- С настоятелем церкви, с этим отцом Никодимом, я давно знаком. Всегда останавливает меня и спрашивает: "Как там супостатов бьют?" Ну и его познакомишь со сводкой Информбюро. Радуется старик, если добрые вести. Он по случаю освобождения Киева даже молебен отслужил. Узнав об этом, бандеровцы взяли его за бока, когда налет на Угриничи делали... Помните? Насилу Никодим от них выскользнул.
И вот недавно, как раз в субботу, встретил я попа, сводку ему прочел и говорю: "Наверно, вашим прихожанам тоже хочется знать, что на фронтах делается". Подтверждает: "Конечно, интересуются. У всех есть интерес". Тогда я ему и предлагаю: "Вот, батюшка, дам вам эту сводку, а завтра еще новую принесу. Прочитайте их в церкви людям. Или своими словами перескажите". Задумался старый. Потом говорит: "Дело богоугодное народу правду глаголати, но я сейчас на большом подозрении у прихвостней иноземцев проклятых... Никак не могут простить мне бандеровцы молебен во благодарность за освобождение от фашистов Киева, матери городов наших". И тут же добавляет: "Прочитай, воин, сводки сам. В церкви прочитай, после службы. Я тебе рясу дам, выведу к прихожанам, скажу, что это новый батюшка из епархии храмы объезжает". К своему предложению он еще и добавил: "Нет греха, когда ложь во спасение! Бог рассудит".
- А ты не заставлял попа всю эту историю затеять? Нажима, так сказать, не производил? - спросил Газинский.
- Да что вы, Семен Ефимович! Узнайте у самого Никодима через наших подпольщиков... Ну, в воскресенье всё мы и устроили. Никодим заранее провел меня в алтарь, переодел, дал Библию, посоветовал с нее и начать, сам отметил нужное место...
- И как же прошла читка? - пряча усмешку, спросил Михайлов.
- На высоком уровне. Я из Библии недолго читал, абзаца три. Там что-то про птиц было... А потом продолжал так: "А теперь, православные, послушайте, как птицы красные логовище ворога мерзостного поклевали..." И давай сводки Информбюро зачитывать - сперва про повторные налеты нашей авиации на Берлин, а затем другие... Слушают внимательно, многие крестятся, бога благодарят. В общем, все остались довольны... Ведь людям нужна правда! А религиозных их чувств никто не задевал.
Михайлов с Газинским все поняли, по секретарь партбюро решил дополнительно выяснить в Угриничах, как было дело, нет ли каких-либо нареканий, обид у верующих. Вопрос о Васином поступке остался пока что открытым. Об этом рассказал мне Аким Михайлов, когда вскоре побывал у нас в центральном лагере соединения.
Конечно, что бы там в селе окончательно ни выяснилось, форма агитации, к которой прибег Вася Коновалов, одобрения не заслуживает. Но только сама форма! Мы всегда заботились о том, чтобы люди знали правду о ходе войны, разоблачали перед местным населением вранье, демагогию, всевозможные хитрости и уловки вражеской пропаганды.
Политический аппарат не только нашего, но и других партизанских соединений и отрядов, действовавших на Волыни, работал в двух направлениях: у себя, среди бойцов и командиров, и на "периферии", то есть среди населения. И каждый партизан, соприкасаясь с местными жителями, становился нашим агитатором и пропагандистом. Разумеется, в селах, захваченных врагом, обком влиял на тамошних крестьян через сеть подпольных коммунистических и антифашистских организаций.
Формы работы? Они были самыми разнообразными, зависящими от случая, от обстановки. В одном селе можно было созвать митинг или собрание, выступить с речью, сделать доклад, прочесть лекцию, а затем еще раздавать брошюры, листовки, свежие номера напечатанной в нашей типографии газеты "Советская Украина". В другом селе приходилось ограничиваться беседой с небольшой горсткой проверенных, хорошо известных нам людей. В третье село и совсем не войдешь. С подпольщиком наш представитель встречался где-нибудь в лесу, разговор начинал только после обмена паролями. Но и при такой конспиративной встрече беседа всегда касалась положения на фронтах. Это больше всего интересовало людей. Успехи Красной Армии, пусть временами даже незначительное, но все же неуклонное продвижение наших войск вперед были огромной радостью для местных жителей.
Нет, я не удивился, что настоятель церкви в Угриничах вошел в сговор с Васей Коноваловым и даже дал ему рясу. Но если партизаны действовали там, обижая верующих, это уже никуда не годится! За ошибки отца Никодима пусть отвечает его церковное начальство, а за ошибки Васи несем ответственность мы все, и я особенно.
Однако строгое расследование установило, что о недавнем маскараде в угринической церкви никто из верующих и не подозревает. Никто ничем не обижен. Просто нашлись в батальоне люди, которые из имевшего место факта сделали скоропалительные выводы.
- Твое счастье, что все так кончилось, - сказал Газинский повеселевшему Коновалову. - И смотри, чтобы ничего подобного не повторялось... Читай сводки, проводи беседы, но только не в церкви!
- А почему не в церкви? Терять сразу такую аудиторию! - неожиданно запротестовал Вася.
- Опять за свое! Опять "аудитория"! - не на шутку рассердился обычно спокойный, выдержанный Газинский. - Да, придется ее потерять! Сам настоятель читать сводки Информбюро не решается, бандеровцев побаивается, а тебе, товарищ Коновалов, рядиться в попа, дьякона или архиерея мы категорически запрещаем.
- Можно обойтись и без переодевания, - спокойно ответил Вася. - Не беспокойся, Семен Ефимович, я выводы для себя сделал. Своей ошибки не повторю. Будь уверен! Но тут есть совсем другая идея...
И в следующее воскресенье подтянутый, хорошо выбритый, молодцеватый Василий Коновалов вошел под конец обедни в угриническую церковь и скромненько встал возле дверей. Когда отец Никодим закончил службу, наш партизан смиренно обратился к нему:
- Разрешите, батюшка, прочитать мирянам последние фронтовые вести?
- Читай, сын мой, читай! - разрешил настоятель.
И Вася Коновалов уже не смиренным, а своим обычным четким, приятным, хорошо поставленным актерским голосом прочел свежие сводки Совинформбюро про успешные дела советской бомбардировочной авиации, про новое продвижение 1-го Украинского фронта и про бои местного значения по соседству с нами, в Белоруссии.
Люди жадно слушали правду...
Наверно, никто из них и не заметил, что бравый партизан какими-то неуловимыми черточками напоминает нового батюшку из епархии, который не так давно заезжал в Угриничи и здесь, в церкви, тоже читал сводки Совинформбюро.
РЫЦАРЬ КРАСНОГО КРЕСТА
Мы с комиссаром ехали в один из ближних батальонов. На узкой лесной просеке нам встретилась подвода с раненым. Он лежал навзничь, нижняя часть лица была закрыта окровавленными бинтами. Присмотревшись, я узнал минера Мышлякевича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110