маневром атаковать врага.
Он уже достиг такого совершенства в летной практике, что учиться у него значило двигаться вперед, и опытные летчики стремились многое у него перенять. Хотя Анатолий признавался в переписке с друзьями, что у него в подчинении находится "народ все же старый и туговато приходится руководить", он нашел правильный тон в обращении с этим "старым" народом, возраст которого не превышал 27-28 лет, и отношения у него с отрядом установились дружеские, на правильной основе непрерывного роста в боевой подготовке и соблюдении военной дисциплины. Немало помогал в этом характер Анатолия, его умение поднять дух людей, заразительная веселость, остроумие, простота. Его считали самым веселым человеком и самым смелым среди смелых истребителей.
Только одно лето серовского командования отрядом принесло такие результаты, что было решено досрочно послать его в Москву. Вместе с группой кандидатов в академию, в том числе с Андреем Ефимовичем Сидоровым, он держал экзамен и поступил в академию Жуковского в том же 1935 году.
Тогда только что были введены новые звания. Серову было присвоено звание старшего лейтенанта.
В академии Анатолий учился успешно, в особенности по специальным предметам. И так же, как и раньше, особенно углублялся в развитие боевой тактики - здесь его инициатива была неисчерпаемой. Лучшие педагоги академии с интересом следили за его учебой.
Но одно обстоятельство его угнетало и делало для него пребывание в академии непереносимым. Летной практики слушатели академии почти не имели. Если и приходилось полетать, то в качестве пассажиров.
- Пять лет не держаться за ручку управления!.. Да как же я смогу прожить столько годов без самолета, когда я и отпуск в один-два месяца не довожу до конца. Разве можно истребителю без ежедневной тренировки или соколу, орлу, простому воробью, наконец, без полета? Подержаться за ручку разрешают изредка, вроде как по праздникам. Этак весь опыт растеряешь, забудешь и то, что знал. И получится из меня стратег вроде воздушного милиционера - показывай жезлом, кому направо, кому налево. А мою машину будет вести шеф-пилот. Очень приятно сидеть у него за спиной, как у бабушки за печкой.
Сидоров спорил с ним.
- Командир соединения руководит боевыми операциями большого масштаба. От его умения руководить будут зависеть результаты крупных сражений.
- Да, да, конечно! А как вспомню свою "двойку", сердце и защемит. Кто-то там пилотирует на ней? Еще попадется какому-нибудь грабарю, не дай бог!
- Одно дело драться один на один с противником, другое - разбить их целое скопище над нашей землей. Эту задачу вы не сумеете успешно решить, ведя в бой только свой самолет или даже командуя звеном, отрядом.
- Вы, Андрей Ефимович, профессор своего дела и, как всегда, ужасно правы. Но про себя я знаю: для меня настало время, когда теория проверяется практикой и практика обогащается теорией. В воздухе я чувствую себя, если хотите, профессором своего дела и могу пригласить на выучку любого из наших преподавателей. Я, Андрей, не умаляю значения нашей учебы и тысячу раз благодарю командование за то, что меня прислали сюда поучиться и в то же время убедиться в том, что я вам говорю. Я не могу не летать. Без полетов я - как рыба без воды. Умираю. Веришь?
Бывало, схватит Андрея за плечи и таким горячим взглядом вопьется в него, что тот разводит руками.
Анатолий приходил к слушателям инженерного факультета, подолгу говорил с ними о новых конструкциях самолетов, прочитывал их дипломные работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
"Вот я снова в своем "логовище". Усиленно принялся за подготовку в академию. Не знаю, что из этого выйдет. Меня же отсюда не выпустят, по-моему, только чудом можно вырваться отсюда. Подал рапорт командованию части, но не отвечают. Но будем надеяться на лучшее. Я буду учиться".
В июне, получив весточку из Москвы, что он и Сидоров включены в список будущих слушателей академии, Серов писал:
"...Я начал готовиться в академию. Наше общее желание сильно подстегивало меня. Все бы было хорошо, если бы не это столь неожиданное продвижение меня по службе... Для того чтобы подготовиться в академию по программе 1933 г., мне нужно не менее 500 часов свободного времени. Этого времени у меня сейчас нет. Т. Лапин2, назначая меня на должность командира п/о (подразделения. - З. Ч.), был предупрежден т. Харитоновым (командиром эскадрильи. - З. Ч.) о моем желании учиться в академии, на что он ему ответил: "Пусть поработает на новой работе, справится с нею, добьется хороших результатов, и тогда я ему обещаю в 1936 г. отправить его учиться в академию". Ему нельзя не верить. Этот человек не бросает слова на ветер. Из сказанного им уже сделаны выводы. Меня зачислили кандидатом (официально) для поступления в академию им. Жуковского на 1936 г. Парторганизация имеет задание от политотдела обеспечить мне подготовку к учебе. Вот обстановка, в условиях которой я был вынужден выполнить волю т. Лапина. Ведь размах же моей настоящей работы больше прежней в 5 раз. Нужно справиться с ней во что бы то ни стало, и справиться так, как я справлялся с прежней. Я никогда не был в хвосте по работе и думаю, что и на сей раз я не окажусь в хвосте! Правда, приходится бросать свое личное время на это, но ведь это только вначале, пока я не освоюсь как следует с новым положением. Мне сейчас приходится очень туго: мешает в работе моя молодость (ведь командовать приходится "стариками"!). Но партия поставила меня на эту работу и требует, чтобы я справился с нею лучше, чем те, кто работал до меня. Я обязан выполнить это требование как коммунист, и я выполню, обязательно выполню ее поручение. Награда же за это меня ждет известная: поеду учиться с громадным опытом практической работы опять же по заданию партии, для которой быть полезным - это вся моя жизнь".
Замечательные слова!
Серов увлеченно отдается новой работе, изучает теорию летного дела и тактику воздушных боев на новой, высшей основе после того, как имел уже теоретическую подготовку и в летных школах, и в командирской классной учебе. Командирские занятия обязательны, и Анатолий посещает их не только по обязанности. Он много читает, на занятия всегда приходит с чем-то своим свежими примерами, вопросами, предложениями по тактике и т. д. Он и его товарищи, опираясь на летный опыт, сами нередко ставят и решают новые учебно-тактические задачи.
Анатолий всячески внушал товарищам:
- Тактика воздушного боя будет по-настоящему решаться только в бою. Мы должны стать новаторами этой тактики. Вместе с военной хитростью, дерзостью и отвагой мы непременно должны воспитывать в себе осмотрительность, умение всегда первыми обнаружить и внезапным маневром атаковать врага.
Он уже достиг такого совершенства в летной практике, что учиться у него значило двигаться вперед, и опытные летчики стремились многое у него перенять. Хотя Анатолий признавался в переписке с друзьями, что у него в подчинении находится "народ все же старый и туговато приходится руководить", он нашел правильный тон в обращении с этим "старым" народом, возраст которого не превышал 27-28 лет, и отношения у него с отрядом установились дружеские, на правильной основе непрерывного роста в боевой подготовке и соблюдении военной дисциплины. Немало помогал в этом характер Анатолия, его умение поднять дух людей, заразительная веселость, остроумие, простота. Его считали самым веселым человеком и самым смелым среди смелых истребителей.
Только одно лето серовского командования отрядом принесло такие результаты, что было решено досрочно послать его в Москву. Вместе с группой кандидатов в академию, в том числе с Андреем Ефимовичем Сидоровым, он держал экзамен и поступил в академию Жуковского в том же 1935 году.
Тогда только что были введены новые звания. Серову было присвоено звание старшего лейтенанта.
В академии Анатолий учился успешно, в особенности по специальным предметам. И так же, как и раньше, особенно углублялся в развитие боевой тактики - здесь его инициатива была неисчерпаемой. Лучшие педагоги академии с интересом следили за его учебой.
Но одно обстоятельство его угнетало и делало для него пребывание в академии непереносимым. Летной практики слушатели академии почти не имели. Если и приходилось полетать, то в качестве пассажиров.
- Пять лет не держаться за ручку управления!.. Да как же я смогу прожить столько годов без самолета, когда я и отпуск в один-два месяца не довожу до конца. Разве можно истребителю без ежедневной тренировки или соколу, орлу, простому воробью, наконец, без полета? Подержаться за ручку разрешают изредка, вроде как по праздникам. Этак весь опыт растеряешь, забудешь и то, что знал. И получится из меня стратег вроде воздушного милиционера - показывай жезлом, кому направо, кому налево. А мою машину будет вести шеф-пилот. Очень приятно сидеть у него за спиной, как у бабушки за печкой.
Сидоров спорил с ним.
- Командир соединения руководит боевыми операциями большого масштаба. От его умения руководить будут зависеть результаты крупных сражений.
- Да, да, конечно! А как вспомню свою "двойку", сердце и защемит. Кто-то там пилотирует на ней? Еще попадется какому-нибудь грабарю, не дай бог!
- Одно дело драться один на один с противником, другое - разбить их целое скопище над нашей землей. Эту задачу вы не сумеете успешно решить, ведя в бой только свой самолет или даже командуя звеном, отрядом.
- Вы, Андрей Ефимович, профессор своего дела и, как всегда, ужасно правы. Но про себя я знаю: для меня настало время, когда теория проверяется практикой и практика обогащается теорией. В воздухе я чувствую себя, если хотите, профессором своего дела и могу пригласить на выучку любого из наших преподавателей. Я, Андрей, не умаляю значения нашей учебы и тысячу раз благодарю командование за то, что меня прислали сюда поучиться и в то же время убедиться в том, что я вам говорю. Я не могу не летать. Без полетов я - как рыба без воды. Умираю. Веришь?
Бывало, схватит Андрея за плечи и таким горячим взглядом вопьется в него, что тот разводит руками.
Анатолий приходил к слушателям инженерного факультета, подолгу говорил с ними о новых конструкциях самолетов, прочитывал их дипломные работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69