Маленькие уши украшали золотые диски с ее эмблемой — изображением рычащего волка.
Она была ослепительна! Шайтис буквально ощущал, как горячая кровь ударила в голову собратьев-лордов. Они хотели ее, все до одного. Даже самый хитрый из них, самый лицемерный (то есть он, Шайтис), и то потерял голову, ни о чем другом думать не мог.
Чего и добивалась ведьма. Да, глупой ее не назовешь, эту Карен. Она предстала перед его мысленным взором.
Ее движения были плавными и гибкими — так колышутся в танце женщины Странников; ее естественность легко было принять за невинность. Лицо в форме сердечка и свисавший на лоб огненный локон тоже дышали невинностью, вот только красные глаза портили впечатление. Полный рот, безупречно изогнутый; алые, как кровь, губы на бледном лице — само совершенство, если бы не нос. Нос был немного длинноват и кривоват, кончик похож на приплюснутую трубочку; темнеющие ноздри чуть вывернуты. И еще уши, впрочем, они наполовину были скрыты волосами, виднелись лишь завитки, похожие на лепестки причудливых орхидей, растущих на Светлой стороне... Хороша, спору нет. Но — Вамфир!
Шайтис даже вздрогнул — сам Шайтис! Не от холода, конечно, нет, от похоти, и еще от отвращения. Такое ощущение, как будто по нему прошел разряд электричества — так страстно он захотел. В первую очередь уничтожить Обитателя — это желание его давно обуревало. Ну, а потом...
— Придет день, Карен, — сказал он сам себе вслух, и голос его рокотал на низкой ноте, — придет день, и, если есть в мире справедливость, ты достанешься мне. Я наполню тебя до краев, и я же выпью тебя до последней капли! Золотой соломинкой я проткну твое сердце, и взамен молочной струи, отданной тебе, я возьму алую. И если мое истощение будет временным, то твое — навеки. Так и будет!
Это была клятва Вамфира.
Зябко ежась на колючем ветру, он продолжал свой путь к северу.
* * *
Медленно восходившее над Светлой стороной солнце не могло угнаться за Шайтисом, вампиром; хоть и медленным был его полет из владений Вамфири, но он уносился все дальше на север и все время опережал световую границу. И скоро на своем летуне он достиг той черты, за которой никогда не бывает солнечных лучей, и понял, что оказался в Ледниках.
Шайтиса никогда особенно не интересовали предания и легенды. О Ледниках он слышал только разные байки и сплетни, и то, что было известно всем; например, что там никогда не светит солнце. Говорили еще, что за полярными шапками простираются обширные пространства, покрытые горами и никому не принадлежащие. Однако, насколько он знал, никто не проверял на собственном опыте достоверность преданий (во всяком случае, по доброй воле), потому что с незапамятных времен Вамфири обитали только здесь, воздвигали свои замки-утесы на Темной стороне. Впрочем, так было вчера. Теперь же, похоже, пришла пора убедиться, насколько правдивы эти легенды.
Относительно созданий, населявших Ледники, ходили слухи, что в прибрежных водах тамошнего океана водятся огромные, пускающие фонтаны теплокровные рыбы, размером с самого большого боевого монстра в войсках Вамфири; ртами-лопатами они вычерпывали море, заглатывая добычу помельче. Они приплывали откуда-то с востока, по реке, которая несла свои теплые воды прямо в океан! Шайтис с трудом верил в это вранье.
Еще там водились летучие мыши, они обитали в ледяных пещерах и питались мелкой рыбешкой. Эти малютки-альбиносы легко вступали в телепатический контакт с Вамфири, как будто в давние времена были их соседями или родичами в других, менее суровых краях. Эту легенду тоже предстоит проверить.
Еще Шайтис слыхал, что кроме китов и снежных кожанов там водятся медведи, вроде бурых небольших медведей на Светлой стороне, только огромные и с белым мехом, так что они совершенно сливались со снежными равнинами и утесами и легко подкрадывались и нападали на неосторожных путников. Но опять-таки, Шайтис не собирается верить всему, пока сам не увидит. Все эти россказни не пугали его. Где жизнь, там и кровь. И как гласит старая пословица Вамфири, кровь — есть жизнь...
* * *
Шайтис продолжал лететь строго на север вот уже двое с половиной суток, если считать по земному времени. Однажды, когда его летун после долгого плавного спуска начал очередной подъем, он увидел двух медведей, гревшихся в свете звезд на плавучей льдине у края затянутого льдом моря. Летун устал, его мускулы и метаморфическая субстанция истощились и нуждались в отдыхе. Они летели с Темной стороны, из сурового и холодного края, но здесь, в Ледниках, было еще холоднее. Что ж, надо отдохнуть. Это место ничуть не хуже любого другого. Шайтис тоже устал. И был голоден.
Он опустил летуна там, где ледяная скала возвышалась над морем, и велел ему оставаться на месте, а сам зашагал вдоль замерзшего берега. Это место из-за ледяной возвышенности было удобно для взлета, когда придет пора отправляться дальше. В четверти мили отсюда медведи почуяли его приближение. Два зверя поднялись на задние лапы на качающейся льдине и стали принюхиваться, раздраженно ворча. Это были медведицы, они яростно рычали, а детеныши бегали у их ног.
Шайтис мрачно усмехнулся и продолжал приближаться. В их рычании был вызов, и натура Вамфира тут же дала себя знать. Лицо его удлинилось, тонкие острые зубы вонзились в губу и проткнули ее насквозь, как костяные кинжалы. Он почувствовал во рту солоноватый вкус собственной крови, и это также ускорило его превращение в монстра.
Лорд Вамфири был ростом почти семи футов, без одного-двух дюймов, а медведицы, которые, стоя на задних лапах, рычали и бесновались, рискуя перевернуть льдину, — как минимум на двенадцать дюймов выше! Их мощные лапы с острыми когтями, способными с одного удара пронзить рыбу в воде, были раза в три толще, чем у вампира.
“О, — подумал он, — это же прирожденные яростные бойцы, великолепная сильная плоть. Из них вышли бы отличные воины!”
До медведиц оставалось не больше сотни ярдов, и кормящие матери решили, что это слишком близко. Они нырнули в воду и поплыли к берегу, сквозь ледяные беснующиеся валы. Надо прогнать чужака, а еще лучше — убить его. Добрая кормежка для малышей.
Они вышли из воды в пятидесяти ярдах от Шайтиса и отряхнулись как громадные белые собаки; брызги летели во все четыре стороны. Вамфир снял с бедра боевую рукавицу и натянул ее на правую руку.
— Ну, идите, не стесняйтесь, милые дамы, — прорычал он им телепатически, не зная, воспримут ли они его послание, да и не интересуясь этим, — я так давно не ел, а впереди дальняя дорога, голод и холод.
Его боевая “рука” была, конечно, потоньше медвежьей лапы, но зато более смертоносна. Он широко растопырил пальцы, и чудовищная ладонь ощетинилась острыми углами, выдвижными лезвиями и шипами, потом сжал пальцы — и вблизи костяшек оттопырился еще ряд лезвий, а вперед выскочили четыре острых тонких иглы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Она была ослепительна! Шайтис буквально ощущал, как горячая кровь ударила в голову собратьев-лордов. Они хотели ее, все до одного. Даже самый хитрый из них, самый лицемерный (то есть он, Шайтис), и то потерял голову, ни о чем другом думать не мог.
Чего и добивалась ведьма. Да, глупой ее не назовешь, эту Карен. Она предстала перед его мысленным взором.
Ее движения были плавными и гибкими — так колышутся в танце женщины Странников; ее естественность легко было принять за невинность. Лицо в форме сердечка и свисавший на лоб огненный локон тоже дышали невинностью, вот только красные глаза портили впечатление. Полный рот, безупречно изогнутый; алые, как кровь, губы на бледном лице — само совершенство, если бы не нос. Нос был немного длинноват и кривоват, кончик похож на приплюснутую трубочку; темнеющие ноздри чуть вывернуты. И еще уши, впрочем, они наполовину были скрыты волосами, виднелись лишь завитки, похожие на лепестки причудливых орхидей, растущих на Светлой стороне... Хороша, спору нет. Но — Вамфир!
Шайтис даже вздрогнул — сам Шайтис! Не от холода, конечно, нет, от похоти, и еще от отвращения. Такое ощущение, как будто по нему прошел разряд электричества — так страстно он захотел. В первую очередь уничтожить Обитателя — это желание его давно обуревало. Ну, а потом...
— Придет день, Карен, — сказал он сам себе вслух, и голос его рокотал на низкой ноте, — придет день, и, если есть в мире справедливость, ты достанешься мне. Я наполню тебя до краев, и я же выпью тебя до последней капли! Золотой соломинкой я проткну твое сердце, и взамен молочной струи, отданной тебе, я возьму алую. И если мое истощение будет временным, то твое — навеки. Так и будет!
Это была клятва Вамфира.
Зябко ежась на колючем ветру, он продолжал свой путь к северу.
* * *
Медленно восходившее над Светлой стороной солнце не могло угнаться за Шайтисом, вампиром; хоть и медленным был его полет из владений Вамфири, но он уносился все дальше на север и все время опережал световую границу. И скоро на своем летуне он достиг той черты, за которой никогда не бывает солнечных лучей, и понял, что оказался в Ледниках.
Шайтиса никогда особенно не интересовали предания и легенды. О Ледниках он слышал только разные байки и сплетни, и то, что было известно всем; например, что там никогда не светит солнце. Говорили еще, что за полярными шапками простираются обширные пространства, покрытые горами и никому не принадлежащие. Однако, насколько он знал, никто не проверял на собственном опыте достоверность преданий (во всяком случае, по доброй воле), потому что с незапамятных времен Вамфири обитали только здесь, воздвигали свои замки-утесы на Темной стороне. Впрочем, так было вчера. Теперь же, похоже, пришла пора убедиться, насколько правдивы эти легенды.
Относительно созданий, населявших Ледники, ходили слухи, что в прибрежных водах тамошнего океана водятся огромные, пускающие фонтаны теплокровные рыбы, размером с самого большого боевого монстра в войсках Вамфири; ртами-лопатами они вычерпывали море, заглатывая добычу помельче. Они приплывали откуда-то с востока, по реке, которая несла свои теплые воды прямо в океан! Шайтис с трудом верил в это вранье.
Еще там водились летучие мыши, они обитали в ледяных пещерах и питались мелкой рыбешкой. Эти малютки-альбиносы легко вступали в телепатический контакт с Вамфири, как будто в давние времена были их соседями или родичами в других, менее суровых краях. Эту легенду тоже предстоит проверить.
Еще Шайтис слыхал, что кроме китов и снежных кожанов там водятся медведи, вроде бурых небольших медведей на Светлой стороне, только огромные и с белым мехом, так что они совершенно сливались со снежными равнинами и утесами и легко подкрадывались и нападали на неосторожных путников. Но опять-таки, Шайтис не собирается верить всему, пока сам не увидит. Все эти россказни не пугали его. Где жизнь, там и кровь. И как гласит старая пословица Вамфири, кровь — есть жизнь...
* * *
Шайтис продолжал лететь строго на север вот уже двое с половиной суток, если считать по земному времени. Однажды, когда его летун после долгого плавного спуска начал очередной подъем, он увидел двух медведей, гревшихся в свете звезд на плавучей льдине у края затянутого льдом моря. Летун устал, его мускулы и метаморфическая субстанция истощились и нуждались в отдыхе. Они летели с Темной стороны, из сурового и холодного края, но здесь, в Ледниках, было еще холоднее. Что ж, надо отдохнуть. Это место ничуть не хуже любого другого. Шайтис тоже устал. И был голоден.
Он опустил летуна там, где ледяная скала возвышалась над морем, и велел ему оставаться на месте, а сам зашагал вдоль замерзшего берега. Это место из-за ледяной возвышенности было удобно для взлета, когда придет пора отправляться дальше. В четверти мили отсюда медведи почуяли его приближение. Два зверя поднялись на задние лапы на качающейся льдине и стали принюхиваться, раздраженно ворча. Это были медведицы, они яростно рычали, а детеныши бегали у их ног.
Шайтис мрачно усмехнулся и продолжал приближаться. В их рычании был вызов, и натура Вамфира тут же дала себя знать. Лицо его удлинилось, тонкие острые зубы вонзились в губу и проткнули ее насквозь, как костяные кинжалы. Он почувствовал во рту солоноватый вкус собственной крови, и это также ускорило его превращение в монстра.
Лорд Вамфири был ростом почти семи футов, без одного-двух дюймов, а медведицы, которые, стоя на задних лапах, рычали и бесновались, рискуя перевернуть льдину, — как минимум на двенадцать дюймов выше! Их мощные лапы с острыми когтями, способными с одного удара пронзить рыбу в воде, были раза в три толще, чем у вампира.
“О, — подумал он, — это же прирожденные яростные бойцы, великолепная сильная плоть. Из них вышли бы отличные воины!”
До медведиц оставалось не больше сотни ярдов, и кормящие матери решили, что это слишком близко. Они нырнули в воду и поплыли к берегу, сквозь ледяные беснующиеся валы. Надо прогнать чужака, а еще лучше — убить его. Добрая кормежка для малышей.
Они вышли из воды в пятидесяти ярдах от Шайтиса и отряхнулись как громадные белые собаки; брызги летели во все четыре стороны. Вамфир снял с бедра боевую рукавицу и натянул ее на правую руку.
— Ну, идите, не стесняйтесь, милые дамы, — прорычал он им телепатически, не зная, воспримут ли они его послание, да и не интересуясь этим, — я так давно не ел, а впереди дальняя дорога, голод и холод.
Его боевая “рука” была, конечно, потоньше медвежьей лапы, но зато более смертоносна. Он широко растопырил пальцы, и чудовищная ладонь ощетинилась острыми углами, выдвижными лезвиями и шипами, потом сжал пальцы — и вблизи костяшек оттопырился еще ряд лезвий, а вперед выскочили четыре острых тонких иглы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135