Даже две недели отпуска не вызвали в нем чувства освобождения и приключенчества; и на них легла серая тень точного планирования; нехватка летнего жилья вынудила его еще за полгода заказать номер в Татрах, обзаведясь для этого необходимым ходатайством заводского комитета своего предприятия, ни на минуту не спускавшего с него своего недреманного ока.
Он со всем этим смирился, но иногда перед ним представал ужасный образ дороги, по которой гонят его, где все его видят, с которой он не может свернуть. Этот образ возник перед ним и сейчас; странным коротким совмещением дорога воображаемая отождествилась с реальной дорогой, по которой он ехал, - и это толкнуло его на неожиданный безрассудный шаг.
- Куда, вы сказали, вам надо? - спросил он девушку.
- В Банскую Бистрицу, - ответила она.
- А что вы там собираетесь делать?
- У меня там встреча.
- С кем же, скажите?
- С одним человеком.
Машина как раз подъезжала к большому перекрестку; водитель сбавил скорость, чтобы успеть прочесть дорожные указатели; затем свернул направо.
- А что случится, если вы не придете на эту встречу?
- Это будет на вашей совести, вам придется позаботиться обо мне.
- Вы, пожалуй, не заметили, что я свернул на Новые Замки.
- Правда? Вы сошли с ума!
- Не волнуйтесь, я позабочусь о вас, - сказал молодой человек.
Игра тотчас достигла высочайшего напряжения. Машина удалялась не только от воображаемой цели - Банской Бистрицы, но и от реальной цели, к которой направилась утром: от Татр и заказанного там номера. Игровая жизнь внезапно атаковала жизнь настоящую. Молодой человек удалялся от самого себя и от своей точной дороги, с которой до сих пор никогда никуда не сворачивал.
- Но ведь вы сказали, что едете в Низкие Татры! - удивилась девушка.
- Я еду, барышня, куда мне вздумается. Я свободный человек и делаю то, что хочу и что мне нравится.
6
Когда они доехали до Новых Замков, уже стало смеркаться.
Молодой человек здесь никогда не был и не сразу сориентировался. Пришлось останавливать машину и расспрашивать прохожих, как проехать к гостинице. Хотя гостиница и была совсем близко (по утверждению всех опрошенных), путь к ней лежал через множество раскопанных улиц и осложнялся столькими поворотами и объездами, что прошло не менее четверти часа, пока они добрались до цели. Гостиница имела неприглядный вид, но была единственной в городе, а ехать дальше молодому человеку не хотелось. Бросив девушке: "Подождите", он вышел из машины.
А выйдя, он, естественно, снова стал самим собой. И почувствовал ужасную досаду, что под вечер очутился совсем не там, где рассчитывал; и досада была тем сильнее, что его никто не принуждал к этому, да он и сам, собственно, об этом не помышлял. Он стал упрекать себя в безрассудстве, но потом махнул рукой: номер в Татрах до завтра подождет, и ничего страшного не случится, если он отметит первый день отпуска каким-то непредвиденным приключением.
Он прошел через ресторан - задымленный, битком набитый, шумный - и спросил, где бюро обслуживания. Его направили к черной лестнице, где за стеклянной дверью, под увешанной ключами доской, сидела увядшая блондинка; не без сложностей он получил ключ от единственного свободного номера.
И девушка, оставшись одна в машине, вышла из своей роли. Но очутившись в неожиданном месте, она не испытывала досады. Была настолько предана молодому человеку, что никогда не сомневалась в его поступках и с полным доверием отдавала ему часы своей жизни. И тут вдруг снова вспыхнула мысль, что, возможно, именно так, как она сейчас, ждут его в этой машине другие женщины, с которыми он встречается в своих служебных поездках. Но, как ни странно, на сей раз этот образ совсем не причинил ей боли; напротив, эта мысль тотчас вызвала у нее улыбку: как прекрасно, что сейчас этой чужой женщиной является именно она; этой чужой, беспечной и непристойной женщиной, одной из тех, к кому она так ревновала; ей казалось, что тем самым она их всех оставляет с носом; что она додумалась до того, как овладеть их оружием, как дать молодому человеку то, что до сих пор дать ему не умела: легкость, бесстыдство и раскованность; ее переполнило острое чувство удовлетворения, что она единственная способна быть всеми женщинами сразу и своего любимого вот так целиком (она единственная) может увлечь и поглотить.
Молодой человек открыл дверцу машины и повел девушку в ресторан. Посреди шума, грязи и дыма он нашел единственный свободный столик в углу.
7
- Каким же образом вы теперь обо мне позаботитесь? - спросила девушка вызывающе.
- Что вы предпочитаете в качестве аперитива?
Девушка не была приучена к крепким напиткам; разве что пила вино, и еще ей нравился вермут. Но на этот раз она намеренно сказала:
- Водку.
- Отлично, - сказал молодой человек. - Надеюсь, вы не слишком опьянеете.
- А если бы и так? - спросила девушка.
Не ответив, молодой человек, подозвав официанта, заказал две водки и бифштексы на ужин. Официант тут же принес на подносе две рюмки водки и поставил их на стол.
Молодой человек поднял рюмку и сказал: - За вас!
- Более оригинальный тост не приходит вам в голову?
В игре девушки было что-то начинавшее раздражать молодого человека; сейчас, когда он сидел с ней лицом к лицу, он понял, что это не только слова, превращавшие ее в кого-то постороннего, но она вся изменилась, изменилась в жестах, мимике и стала неприятно походить на тот тип женщин, к которым он испытывал легкое отвращение.
И он (держа рюмку в поднятой руке) откорректировал свой тост: - Хорошо, стало быть, пью не за вас, а за вашу породу, в которой так удачно сочетается лучшее от животного и худшее от человека.
- Под этой породой вы подразумеваете всех женщин? - спросила девушка.
- Нет, я подразумеваю лишь тех, что похожи на вас.
- И все-таки мне кажется не очень остроумным сравнивать женщину с животным.
- Хорошо, - согласился молодой человек, все еще держа рюмку поднятой, тогда пью не за вашу породу, а за вашу душу, согласны? За вашу душу, которая излучает свет, спускаясь из головы в живот, и гаснет, снова поднимаясь в голову.
Подняв рюмку, девушка сказала: - Итак, за мою душу, которая спускается в живот.
- Еще раз оговорюсь, - заметил молодой человек, - лучше просто за ваш живот, в который спускается ваша душа.
- За мой живот, - сказала девушка, и ее живот (коль уж был сейчас так определенно назван) будто отвечал на призыв: она ощущала каждый миллиметр его кожи.
Официант принес бифштексы, молодой человек заказал еще водки с содовой (на сей раз выпили за грудь девушки), и разговор продолжался в удивительно фривольном тоне. Молодого человека все больше раздражало умение девушки выглядеть дешевкой; если это ей так хорошо удается, подумал он, значит, она такая и есть;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Он со всем этим смирился, но иногда перед ним представал ужасный образ дороги, по которой гонят его, где все его видят, с которой он не может свернуть. Этот образ возник перед ним и сейчас; странным коротким совмещением дорога воображаемая отождествилась с реальной дорогой, по которой он ехал, - и это толкнуло его на неожиданный безрассудный шаг.
- Куда, вы сказали, вам надо? - спросил он девушку.
- В Банскую Бистрицу, - ответила она.
- А что вы там собираетесь делать?
- У меня там встреча.
- С кем же, скажите?
- С одним человеком.
Машина как раз подъезжала к большому перекрестку; водитель сбавил скорость, чтобы успеть прочесть дорожные указатели; затем свернул направо.
- А что случится, если вы не придете на эту встречу?
- Это будет на вашей совести, вам придется позаботиться обо мне.
- Вы, пожалуй, не заметили, что я свернул на Новые Замки.
- Правда? Вы сошли с ума!
- Не волнуйтесь, я позабочусь о вас, - сказал молодой человек.
Игра тотчас достигла высочайшего напряжения. Машина удалялась не только от воображаемой цели - Банской Бистрицы, но и от реальной цели, к которой направилась утром: от Татр и заказанного там номера. Игровая жизнь внезапно атаковала жизнь настоящую. Молодой человек удалялся от самого себя и от своей точной дороги, с которой до сих пор никогда никуда не сворачивал.
- Но ведь вы сказали, что едете в Низкие Татры! - удивилась девушка.
- Я еду, барышня, куда мне вздумается. Я свободный человек и делаю то, что хочу и что мне нравится.
6
Когда они доехали до Новых Замков, уже стало смеркаться.
Молодой человек здесь никогда не был и не сразу сориентировался. Пришлось останавливать машину и расспрашивать прохожих, как проехать к гостинице. Хотя гостиница и была совсем близко (по утверждению всех опрошенных), путь к ней лежал через множество раскопанных улиц и осложнялся столькими поворотами и объездами, что прошло не менее четверти часа, пока они добрались до цели. Гостиница имела неприглядный вид, но была единственной в городе, а ехать дальше молодому человеку не хотелось. Бросив девушке: "Подождите", он вышел из машины.
А выйдя, он, естественно, снова стал самим собой. И почувствовал ужасную досаду, что под вечер очутился совсем не там, где рассчитывал; и досада была тем сильнее, что его никто не принуждал к этому, да он и сам, собственно, об этом не помышлял. Он стал упрекать себя в безрассудстве, но потом махнул рукой: номер в Татрах до завтра подождет, и ничего страшного не случится, если он отметит первый день отпуска каким-то непредвиденным приключением.
Он прошел через ресторан - задымленный, битком набитый, шумный - и спросил, где бюро обслуживания. Его направили к черной лестнице, где за стеклянной дверью, под увешанной ключами доской, сидела увядшая блондинка; не без сложностей он получил ключ от единственного свободного номера.
И девушка, оставшись одна в машине, вышла из своей роли. Но очутившись в неожиданном месте, она не испытывала досады. Была настолько предана молодому человеку, что никогда не сомневалась в его поступках и с полным доверием отдавала ему часы своей жизни. И тут вдруг снова вспыхнула мысль, что, возможно, именно так, как она сейчас, ждут его в этой машине другие женщины, с которыми он встречается в своих служебных поездках. Но, как ни странно, на сей раз этот образ совсем не причинил ей боли; напротив, эта мысль тотчас вызвала у нее улыбку: как прекрасно, что сейчас этой чужой женщиной является именно она; этой чужой, беспечной и непристойной женщиной, одной из тех, к кому она так ревновала; ей казалось, что тем самым она их всех оставляет с носом; что она додумалась до того, как овладеть их оружием, как дать молодому человеку то, что до сих пор дать ему не умела: легкость, бесстыдство и раскованность; ее переполнило острое чувство удовлетворения, что она единственная способна быть всеми женщинами сразу и своего любимого вот так целиком (она единственная) может увлечь и поглотить.
Молодой человек открыл дверцу машины и повел девушку в ресторан. Посреди шума, грязи и дыма он нашел единственный свободный столик в углу.
7
- Каким же образом вы теперь обо мне позаботитесь? - спросила девушка вызывающе.
- Что вы предпочитаете в качестве аперитива?
Девушка не была приучена к крепким напиткам; разве что пила вино, и еще ей нравился вермут. Но на этот раз она намеренно сказала:
- Водку.
- Отлично, - сказал молодой человек. - Надеюсь, вы не слишком опьянеете.
- А если бы и так? - спросила девушка.
Не ответив, молодой человек, подозвав официанта, заказал две водки и бифштексы на ужин. Официант тут же принес на подносе две рюмки водки и поставил их на стол.
Молодой человек поднял рюмку и сказал: - За вас!
- Более оригинальный тост не приходит вам в голову?
В игре девушки было что-то начинавшее раздражать молодого человека; сейчас, когда он сидел с ней лицом к лицу, он понял, что это не только слова, превращавшие ее в кого-то постороннего, но она вся изменилась, изменилась в жестах, мимике и стала неприятно походить на тот тип женщин, к которым он испытывал легкое отвращение.
И он (держа рюмку в поднятой руке) откорректировал свой тост: - Хорошо, стало быть, пью не за вас, а за вашу породу, в которой так удачно сочетается лучшее от животного и худшее от человека.
- Под этой породой вы подразумеваете всех женщин? - спросила девушка.
- Нет, я подразумеваю лишь тех, что похожи на вас.
- И все-таки мне кажется не очень остроумным сравнивать женщину с животным.
- Хорошо, - согласился молодой человек, все еще держа рюмку поднятой, тогда пью не за вашу породу, а за вашу душу, согласны? За вашу душу, которая излучает свет, спускаясь из головы в живот, и гаснет, снова поднимаясь в голову.
Подняв рюмку, девушка сказала: - Итак, за мою душу, которая спускается в живот.
- Еще раз оговорюсь, - заметил молодой человек, - лучше просто за ваш живот, в который спускается ваша душа.
- За мой живот, - сказала девушка, и ее живот (коль уж был сейчас так определенно назван) будто отвечал на призыв: она ощущала каждый миллиметр его кожи.
Официант принес бифштексы, молодой человек заказал еще водки с содовой (на сей раз выпили за грудь девушки), и разговор продолжался в удивительно фривольном тоне. Молодого человека все больше раздражало умение девушки выглядеть дешевкой; если это ей так хорошо удается, подумал он, значит, она такая и есть;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50