Вот самозабвенно распелся юркий чиж, зяблик вторил ему, флейтой пела иволга, ленивый щегол в своей красной шапочке, зажмурив глаза, выводил баритонные рулады. А над ними, как удар барабана в оркестре, слышался стук дятла по дуплистой сухой ели. Ему протяжно вторила кукушка.
Юлька прислушался, а потом затаив дыхание осторожно выглянул из-за ствола ели. Сквозь негустую хвою была видна поляна, кусты малинника, темная горбатая туша и... рога.
Юлька зажмурился, тряхнул головой, подумав, что ему заблазнило. Он открыл глаза и опять увидел рога. Юлька отвел ветвь и, весь подавшись вперед, замер. И то, что разглядел он, заставило его ахнуть: среди кустарника, на маленькой вытоптанной прогалине, лежала обыкновенная корова.
Юлька отстегнул ремень и торопливо спустился вниз. Ему было и стыдно за вчерашние страхи и весело оттого, что с ним ничего не случилось, что все пережитое позади, а впереди хороший солнечный день
Когда Юлька подошел к корове, она тяжело поднялась, перестала жевать жвачку. Вытянув морду, лизнула Юлькины руки.
- Дура ты! - сказал ей Юлька, чуть не плача от радости. - Дура! Разве можно так пугать человека!
Корова ответила коротким мычанием. Юлька погладил корову. Вымя ее набрякло, соски были поцарапаны, из них выступали капли молока и падали на траву. Вокруг кучно роились слепни и мухи.
- Бедняжка, и ты заблудилась!
Юлька был несказанно рад этой встрече. Все-таки не один в лесу!
Вспомнив про речушку, Юлька заторопился к ней: речка обязательно выведет к своей старшей сестре Осьве.
И впрямь, вдоль берега ее вилась еле приметная тропинка.
Обрадованный Юлий, забыв про корову, зашагал по стежке вниз по течению. Он не сделал и десяти шагов, как услышал позади нетерпеливое пофыркивание и треск валежника под тяжелым, торопливым шагом. Корова продиралась сквозь заросли черной смородины, не отставая от Юльки. Он остановился и дождался своей попутчицы.
- Ну, чего ты? - не глядя на корову, пробормотал Юлька. Он смутился, словно корова могла пристыдить его за то, что он оставил ее.
Юлька легонько шлепнул корову по холке и, идя позади нее, стал рассказывать ей о своих злоключениях.
Прошло около часа. Исчез бурелом, с каждым шагом лес становился реже, ели - ниже и зеленее. Березы, черемухи росли теперь целыми кущами. Над речушкой, вытянув шеи, загребая воздух крыльями, тяжело пронеслись две утки-черняди. Вот где-то впереди, между старой пихтой и березой, мелькнул широкий светлый плес реки.
- Осьва! Ура! - закричал Юлий, подстегнул корову, и она, словно поняв, что скоро будет дома, побежала тяжелой трусцой.
И вдруг где-то совсем недалеко, за кустами, в ответ на Юлькин возглас раздалось:
- Эге-ей!.. Юлька!..
Не помня себя от радости, Юлька сложил руки рупором и громко отозвался.
Из черемуховых зарослей показался Гешка, за ним Нюра и лесник с ружьем за плечами. Юлька, забыв про все свои обиды, бросился навстречу
Гешка ринулся к Юльке и, словно сомневаясь в достоверности случившегося, похлопывая друга по плечу, спросил.
- Ты, Юль?
- Я!
- Хорошо, что мы нашли тебя!
- Ох, хорошо!
Юлька глядел на Гешку такими сияющими глазами, что тот не выдержал и, волнуясь, сказал:
- Ты не сердись на меня за... за эту драку. Погорячился я.
- И я тоже. Первый раз мы так сцепились!
- И последний! Правда, Юлька?
- Конечно! Геш, а как вы догадались, что здесь я? А?
Гешка вытащил из кармана все еще мокрую тюбетейку и протянул ее другу,
- Вот по ней. Прибило ее к кустам выше перехода. Дядя Павел нашел. И мы решили, что попала она в воду где-то вверх по течению. Сам ты ее не бросишь, значит, что-то случилось. Вот и пошли на помощь. Нюра вот волновалась очень!
"Нюра?" - Юлька посмотрел на девочку.
Но Нюра, казалось, не заметила настороженного Юлькиного взгляда и улыбнулась ему.
- Ну, что с тобой было? - спросил Гешка.
Хоть и улыбается Нюра, но все же не стоит при девчонке рассказывать о том, как он принял корову за медведя. Юлька отвел глаза и равнодушно протянул:
- Да так, ничего... Корову вот встретил, тоже заплутала...
Довольный лесник поглаживал широкую спину коровы, сбрасывая репейники, и полуласково, полусердито отчитывал:
- Бестолковая ты! Эвон в какую глухомань забралась... Если бы не углан этот, что бы ты делала? А?
Корова, неловко выгнув шею, лизала мокрым языком рукав его куртки, словно оправдывалась.
"Хорошо, - думал Юлий, - что корова бессловесная и беспонятливая тварь, а то рассказала бы при всех, как я чуть не умер от страха. Вот смеху-то было бы!"
ОТВАЖНЫЕ ВОДОЛАЗЫ
Осьва оказалась совсем рядом. На небольшом лужку с густой, по колено, некошеной травой, расцвеченной ромашкой и желтыми шариками купавок, стоял зарод. С одного бока зарод был раскрыт - лоси зимой потчевались сеном.
Лесник со сноровкой сделал из бересты две ладные коробки - чувалы. Одну передал Гешке и велел набрать малины, а вторую - Нюре.
- Нюсь, продой-ка корову, а то перегорит молоко...
Нюра принесла с Осьвы воды и, присев на корточки перед коровой, обмыла ее вымя. Потом обеими руками надавила на сосок, и тугая молочная струя ударила в дно коробки.
Лесник взял горсть малины и высыпал в молоко. Достал из сумки початую горбушку хлеба, протянул Юльке.
- Ешь! Проплутался, поди, проголодался? - сказал он в рифму.
Юльку не надо было упрашивать. Он сел на пенек и, зажмурив от удовольствия глаза, жевал хлеб, запивая парным молоком с малиной. Никогда прежде Юльке не приходилось есть такого вкусного хлеба, пить такого молока!
После того как Юлька выпил второй чувал молока, дядя Павел сурово посмотрел на него и спросил:
- Это по твоей дурости утопили груз?
Юлька вздохнул и, пристально рассматривая свои поцарапанные голые ноги, признался:
- По моей...
- Так вот тебе и вытаскивать из реки эти ящики. Лодку к месту происшествия мы уже доставили. - И, почему-то обратясь к одному Гешке, добавил: - Пошли!
Лесник выбрал из кучи валежника хворостину и, подгоняя ею корову, направился вверх по реке. Геша и Нюра потянулись за ним.
"И достану. Я смогу!" - думал про себя Юлька. После пережитого он чувствовал, что ничего теперь не страшно ему. Но он не сказал вслух ни слова - это было бы бахвальством. Он только выпрямился, оправил выбившуюся из штанов рубашку и быстрым, твердым шагом стал догонять ушедших вперед лесника и ребят.
С бьющимся сердцем подошел Юлька к порогам: слишком ему памятно это место. Вон лобастый валун поднял свой мокрый горб. На галечной отмели вверх днищем лежит долбленка, гибкий шест. Нет только белых ящиков с образцами, кормового весла, ботинок, корзины с едой... Юльке стало грустно и стыдно. Он вздохнул и, чтобы развеять свои невеселые думы, стал прохаживаться по отмели.
Дядя Павел вырубил в прибрежных кустах две гибкие и длинные жердины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34