– Запомни, пожалуйста, Максимилиано, я не твоя и вообще ничья! Между нами все кончено. Если я приняла твою помощь, то только потому, что у меня не было иного выхода. Но как только мы приедем в Америку, я начну искать работу…
– Тебе будет трудно найти ее без разрешения властей!.. Но о чем ты беспокоишься? У тебя все будет, мы же вместе, Ракель!..
– Не трогай меня! Не прикасайся!
– Антонио было можно…
Максимилиано замер на полуслове, потому что в проеме открывшейся входной двери он увидел Антонио Ломбардо. Тот сделал несколько шагов по направлению к Ракель, не выпуская из поля зрения Макса. Лицо его было спокойно, только глаза выдавали чрезмерное волнение.
– Ракель, собирайся и едем, – приказал он жестко.
– Она никуда с тобой не поедет! – Максимилиано попытался встать перед девушкой, закрыв ее собой.
– Она моя жена, и поедет туда, куда я скажу! – повысил голос Ломбарде.
– Она тебе не жена! – Макс сделал еще шаг, продвинувшись по комнате.
– Антонио, пожалуйста, не надо! – молила Ракель, еще не зная, что предпримет в следующую минуту Антонио.
– Я говорил тебе, что ты можешь уехать, если только не вернешься к этому… – Ломбарде небрежно кивнул на Макса.
– Она уже вернулась к «этому» и, если ты хочешь увезти ее, сначала тебе придется убить меня, – прорычал Макс, замахиваясь на противника.
– Ради Бога, вы что, с ума посходили?! Макс, Антонио! Я уже устала повторять вам, что я не предмет, который можно увезти куда угодно без моего желания.
– Согласен. Ты вольна выбирать: или немедленно возвращаешься со мной в Акапулько, или отправляешься в тюрьму. И ты вместе с ней! – снова кивок в сторону брата.
– Не верь ему, он запугивает тебя, Ракель, и не посмеет, слишком боится скандала…
Реакция Максимилиано была мгновенной. Он собрался броситься на Антонио, поэтому молниеносно, с быстротой кошки приблизился к ненавистному брату. Тот мгновенно выхватил пистолет из кармана.
– Еще шаг, и я убью тебя, Максимилиано! Не собираюсь драться врукопашную в присутствии женщины. В другой раз… пожалуйста… Если сам захочешь…
Держа Макса под прицелом пистолета, Антонио снял телефонную трубку: пусть кто-нибудь из службы безопасности срочно поднимется в девятьсот шестнадцатый номер…
– Антонио, я поеду с тобой, клянусь, я поеду! – бросилась к Ломбарде Ракель.
И когда в дверь вошли двое в форме, и корректно поздоровавшись, спросили: «Что здесь происходит?», Антонио нашелся сразу:
– Моя жена подумала, что у нее украли драгоценности, но мы уже все нашли, извините.
Глава 12
Виктория всегда знала, как упрям Антонио, еще с тех давних дней, когда она впервые переступила порог дома Ломбарде Он и мальчиком был таким же: если хотел чего-то добиться, обязательно добивался. Позже эта черта характера приемного сына стала неотъемлемой частью его натуры. А, как известно, в делах упрямство и умение настоять на своем часто дают неплохие результаты. Что касается повседневной жизни… Виктория считала, что во взаимоотношениях с ее родным сыном Антонио мог бы быть мягче, уступчивее, это несомненно сделало бы Макса менее агрессивным, закомплексованным. Ей так хотелось, чтобы часть своей любви к ней – а она всегда чувствовала, как Антонио ее бережет, старается оградить от неприятностей – он перенес на Макса, но, увы, этого не случилось ни тогда, когда мальчики еще были детьми, ни тем более позже, когда умер муж, завещав все состояние старшему сыну. Она и сама иногда с грустью удивлялась, почему муж, с которым они прожили столько лет душа в душу, не подумал о ней перед смертью: ведь и ей не досталось ничего. Но она благодарила создателя за то, что он наградил ее таким приемным сыном, около которого она продолжала вести прежний образ жизни, ни в чем не отказывая себе, чувствуя полноправной хозяйкой дома в Акапулько. К ее великому огорчению, ни родной сын, ни Камила не были людьми, которыми она могла бы гордиться. Под стать им был и зять Клаудио. Повеса и мот, он не был в состоянии заработать на жизнь.
В последнее время Виктория все чаще слышала от него жалобы на несправедливо составленное завещание, и как результат – отсутствие у него денег. Виктория сдерживала раздражение и, когда становилось невмоготу терпеть насмешки Клаудио над ее советом перестать вести праздный образ жизни и начать трудиться в фирме Ломбардо, она спокойно предупреждала, что терпение Антонио не бесконечно, и не стоит им всем испытывать его на прочность.
Что касается упрямства… Час назад Рамон, их дворецкий, доложил, что сеньор Антонио возвратился вместе с Ракель и ее родственниками. Виктория была рада увидеть сына, но совершенно не понимала, к чему такая настойчивость в желании вернуть эту женщину в их дом. Теперь она была почти уверена, что именно из-за Ракель так испортились отношения между братьями. Безусловно, Ракель во всем обвинила Максимилиано, а Антонио безоговорочно поверил ей. Виктория не сомневалась, что Ракель поощряла Макса. Конечно, Макс виноват и обязан сделать первый шаг навстречу брату. Но Антонио, в свою очередь, должен пересмотреть свое отношение к нему. Виктория сознавала, что знает далеко не все, что известно Антонио, он сообщил ей, – Ракель и Максимилиано знали друг друга раньше. Нет, Ракель лжет, они не знали… Некстати появившаяся Камила, узнав о возвращении новоиспеченных родственников, подлила масла в огонь: как вообще Антонио может терпеть в их порядочном доме эту беспутную женщину! Камила видела, как они целовались с Максом, того и гляди, Ракель начнет изменять Антонио со всеми знакомыми мужчинами по очереди, и если ее вовремя не вышвырнуть отсюда, она сама их выживет по одному…
Виктория видела, как рассвирепел Антонио и, доведенный до крайности дерзкими словами сестры, ответил, что Камила сама не святая, как и ее муж, не говоря уже о Максе: он мол, преступник, и место ему в тюрьме…
Сказал так, и еще более озадачил Викторию. Ведь что-то же было? Почему Ракель решила бежать в Мехико? Почему Макс оказался с нею? Почему Антонио обвинил во всем Макса?
Ведь совсем недавно он называл авантюристкой Ракель… и ведь кто-то пытался убить Антонио, но кто? Виктория снова и снова просила Ломбардо об одном: сказать ей всю правду, может быть, ее сын не так и виновен, как думает Антонио. А если даже виновен в чем-то, все равно несправедливо требовать, чтобы он покинул их дом в Акапулько – ведь и для Макса этот дом – единственно родной…
Только бы никто не узнал о том, что у них творится!.. Эта мысль не давала сеньоре Ломбардо покоя. Она не раз предупреждала Клаудио, а особенно Камилу, быть более сдержанными, не болтать на людях, даже при слугах, лишнего, не слишком откровенничать с Маурой и Карлой – тем достаточно что-то сказать, чтобы на другой день весь город знал об этом…
Как ни настаивала Виктория, чтобы Антонио открыл ей наконец всю правду о случившемся, тот твердил одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123