я ведь доверяю вкусу Мартина куда больше, чем своему, ибо его вкус подкрепляется гораздо большим интересом, чем мой. Я люблю объективность и упорядоченность во всем, в том числе и в вопросах любви, а потому знатока предпочитаю дилетанту.
Иной мог бы счесть лицемерием, когда я называю дилетантом себя, разведенного человека, рассказывающего сейчас об одной из своих (причем явно не из ряда вон выходящих) авантюр. И все-таки: я дилетант. Можно было бы сказать, что я играю во что-то, тогда как Мартин этим живет. Подчас меня охватывает чувство, что вся моя полигамная жизнь возникла лишь из желания подражать другим мужчинам; не стану отрицать, что это подражание доставляло мне немало удовольствия, однако не могу избавиться от ощущения, что это пристрастие носит характер чего-то совершенно свободного, игрового и необязательного, сравнимого, скажем, с посещением картинных галерей или чужих краев и не подчиненного тому безусловному императиву, который ощущался в эротической жизни Мартина. Именно присутствие этого безусловного императива и возвышало его в моих глазах. Суждения Мартина о женщинах, сдавалось мне, произносила его устами сама Природа, сама Необходимость.
ЛУЧ РОДНОГО ОЧАГА
Когда мы оказались за пределами больницы, Мартин с особым нажимом сказал, что сегодня нам потрясающе все удается, и затем добавил: - Вечером, конечно, надо будет поторопиться. В девять хочу быть дома.
Я оцепенел: - В девять? Значит, отсюда надо уехать в восемь! Стало быть, мы ехали сюда совершенно напрасно! Я думал, что впереди у нас целая ночь!.
- Зачем тебе разбазаривать время!
- Но какой смысл тащиться в такую даль ради одного часа? Что ты собираешься предпринять от семи до восьми?
- Все. Как ты изволил заметить, я организовал дачу, так что все должно идти как по маслу. Все зависит от твоей решительности.
- Но почему, черт возьми, ты должен быть в девять дома?
- Я обещал Иржине. Субботними вечерами она привыкла перед сном играть в "джокера".
- О Бог мой... - выдохнул я.
- Вчера у Иржинки были кой-какие передряги в конторе, не отнимать же у нее эту маленькую субботнюю радость! Ты ведь знаешь, Иржинка - самая лучшая женщина на свете... К тому же и у тебя в Праге, - добавил он, - впереди будет целая ночь.
Было ясно: любые возражения тщетны. Заботу Мартина о спокойствии жены никогда и ничем нельзя было умерить, а его веру в беспредельные эротические возможности каждого часа, а то и минуты, никогда и ничем было не поколебать.
- Пошли, - сказал Мартин, - до семи еще три часа. Зачем зря терять время!
ОБМАН
Мы двинулись по широкой аллее городского парка, служившего здешним обитателям для променада. Оглядывая парочки девушек, проходивших мимо или сидевших на скамейках, мы всякий раз разочаровывались в их достоинствах.
Правда, Мартин, окликнув двух девушек, завязал с ними разговор и даже назначил им свидание, но я-то знал, что он относится к этому несерьезно. Это был так называемый тренировочный кадрёж, которым Мартин подчас занимался, чтобы не утратить сноровки.
В полном унынии мы вышли из парка на улицы, зиявшие провинциальной пустотой и скукой.
- Пойдем что-нибудь выпьем, жажда мучит, - сказал я Мартину.
Мы нашли какое-то здание, на котором была вывеска "КАФЕ". Войдя внутрь, обнаружили, что здешние посетители обречены исключительно на самообслуживание; от помещения, выложенного кафелем, веяло холодом и отчужденностью; у неулыбчивой дамы за стойкой мы купили подкрашенной воды и пошли с ней к столу, залитому соусом и побуждавшему нас к скорейшему уходу.
- Не обращай ни на что внимания, - сказал Мартин, - уродство в нашем мире имеет и свою положительную сторону. Никому нигде не хочется задерживаться, люди отовсюду спешат убраться, и это создает необходимый ритм жизни. Но нас на эту удочку не поймаешь. В безопасности этой гнусной забегаловки у нас есть возможность кое о чем потолковать. - Выпив лимонад, он спросил: - Ты уже кадрил ту медичку?
- Разумеется, - сказал я.
- А какая она из себя? Опиши мне ее подробно!
Я описал ему медичку. Это не составило мне особого труда, так как никакой медички в действительности не было. Да. Я, пожалуй, предстану в невыгодном свете, но это так: я выдумал ее.
Однако, слово даю, сделал я это не по злому умыслу и не для того, чтобы как-то выламываться перед Мартином или пудрить ему мозги. Выдумал я эту медичку просто потому, что уже не мог отбиться от его приставаний.
А требования Мартина к этой сфере моей деятельности были непомерными. Он был убежден, что я ежедневно встречаю все новых и новых женщин. Он видел во мне не того, кто я есть на самом деле, и, признайся я ему, что за всю неделю я не только не овладел ни одной новой женщиной, но ни к одной даже не притронулся, он счел бы меня лицемером.
Вот потому-то мне и пришлось примерно неделю назад придумать смотрёж одной медички. Мартин был доволен и подбивал меня перейти к кадрёжу. И сегодня он отслеживал мои успехи.
- А какого она примерно уровня? - спросил он, закрыв глаза и выуживая откуда-то из сумрака памяти некий критерий; затем, вспомнив одну нашу общую знакомую, спросил: - ...На уровне Маркеты?
- Бери гораздо выше, - ответил я.
- Да ты что... - удивился Мартин.
- Она на уровне твоей Иржины.
Собственная жена для Мартина - наивысший критерий. Заслушав мой отчет, Мартин засветился от счастья и погрузился в мечты.
УСПЕШНЫЙ КАДРЕЖ
В заведение вошла девушка в вельветовых брюках и куртке. У стойки подождала подкрашенной воды и, видимо, собираясь ее выпить, направилась к соседнему столику; даже не присев, поднесла стакан ко рту и стала пить.
Повернувшись к ней, Мартин сказал: - Барышня, мы приезжие и хотели бы у вас спросить...
Девушка улыбнулась. Она была вполне миленькая.
- Ужасно жарко, и мы не знаем, что делать.
- Идите искупайтесь.
- Не худо бы. Но мы не знаем, где у вас тут купаются.
- Здесь нигде не купаются.
- Как это так?
- Есть один бассейн, но вот уже месяц, как воду спустили. - - А река?
- Углубляют русло.
- Так где же вы купаетесь?
- Если только в Готерском озере, но туда самое малое семь километров.
- Ерунда, у нас авто, достаточно, если укажете нам дорогу.
- Будьте нашим экскурсоводом, - сказал я.
- Скорее автоводом, - поправил меня Мартин.
- Если так, то уж автоводкой, - сказал я.
- Автоконьяком, - сказал Мартин.
- И в данном случае самое малое пятизвездочным, - снова сказал я.
- Вы просто наше созвездие и должны ехать с нами, - сказал Мартин.
Девушка, смущенная нашей болтовней, наконец объявила, что охотно поедет с нами, но ей нужно кое-что провернуть и еще заскочить за купальником; нам, дескать, придется подождать ее на том же месте, и ровно через час она придет.
Довольные, мы смотрели ей вслед; удаляясь, она прелестно вертела попкой и потряхивала черными локонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50