– Прыгай! – закричал папа.
Падать столбу было некуда: он стоял в узкой лестничной клетке, словно карандаш в стакане. Когда нижние ступеньки отлетели, «карандаш» потерял равновесие и встал наперекосяк. Площадка у двери в верхний подвал сорвалась и рухнула вниз.
Ба-бах! Луч фонарика утонул в клубах пыли. Папа успел сдернуть повисшего на столбе Митьку и втиснуть его в угол, прикрыв собой. Никого не задело. Потерпевшие отделались легким испугом и большим разочарованием. Лестницы не стало. Гнилые ступеньки выскочили из своих гнезд и валялись на полу беспорядочной кучей.
– Что там?! – кричал в щель Виталий Романович.
– Ничего, – ответил папа. – В том-то и беда, что ни-че-го…
К обжитому пятачку у двери брели в полном молчании. Только Дудаков суетливо убеждал всех, что жизнь в подвале не такая уж и плохая, если, конечно, не дразнить Синеносова. Синеносов, по словам Дудакова, был щедрый, справедливый и добрый. Вот ведь мог застрелить Митьку, а не стал. Мог держать пленников впроголодь, а вместо этого вкусно кормит и дарит подарки.
– Он аптечку не оставил? – наслушавшись Дудакова, спросил Виталий Романович.
– А что вам нужно? Я попрошу – Синеносов что хотите принесет, – с довольным видом похвастался Дудаков.
– Пластырь нужен, чтобы тебе рот залепить. Игорь, ты позор всей журналистики! – взорвался боровковский Леонардо. – У нас в Афганистане журналисты лезли под пули. Никто их не заставлял, а они все равно лезли! Хотели все попробовать сами, потому что боялись с чужих слов нечаянно написать неправду! А ты изоврался так, что перестал отличать хорошее от плохого!
– Ой, что это?! – закричала Полина.
Тьма рассеивалась. В свете еще далекой дудаковской люстры казалось, что земляной пол шевелится. Наклонив голову с фонариком, папа посветил под ноги.
Крысы!
Десятки, сотни, полки и дивизии крыс, покинув свое разрушенное царство, тронулись на поиски нового жилья. Раскладушки с теплыми одеялами, открытый холодильник и рассыпанные по полу продукты им понравились.
Чем ближе к свету, тем плотнее крысы жались к стенам, продолжая двигаться вперед. Передовой полк уже завладел холодильником. Оттуда торчали голые розовые хвосты. Пятясь, крыса вытаскивала из прогрызенного пакета сардельку или колесико замороженной пиццы, и на добычу сразу же набрасывались другие. Завязывались мгновенные пискливые драки. Обменявшись укусами, бандитки быстро выясняли, кто круче. Победительница тащила добычу дальше, а побежденные возвращались к холодильнику потрошить пакеты.
Полина видала крыс (нет причины сомневаться в ее правдивости), но, похоже, не в таких количествах. Пискнув, она с ногами вскочила на раскладушку. Постель зашевелилась. Крысы вылезали посмотреть, что случилось, и снова ныряли под одеяло. Рыжая подумала и скакнула на руки к боровковскому Леонардо.
– Витальроманч! Сделайте что-нибудь!
– Ну что же я сделаю, Полинушка? – усаживая ее поудобнее, вздохнул Виталий Романович и кивнул на пса. – Вон, Душманка и то боится!
Душман, здоровяк Душман, обученный всему, что может знать собака, жался к ноге хозяина и беспомощно порыкивал. Шерсть на его загривке стояла дыбом.
Роты две крыс трудились над вещевым складом Дудакова. Может, их не пускали к холодильнику, а может, они спешили запастись строительными материалами для гнездышек. Во всех коробках уже зияли прогрызенные дыры. Крысы шныряли туда и обратно с разноцветными лоскутками в зубах.
– Мои костюмы! – взвыл Дудаков. Из лоскутков можно было бы скроить костюмы разве что для куклы Барби.
Корреспондент «ЖЭ» бросился спасать имущество. Крысы не разбегались, а вставали на дыбы, оскалив длинные желтые резцы. Отмахиваясь от них, Дудаков перевернул раскладушку и поднял выпавший из-под подушки бумажник. Рука прошла в него насквозь. Наружу торчали пальцы. Не веря себе, Дудаков вывернул бумажник наизнанку, и оттуда, порхая и кружась, посыпалась бумажная труха. Потеряв голову, он схватил в охапку телевизор, потянул за собой на проводах видик и грохнул об пол то и другое.
Взгляд обезумевшего корреспондента «ЖЭ» остановился на последнем подарке преступника – хрустальной люстре.
– Держите его! Он без света нас оставит! – закричал Митек, бросаясь наперерез Дудакову.
Старший Блинков успел раньше. Расшвыривая крыс ногой, он без видимой спешки пошел к Дудакову, который уже примеривался сорвать люстру, и врезал ему сочную оплеуху.
– Это тебе даром не пройдет! – жалким голосом пробулькал корреспондент «ЖЭ». – Ты замахиваешься на свободную прессу!
– Добавить? – заботливо спросил папа.
Совсем поникший Дудаков замотал головой.
– Игорь, сейчас не до твоих глупостей. Если будешь мешать, я тебя свяжу.
Старший Блинков решительно снял с плеча ремень с нанизанными топорами без топорищ. Дудаков понял его по-своему: отшатнулся, вжал голову в плечи. Но папа уже не смотрел на него. Походя захлопнув ногой холодильник, он шел к двери. В холодильнике сразу же поднялся крысиный визг и скрежет.
– Прогрызутся. Сквозь металл прогрызутся, – сказал папа. – Вот что, друзья и гражданин Дудаков: оставаться нам здесь нельзя. Хуже нет, чем голодные крысы. Сначала они сожрут все, что не сопротивляется, потом возьмутся за нас.
Митек не понимал, зачем папа взял с собой топоры. Здесь же дверь не дубовая, а стальная, как ее рубить? А старший Блинков черкнул топором по бетону в том месте, где дверной косяк соединялся со стеной.
– Поддается! – уверенно сказал он.
Все смотрели на белую царапину в бетоне. Мелкая она была. Не глубже толщины спички.
Глава XXV
Бриллианты светлейшего князя
– А потом что? – спросила Ирка.
– Разобрали топоры, поделились, кому в каком месте ковырять… За час эту дверь выставили. Нас же было много.
– И Полина ковыряла?
– И Полина, и Дудаков, – Митек хотел добавить что-нибудь отчаянное и героическое, вроде «На карте стояли наши жизни», но это было ясно и так.
– А кругом крысы… – передернулась Ирка. – Я бы залезла на потолок и орала.
– Заранее таких вещей никто про себя не знает, – заметил Митек. – Вот Полина сначала испугалась, а потом всех спасла.
– Это когда?! – ревниво спросила Ирка.
– Когда мы к лифту прорвались. У нас же не было ключа от секретной кнопки, а без него кабину не вызовешь. Она стояла на самом верху, в магазине. Полина скинула валенки и полезла по шахте, а мы за ней. До верхнего подвала там всего ничего, метра три. Душмана потом подняли на веревках.
Ирка фыркнула:
– Ну, это не спасла. Может, наоборот, она первая от крыс удирала.
Лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы развел руками. Что здесь ответить? Все удирали от крыс, и тот, кто удирал первым, показал остальным путь к спасению.
Они стояли на обрыве у синеносовского магазина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48