Невин
притормозил свою лошадь, отстал немного, так чтобы его не
было слышно.
- Ты сделал то, что я тебе сказал? - спросил Невин.
Желтый гном закивал "да" и вытянул свой рот в беззвучном
раскате смеха.
- Родри невредим?
Голубая фея энергично закивала головой. Она прикрыла
глаза одной рукой и показала жестом, как будто всматривается
вдаль.
- И вы забрали лошадей?
Они оба закивали.
- Чудесно. Чудесно. Большое вам спасибо и приходите
сообщить мне, если Родри снова будет в опасности.
Они исчезли в потоке легкого бриза. Невин присоединился
к остальным и обнаружил, что улыбается, думая о том, что
людям Рииса предстоит пройти пешком целых пятнадцать миль,
возвращаясь в Абервин, в мягких сапогах для верховой езды.-
Это очень хорошо, что я решил посмотреть, что с Родри,- думал
он сам себе.- Черт бы побрал этого Рииса и всех его подонков!
- Отряд уже должен добраться до крепости вашего кузена,-
заметила Даниан.
- Да,- сказала Ловиан,- Куллин разумно поступил, забрав
отсюда людей.- По крайней мере, Родри оставил мне хорошего
человека во главе своего отряда.
Ловиан вздохнула и села на кровать, приглаживая руками
спутавшиеся волосы. Она много плакала в этот день. Несмотря
на боль, которую ей причинила ссылка Родри, она должна
продолжать жить, исполнив остатки ее разрушенных планов и
построить новые.
- Данн, ты скажешь слугам принести мне горячей воды? -
произнесла Ловиан.- Я хочу одеться и помыться. Я должна
поговорить с гвербретом.
- Так скоро? Моя госпожа уверена, что это мудро?
- Вообще-то не мудро. Но необходимо.
Все же Риис наконец сам пришел к ней. Ловиан только
закончила одеваться, появился паж и спросил, может ли она
принять гвербрета. Ловиан встала около окна и собралась с
духом, когда вошел Риис. Он посмотрел на Ловиан так робко,
что она вдруг вспомнила, что он что-то от нее очень сильно
хотел.
- Прошу прощения, мама,- сказал Риис.- Я правда вовсе не
собирался ни ссылать Родри, ни вешать его. Я очень
обрадовался, когда капитан напомнил мне о моем обещании.
Разве ты не видела? После того, как он стоял там и открыто
отказывался повиноваться мне при всех, что мог я сделать?
Уступить и быть опозоренным в глазах всех людей?
Ловиан хотела, но не могла поверить ему. Со временем,
возможно, она заставит себя поверить.
- Мама, пожалуйста,- продолжал Риис.- Я уже однажды
опозорил себя, признав там при всех свою ошибку.
- Я не сомневаюсь, что его светлость поступит так
сознательно. Я надеюсь, что он скоро найдет лучший выход.
- Я полагаю, ты предлагаешь мне вернуть его?
- Его светлость должен спрашивать меня об этом?
Подняв голову, Риис начал ходить вперед и назад. Ловиан
решила отказаться выдать замуж Дониллу, если Риис не отменит
ссылки своего брата, но она знала его очень хорошо.
Он спесиво откажется от сделки и тогда Донилла
пострадает по вине своего мужа.
- Я хочу завтра уехать,- сказала Ловиан.- Если Донилла
собирается ехать с нами, ты должен будешь набраться храбрости
и отстранить ее завтра, во всяком случае, если вы будете
откладывать это, то будет хуже вам обоим.
- Спасибо,- Риис повернулся к ней с искренним
облегчением.- Я боялся, что ты...
Он оборвал фразу на полуслове. Она не нарушала тишины
до тех пор, пока он не отвел взгляда, пристыженный ее
великодушием.
- Мама, пожалуйста,- сказал он.- Ты не хочешь принять
мои извинения?
- Мама? Никогда не обращайся ко мне так больше.
Риис вздрогнул, как будто она дала ему пощечину. Она
сделала довольно длительную паузу, чтобы он почувствовал
укол.
- По крайней мере, до тех пор, пока Родри не вернется
домой.
Риис начал было говорить, затем повернулся и выбежал,
так сильно хлопнув дверью, что серебряные украшения, стоявшие
на каминной полке, зазвенели. Ловиан улыбнулась сама себе.
- Я жена воина и дочь воина,- сказала она вслух.- И война,
ваша светлость, только началась.
Солнце было уже низко над горизонтом, когда Роди
подъехал к каменной пограничной плите на границе между
поместьями Абервинов и Абернаусов. Он остановил своего коня
и посмотрел на дракона, высеченного с западной стороны плиты
и на стоявшего на задних лапах грифона с восточной, затем
проехал последние несколько шагов. Несмотря ни на что он был
жив. Люди Рииса никогда не рискнут начать войну, преследуя его
на территории другого клана. Когда с моря подул вечерний
ветер, Родри задрожал и набросил на плечи свой простой
голубой плащ. В животе у него урчало: У него не было ни
крошки во рту уже два дня. Но через несколько миль он добрался
до большой деревни и таверны, о которой говорил ему Куллин -
крытого соломой круглого дома с конюшней позади него. Когда
Родри спешился, из таверны вышел ее хозяин - грузный круглый
человек, от которого пахло чесноком. Он окинул Родри
проницательным взглядом. Посмотрел на гербы на его рубашке и
на то место на ремне, где должны висеть ножны.
- Готов поспорить, что у тебя неприятности с капитаном
твоего отряда,- сказал хозяин таверны.
- А тебе что за дело?
- Никакого. А серебряный клинок на твоем ремне? Кто дал
его тебе?
- Куллин их Кермора.
- Ого! - трактирщик широко улыбнулся ему, показав
остатки передних зубов.- Тогда входи и добро пожаловать. Ты
можешь пока работать здесь где-нибудь, хотя бы чтобы
заплатить за постой, пока не решишь, что ты будешь делать
дальше. Послушай, парень, тебя что - выпороли? Моя жена
может сделать тебе припарки или что-нибудь такое, на спину.
- Нет, не пороли, но все равно спасибо.
- Хорошо, хорошо. По крайней мере, твой лорд был
милосердным человеком, а? Ну, ставь свою лошадь в конюшню.
Меня зовут Гасс.
- А меня Родри.- Он остановился как раз вовремя, чтобы не
назвать себя лорд Родри Мэйлвейд. Ему стало не по себе из-за
того, что у него осталась только часть его имени, но в то же
время Гассу легче было поверить в свое предположение, что он
был разжалованным всадником. За пределами поместья Рииса
никто, кроме знатных лордов, не будет знать о том, кем он был.
Без своего имени и своего пледа он был всего лишь каким-то
проклятым серебряным клинком.
Очевидно, Гасс был более высокого мнения о лошадях, чем
о людях, потому что в то время как конюшня была чистой и
хорошо ухоженной, в таверне покосившиеся столы были
липкими от грязи и солома на полу воняла как собачья
подстилка. Тем не менее жаркое, которое Гасс поставил перед
Родри на стол, было густым от мяса и турнепса, а хлеб был
свежеиспеченным. Родри жадно проглотил все это, пока Гасс
принес кружку темного эля. Он показал ему также, где стояла
откупоренная бочка.
- Наливай сколько захочешь,- сказал Гасс.- Не сомневаюсь,
что ты этой ночью упьешься в стельку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129