"Все-таки иностранец, - подумал Вовка. - Сразу жвачку сует, привык, что у них там ничего бесплатно не делается... Интересно, где это он так говорить по-нашему насобачился? Может, шпион?.."
Вовка пристально посмотрел иностранцу в глаза, да только разве их разглядишь за темными стеклами... И вот что странно: все-таки лицо этого человека показалось Вовке Гусеву знакомым... Даже, можно сказать, родным! Такое симпатичное, смелое, усатое лицо. Хотя Вовка мог поклясться, что никогда в жизни с этим человеком не встречался... И в общем, сразу стало ясно, что человек с таким открытым, отважным лицом быть шпионом никак не может. Только непонятно, почему ему надо лезть через окно. Впрочем, мало ли что... Наверно, тут какая-то тайна...
У каждого человека есть своя тайна, Вовка это недавно понял. Может, это и не очень заметно, но если приглядеться, то обязательно поймешь: тайна есть у каждого. С некоторых пор Вовка этим и занимался: приглядывался к людям и открыл для себя много нового. Но Вовка был молчун и никому об этом не сказал. Ведь не всякий обрадуется, поняв, что ты кое о чем догадываешься.
- Ну, о'кэй? - спросил незнакомец на иностранном языке.
То есть просто окончательно запутал Вовку: иностранец он или нет?
На всякий случай Вовка ему тоже ответил по-иностранному:
- О-о-ол райт!
- Только никому ни слова! - попросил человек в черных очках.
Но этого он мог и не говорить.
МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
- Вы, конечно, уже все убрали на сцене? - вздохнул Сергей Борисович.
- Не успел еще... - виновато отозвался Мотя. - Я сейчас мигом!
- Ни в коем случае! - всполошился директор. - Вы с ума сошли прибирать место преступления! Это же замечательно, что вы еще там ничего не трогали!
На месте преступления было пусто, только в кулисах кто-то выстукивал одним пальцем на рояле: чи-жик-пы-жик-где-ты-был... Но директор даже не сделал безобразнику замечания - некогда, некогда, делом надо заниматься...
Он тщательно исследовал место преступления. Там по-прежнему поблескивали осколки графина: мелкие, покрупнее, а горлышко осталось целым и лежало прямо в центре сцены.
"Это как же надо было грохнуть, чтоб оно туда отлетело... - покачал Сергей Борисович головой. - Явно, явно тут происходила борьба..."
- Сергей Борисович, - позвал Мотя из кулис, - глядите, что тут!..
Чуть в стороне от места преступления лежала пуговица средних размеров, светлая... Вырванная, что называется, "с мясом".
Сергей Борисович поднял ее, оглядел и вздохнул: в светлом костюме ходил только один человек в Доме пионеров - режиссер Еремушкин. А подозревать режиссера Еремушкина, согласитесь, просто нелепо!
А кого подозревать?
В том-то все и дело, что подозревать вообще некого!
Вот и разбирайся, Сергей Борисович: подозревать некого, а человек пропал!
ДИРЕКТОР ПОЕТ ПЕСНЮ
Бывает же такое: живешь-живешь да вдруг и вспомнится тебе ни с того ни с сего что-нибудь из давних, позабытых лет... Например, как мама сидит у окна, подперев щеку ладонью, и смотрит на улицу. То ли ждет кого-то, то ли просто задумалась... Когда это было? Когда-то... Давно-давно... И ничего не вспоминается больше, а только тихое, светлое мамино лицо...
А Сергею Борисовичу вспомнилась песня, которую он пел в детстве.
Коричневая пуговка валялась на дороге,
Никто не замечал ее в коричневой пыли...
Очень она тогда ему нравилась, там было про то, как один мальчик проявил бдительность и помог задержать шпиона...
"Как там дальше?" - стал припоминать директор.
Но мимо по дороге прошли босые ноги,
Босые, загорелые, протопали, прошли!
"Смотри-ка... Ведь помню! - удивился он. - А ведь, в сущности, совершенно дурацкая песня, и чего я ее пел?.."
И он тихонько запел дальше:
Ребята шли купаться веселою гурьбою,
Последним шел Алешка и больше всех пылил.
Нечаянно ль, нарочно ль - и сам не зная точно,
На пуговку Алешка ногою наступил.
Сергей Борисович оглянулся: не видит ли кто, как он вышагивает по коридору, отчаянно размахивая руками в такт песне... Слава богу, никого!
Он поднял эту пуговку и взял ее с собою,
Но вдруг увидел буквы нерусские на ней...
К начальнику заставы ребята всей гурьбою
Бегут, бегут дорогою - скорей, скорей, скорей!
"Просто ерунда какая-то!" - нахмурился директор, но остановиться уже не мог и допел до конца: про то, как встревожился начальник заставы и велел седлать коней, как враг был пойман, а шпионская пуговка с тех пор хранилась в Алешкиной коллекции: "Ему за эту пуговку всегда большой почет!.."
"Вот какие глупые песни пел я в детстве... - покачал директор головой, да вдруг и вспомнилось, как зелено, как солнечно и счастливо там было, там, там, давным-давно, в детстве, когда он мечтал поскорее вырасти и ловить опасных преступников, чтоб не мешали жить хорошим людям. - Куда же все девалось? Почему я вырос такой несчастный?.. За что? Я учился хорошо, меня хвалили, мне грамоты давали... Почему, ну почему же, когда я вырос, все стало так плохо? Почему мне так скучно жить?.."
ЧЬЯ ЭТО ПУГОВИЦА?
Сергей Борисович стоял посреди коридора, сжимал в кулаке пуговицу от Михал-Палычева пиджака, и было ему так себя жалко, что хоть плачь!
Пожалуй, не появись Михаил Павлович, он бы и заплакал, потому что это только дети думают, что взрослые не плачут. На самом деле это не совсем так.
- А я вас ищу, голубчик, - сказал Михаил Павлович. - Где у нас висит... Такое, знаете ли... Не помню, как оно называется. Ну, картинка такая, на которой стрелочками показано, кто куда бежит, если загоримся...
- Это называется "План эвакуации детей и сотрудников в случае пожарной опасности", - уточнил Сергей Борисович и подумал с горечью: "Ну, конечно, разве можно со мной разговаривать о чем-нибудь таком... человеческом! Только о "Плане эвакуации"! И сказал: - А висит он на каждом этаже. Ближайший - в библиотеке.
- Большое спасибо! - поблагодарил Михаил Павлович. - А местоположение пожарных кранов на нем указано?
- Разумеется, - кивнул директор, удивленно взглянув на Михаила Павловича. - А вам зачем?
- Просто так, - беззаботно отвечал тот. - Исключительно на случай пожара...
Он пошел, а директор стоял и смотрел ему вслед, да вдруг и вспомнил про пуговицу.
- Товарищ Еремушкин! - крикнул он. - Вы пуговицу потеряли!
- Какую пуговицу? - оглянулся Михаил Павлович, и только тут директор заметил, что все три пуговицы Михал-Палычева пиджака на месте...
- Извините... - растерянно сказал он. - Значит, это не ваша...
- Не моя! - подтвердил Михаил Павлович.
А чья?!
Кто затаился на пустой, темной сцене?
Кто заманил туда Елькину Аню?
И зачем?
Что там произошло?
И где она теперь?
Ответа не было. И все запутывалось тем, что никакие посторонние взрослые проникнуть в Дом пионеров не могли, ведь у входа на посту стоял грозный вахтер Мадамыч!
ПОЧЕМУ ОН СТАЛ ТАКИМ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28