Лицо ее покрылось красными пятнами, задрожали руки.
Саянов, не смея приблизиться, с тревогой следил за растерявшейся матерью. Она читала долго. Так утомительны казались ему эти секунды.
– Что с ним? – не выдержав, спросил он.
Мария Андреевна оторвалась от письма, на миг застыла в тяжелом размышлении, затем, схватившись за голову, проговорила тихо, будто только для себя: «Что делать?»
Саянов смотрел на жену, но она, казалось, даже не замечала, что он с ней в одной комнате. Наконец, Мария Андреевна поднялась, шагнула вперед и остановилась. Саянову показалось, что она пошатнулась и сейчас упадет. Он поспешил, чтобы поддержать, но расстроенная женщина с пренебрежением оттолкнула его протянутые руки.
– Что с ним? – повторил он вопрос.
Мария Андреевна положила на стол письмо и вышла. Пока муж читал, она, накинув пальто и серый пуховой платок, выбежала из дому.
Саянов поспешил за нею. «Куда ты так торопишься?» – удивлялся он.
Она свернула к школе.
«Вот, оказывается, кто твои советчики!» – не без досады подумал Саянов, вспомнив о своем персональном деле.
Он вернулся домой и решил во что бы то ни стало дождаться Марии Андреевны. Перечитывая письмо незнакомого человека о сыне, он невольно оглядывался на швейную машину, словно из-под колпака кто-то мог появиться. Затем вышел в кухню и опустился на табуретку.
Он сидел, как прикованный. Каждый угол, каждая обжитая вещь, казалось, упрекали его в том, что хозяин так не благодарен им. И, размышляя об этой неудачной встрече, Саянов беспощадно истязал себя. «Как я мог упрекнуть ее! Второй ребенок! Но ведь это мой ребенок, моя семья!»
Наступила темнота, и Николай Николаевич зажег лампу. Но хозяйка и на огонь не появлялась. «Неужели она где-то заночует? Уж не случилось ли чего?»
Беспокойстве его росло. Он поднялся со стула.
Был уже двенадцатый час ночи, когда Николай Николаевич, не дождавшись Марии Андреевны, оставил ей деньги и, выйдя из дому, пошел к Людмиле.
34
Забот у классного руководителя седьмого «В» все прибавлялось.
Мать Феди Пасталова, которая в свое время при сыне осуждала Саяновых, теперь жестоко расплачивалась за свою неосторожность.
Мальчик уже дважды прогулял первые уроки, и в этом, по его мнению, была виновата мама: она не приготовила вовремя завтрак. «А сама говорила, что матери обязаны хорошо кормить своих детей», – рассуждал Федя.
Папы и мамы все чаще и чаще становились виноватыми даже в получении плохих отметок.
Варвара Трофимовна почти каждый день посещала семьи своих учеников. «Не провести ли вам родительское собрание», – посоветовал завуч.
Но в тот же вечер, после собрания, Варвара Трофимовна вынуждена была пойти к Юре Меньшак: его мама не явилась.
Еще не успели разойтись родители, как вошла в класс пионервожатая.
– Вы слышали, что ребята говорят о Саяновых? – тихо спросила она.
– Что именно?
– Вроде, отец Вадика – шпион, и мальчишка узнал об этом. Он хотел куда-то пойти заявить… за это отец чуть не убил его…
– Ух ты, как страшно! – прервав ее, усмехнулась учительница.
– И все это из вашего класса идет.
– От Феди Пасталова?
– Нет, от Юры Маньшака.
– Опять этот Юра! – возмутилась Варвара Трофимовна.
Пионервожатая не сводила глаз с учительницы, но та продолжала собирать со стола бумаги и спокойно укладывать их в портфель.
– Как же быть, Варвара Трофимовна?
– С чем? – удивилась учительница.
– С вашим классом…
– Мальчишеская фантазия, Ниночка, не знает границ, а в этом возрасте особенно. Их тянет к героике, и если они не встречают ее в книгах, в кино, то будут искать ближе. А что может быть для них сейчас ближе побега Вадика Саянова?
– Так трудно теперь работать с пионерами, – пожаловалась девушка. – Просто не знаешь, чем их увлечь. А со всех сторон только и слышишь: воспитывать, воспитание… а на чем воспитывать?
– На труде и подвигах, – подсказала подымаясь, учительница.
– Это хорошо говорить, а где они теперь, эти подвиги?
– Ты, Ниночка, десять классов закончила, – участливо посмотрела на нее Варвара Трофимовна. – Помнишь, как хорошо сказал об этом Алексей Максимович Горький:
«В жизни всегда есть место подвигам!»
Она произнесла эти слова торжественно и строго, как девиз.
Варвара Трофимовна торопилась к Меньшакам. Выходя из класса вместе с пионервожатой» она посоветовала ей:
– Читай газеты, Ниночка. Именно из них ты узнаешь о замечательных делах и подвигах советских людей.
В семье Юры Меньшака уже готовились ко сну, когда постучалась и вошла Варвара Трофимовна.
– Почему вы, товарищ Меньшак, не были на собрании? – спросила учительница.
– На каком? – удивилась мать Юры.
– Вы же расписались в дневнике сына, – напомнила Варвара Трофимовна, наблюдая за Юрой, который с растрепанной книжкой лежал в постели. – Сегодня у нас было родительское собрание и только что закончилось.
– Я не расписывалась и ничего не знаю, – недоумевая, оправдывалась мать.
– Это я сам за нее расписался, – нагло усмехнулся Юра. – Я же всегда за тебя расписываюсь, – напомнил он.
Беседа с Юрой и его матерью отняла у Варвары Трофимовны остаток вечера. Но о самом главном мать и классный руководитель договорились на улице, когда Меньшак пошла проводить Варвару Трофимовну.
Говоря о сыне, Юрина мать уже не жаловалась, а негодовала:
– Дай ему хоть торбу с пирогами, хоть черта с рогами – все одно не проймешь! Ремня отцовского не хватает.
– Сильное средство! – пошутила учительница. – Но попробуем еще наказать наше дитя, при вашей помощи, конечно, не грозою и бичом, а стыдом.
Была довольно светлая ночь, тишину нарушал лишь редкий собачий лай.
– Глядите, Варвара Трофимовна, то не у вашей калитки кто-то на часах стоит, – сказала Меньшак.
Маленькая женская фигурка маячила впереди, и учительница не сразу узнала в ней Саянову.
В то же самое время, когда Саянов, не дождавшись жены, отправился к Людмиле, Мария Андреевна со своей новостью вошла в дом Варвары Трофимовны.
35
При появлении Варвары Трофимовны ребята дружно поднялись с мест. Слава Деркач, уже готовый к докладу, выдвинулся из-за парты и нетерпеливо ждал, чтобы учительница скорей объявила о его выступлении. Но она разрешила всем сесть и заговорила сама.
– Великое счастье иметь настоящего друга! И об этом в свое время очень хорошо сказал Александр Сергеевич Пушкин:
Ничто не заменит единственного друга,
Ни музы, ни труды, ни радости досуга.
«Вот бы мне этот эпиграф!» – подумал Деркач.
А Варвара Трофимовна продолжала:
– Дружба и товарищество – это основы нашего социалистического общества, основы отношений между людьми в Советской стране.
Славе уже казалось, что учительница сама собирается рассказать о том, к чему он так усердно готовился, но Варвара Трофимовна, словно догадалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Саянов, не смея приблизиться, с тревогой следил за растерявшейся матерью. Она читала долго. Так утомительны казались ему эти секунды.
– Что с ним? – не выдержав, спросил он.
Мария Андреевна оторвалась от письма, на миг застыла в тяжелом размышлении, затем, схватившись за голову, проговорила тихо, будто только для себя: «Что делать?»
Саянов смотрел на жену, но она, казалось, даже не замечала, что он с ней в одной комнате. Наконец, Мария Андреевна поднялась, шагнула вперед и остановилась. Саянову показалось, что она пошатнулась и сейчас упадет. Он поспешил, чтобы поддержать, но расстроенная женщина с пренебрежением оттолкнула его протянутые руки.
– Что с ним? – повторил он вопрос.
Мария Андреевна положила на стол письмо и вышла. Пока муж читал, она, накинув пальто и серый пуховой платок, выбежала из дому.
Саянов поспешил за нею. «Куда ты так торопишься?» – удивлялся он.
Она свернула к школе.
«Вот, оказывается, кто твои советчики!» – не без досады подумал Саянов, вспомнив о своем персональном деле.
Он вернулся домой и решил во что бы то ни стало дождаться Марии Андреевны. Перечитывая письмо незнакомого человека о сыне, он невольно оглядывался на швейную машину, словно из-под колпака кто-то мог появиться. Затем вышел в кухню и опустился на табуретку.
Он сидел, как прикованный. Каждый угол, каждая обжитая вещь, казалось, упрекали его в том, что хозяин так не благодарен им. И, размышляя об этой неудачной встрече, Саянов беспощадно истязал себя. «Как я мог упрекнуть ее! Второй ребенок! Но ведь это мой ребенок, моя семья!»
Наступила темнота, и Николай Николаевич зажег лампу. Но хозяйка и на огонь не появлялась. «Неужели она где-то заночует? Уж не случилось ли чего?»
Беспокойстве его росло. Он поднялся со стула.
Был уже двенадцатый час ночи, когда Николай Николаевич, не дождавшись Марии Андреевны, оставил ей деньги и, выйдя из дому, пошел к Людмиле.
34
Забот у классного руководителя седьмого «В» все прибавлялось.
Мать Феди Пасталова, которая в свое время при сыне осуждала Саяновых, теперь жестоко расплачивалась за свою неосторожность.
Мальчик уже дважды прогулял первые уроки, и в этом, по его мнению, была виновата мама: она не приготовила вовремя завтрак. «А сама говорила, что матери обязаны хорошо кормить своих детей», – рассуждал Федя.
Папы и мамы все чаще и чаще становились виноватыми даже в получении плохих отметок.
Варвара Трофимовна почти каждый день посещала семьи своих учеников. «Не провести ли вам родительское собрание», – посоветовал завуч.
Но в тот же вечер, после собрания, Варвара Трофимовна вынуждена была пойти к Юре Меньшак: его мама не явилась.
Еще не успели разойтись родители, как вошла в класс пионервожатая.
– Вы слышали, что ребята говорят о Саяновых? – тихо спросила она.
– Что именно?
– Вроде, отец Вадика – шпион, и мальчишка узнал об этом. Он хотел куда-то пойти заявить… за это отец чуть не убил его…
– Ух ты, как страшно! – прервав ее, усмехнулась учительница.
– И все это из вашего класса идет.
– От Феди Пасталова?
– Нет, от Юры Маньшака.
– Опять этот Юра! – возмутилась Варвара Трофимовна.
Пионервожатая не сводила глаз с учительницы, но та продолжала собирать со стола бумаги и спокойно укладывать их в портфель.
– Как же быть, Варвара Трофимовна?
– С чем? – удивилась учительница.
– С вашим классом…
– Мальчишеская фантазия, Ниночка, не знает границ, а в этом возрасте особенно. Их тянет к героике, и если они не встречают ее в книгах, в кино, то будут искать ближе. А что может быть для них сейчас ближе побега Вадика Саянова?
– Так трудно теперь работать с пионерами, – пожаловалась девушка. – Просто не знаешь, чем их увлечь. А со всех сторон только и слышишь: воспитывать, воспитание… а на чем воспитывать?
– На труде и подвигах, – подсказала подымаясь, учительница.
– Это хорошо говорить, а где они теперь, эти подвиги?
– Ты, Ниночка, десять классов закончила, – участливо посмотрела на нее Варвара Трофимовна. – Помнишь, как хорошо сказал об этом Алексей Максимович Горький:
«В жизни всегда есть место подвигам!»
Она произнесла эти слова торжественно и строго, как девиз.
Варвара Трофимовна торопилась к Меньшакам. Выходя из класса вместе с пионервожатой» она посоветовала ей:
– Читай газеты, Ниночка. Именно из них ты узнаешь о замечательных делах и подвигах советских людей.
В семье Юры Меньшака уже готовились ко сну, когда постучалась и вошла Варвара Трофимовна.
– Почему вы, товарищ Меньшак, не были на собрании? – спросила учительница.
– На каком? – удивилась мать Юры.
– Вы же расписались в дневнике сына, – напомнила Варвара Трофимовна, наблюдая за Юрой, который с растрепанной книжкой лежал в постели. – Сегодня у нас было родительское собрание и только что закончилось.
– Я не расписывалась и ничего не знаю, – недоумевая, оправдывалась мать.
– Это я сам за нее расписался, – нагло усмехнулся Юра. – Я же всегда за тебя расписываюсь, – напомнил он.
Беседа с Юрой и его матерью отняла у Варвары Трофимовны остаток вечера. Но о самом главном мать и классный руководитель договорились на улице, когда Меньшак пошла проводить Варвару Трофимовну.
Говоря о сыне, Юрина мать уже не жаловалась, а негодовала:
– Дай ему хоть торбу с пирогами, хоть черта с рогами – все одно не проймешь! Ремня отцовского не хватает.
– Сильное средство! – пошутила учительница. – Но попробуем еще наказать наше дитя, при вашей помощи, конечно, не грозою и бичом, а стыдом.
Была довольно светлая ночь, тишину нарушал лишь редкий собачий лай.
– Глядите, Варвара Трофимовна, то не у вашей калитки кто-то на часах стоит, – сказала Меньшак.
Маленькая женская фигурка маячила впереди, и учительница не сразу узнала в ней Саянову.
В то же самое время, когда Саянов, не дождавшись жены, отправился к Людмиле, Мария Андреевна со своей новостью вошла в дом Варвары Трофимовны.
35
При появлении Варвары Трофимовны ребята дружно поднялись с мест. Слава Деркач, уже готовый к докладу, выдвинулся из-за парты и нетерпеливо ждал, чтобы учительница скорей объявила о его выступлении. Но она разрешила всем сесть и заговорила сама.
– Великое счастье иметь настоящего друга! И об этом в свое время очень хорошо сказал Александр Сергеевич Пушкин:
Ничто не заменит единственного друга,
Ни музы, ни труды, ни радости досуга.
«Вот бы мне этот эпиграф!» – подумал Деркач.
А Варвара Трофимовна продолжала:
– Дружба и товарищество – это основы нашего социалистического общества, основы отношений между людьми в Советской стране.
Славе уже казалось, что учительница сама собирается рассказать о том, к чему он так усердно готовился, но Варвара Трофимовна, словно догадалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35