- Для народу хороши:
кистени и бердыши,
самострел и скорый суд,
кандалы и цепи с пуд,
да ружья-пищали,
чтоб от страха все пищали!..
- А-ну, пшел отсюда! - выскочил на крыльцо кабатчик. - Опричников накличешь! Беды не оберешься!.. Ступай в другое место зубы скалить!..
Толпа дружно на него зашикала, а Петрушка продолжал костерить царя:
- Это только, братцы, встарь
был с народом государь.
Нонче царь пошел не тот:
сам - в парче, в дерьме - народ!..
Тимка только достал фотоаппарат и успел сделать один фотоснимок, как внезапно раздались чьи-то бравые выкрики:
- Гойда, гойда!
Горожане тут же бросились врассыпную.
Кабатчик вбежал в избу, крепко захлопнул за собой дверь.
Тимка и Святик схоронились за забором.
Из-за угла выскочили три всадника. Это были опричники - личные воины Грозного царя, которые творили по всей Руси - чего хотели. К их седлам были привязаны собачьи головы.
- Какой кошмар!.. - Святика аж передернуло.
Всадники окружили кукольника. Один из них, самый рослый, нагнулся, поднял его за шиворот и, вытащив из ширмы, бросил перед собой поперек лошади.
- Гойда, гойда! - закричали они, и копыта вновь застучали по мерзлым сосновым бревнам.
Поднялся ветер. Он закружил в воздухе снег, завьюжил следы подков, замел ширму посреди пустой улицы...
Святик приподнял одно ухо:
- Там кто-то плачет...
Они с Тимкой подбежали к брошеной ширме.
Под ней, весь запорошенный снегом, сидел Петрушка и, покачиваясь из стороны в сторону, жалобно выл:
- Был я вредный,
теперича - бедный,
разбит, простужен,
никому не нужен!..
Без Петрухи-скомороха
ох, как тяжко! Ой, как плохо!..
- Не плачь, - сказал ему Тимка.
Петрушка поднял голову.
- Я не плачу... Я страдаю. - Он громко шмыгнул своим красным носом, который стал ещё краснее от слез.
- Не страдай, - попросил Святик. - Мы поможем.
Петрушка хотел громко расхохотаться, но лишь печально улыбнулся:
- Зарубило злодейство
скоморошье действо!
А ведь как жили!
Песни пели,
стишки творили,
царя ругали,
вот и - пропали!..
- Ничего не пропали! - стал утешать его Тимка. - Знаешь, где твой кукольник?
- Знаю, - ответил Петрушка. - В острог его повезли, куда ж еще?!.. Мы с Петрухой там уже были. За бродяженье. "В другой раз попадетесь, - грозили нам, - язык вырвем." А какой кукольник без языка?..
- Далеко до острога?
- Весь путь - в одну шутку, - грустно пошутил Петрушка.
- Ну, так полезай ко мне! - и Тимка помог ему забраться в карман своей куртки.
- Ширму не забудь, - напомнил Святик и побежал по следам опричников.
Острог стоял в центре Зуева. У ворот мерз мордатый часовой с бердышом в руке и кнутом за поясом. Он постукивал сапогом о сапог, будто пританцовывал.
Завидев парнишку с собакой, глазеющего на острог, опричник надул толстые щеки ещё больше, распушил усы и, выставив оружие, спросил:
- Чего надобно?
- Хотим душу вам повеселить, - миролюбиво сказал Тимка. - Небось, стоять весь день вот так тошно?..
- Ох, и тошно!.. А чем веселить будете?
- Действом потешным.
- Это я люблю... - заулыбался часовой и приготовился смотреть.
Тимка надел ширму, а Святик юркнул под её полог.
И тут над ширмой появился Петрушка:
- Добрый день, господин опричник!
Позвольте раскланяться с вами лично.
Посмешить-потешить,
лапшу на уши навешать!..
- Гы-гы-гы-ыы!.. - загоготал довольный часовой.
А Петрушка запел:
- В нашем царстве-государстве
разудалое житье:
то - безделье, то - мытарство,
то - обжорство, то - нытье.
Кто - с овцой, а кто - с овчиной,
кто-то - с суммой, кто - с сумой.
Ну, а так - все чин по чину!
Ах, ты ж, Господи, Боже мой!..
Улыбка сползла с лица часового. Он стал внимательнее прислушиваться к словам.
В нашем царстве-государстве
то - поминки, то - гульба.
То - любовь, а то - коварство,
то - затишье, то - борьба.
То - веселье, то - кручина,
или - пост, или - запой.
Ну, а так - все чин по чину!
Ах, ты ж, Господи, Боже мой!
- Но-но-но! - строго сказал часовой. Он подошел к ширме и заглянул в нее. Его лицо вмиг побелело и вытянулось от изумленья: - А это ещё кто?!.. Ты как же, висельник, из острога-то удрал?!..
Он выволок из-за ширмы кукольника Петруху и застучал бердышом по воротам. В них раскрылось зарешеченное окошко, а в нем появилась голова бородатого десятника.
- Чего там?! - недовольно спросил тот.
- Ку-ку... Ку-ку... Ку-ку... - затянул часовой.
- Надрался? - неодобрительно спросил десятник.
- Нет, ваша милость!.. - завертел головой часовой. - Тут... ку-ку-кукольник... Тот, самый, что сидит в остроге... Он действо потешное показывает!..
Десятник нахмурил брови:
- Как есть, надрался в стельку! Ты хоть соображаешь, что мелешь?..
- Так точно, соображаю!
- Да как же он может одновременно сидеть в остроге и действо показывать?!..
- Скоморохи все могут! - испуганно закивал часовой. - Для них сфокусничать - главное дело!
- А-ну, покажь!..
Окошко захлопнулось.
Ворота приоткрылись, и десятник вышел к часовому.
- Ну, и где он?
- Так вот же!.. - удивленно ответил часовой.
И тут вдруг увидел, что держит в руках уже не человека, а щенка.
- Господи!.. - забормотал мордатый опричник, выпуская Святика. - Чур, меня! Ведь я только что скомороха споймал!..
- Дурак ты, Федя! Поди отоспись! Впрямь царева врага отпустишь - не обессудь тогда! На дыбе вздерну! До смерти забью!..
- Не пил я! - чуть не плакал часовой. - Хотел согреться, да ни капли не взял!.. Всему виной - скоморох проклятый, дьявол потешный! Нешто я псину от кукольника не отличу?!.. И где этот парень? Это все его штучки! С ним был этот пес!
Тимофей, тем временем, свернул ширму и запрятал в ней Петрушку.
Часовой двинулся-было в его сторону и - замер с раскрытым ртом: на него надвигался огромный медведь, которого придерживал богатырского вида парень.
- Лесной архимандрит!.. - в ужасе прошептал десятник, пятясь к воротам.
Туда же отступил и часовой. Столкнувшись в узком проходе чуть приоткрытых ворот, и не уступая один другому, они застряли, тесно прижавшись спинами и брыкая друг друга.
А "медведь" неотвратимо приближался. Тимка отпустил повод. За воротами в испуге заржали кони, почуяв присутствие косолапого.
"Медведь" заревел во всю мощь, славные опричники грохнулись наземь и поползли бегом, как тараканы, в разные стороны.
Из кармана десятника вывалилась связка ключей. "Медведь" тут же подобрал их и вновь обернулся в Святика.
- За мной! - крикнул щенок Тимке, и они вбежали в острог.
К ним уже спешили встревоженные опричники. Святик тут же перевоплотился в десятника.
- Что, соколики?! - заорал он. - Проспали врагов-то?!.. Живо на коней! Двое их было, в платьях опричников.
Зная его крутой нрав, перепуганные служаки с разбегу вскакивали на коней и пулей вылетали за ворота. Через мгновенье двор опустел.
Звеня ключами, Святик-десятник заспешил с Тимкой к темницам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34