П." - тихо сказал Вася и протянул письмо Оле.
Письмо трудно было разобрать, настолько безграмотно оно было нацарапано. Письмо было написано месяца два назад, когда бабушка Мити гостила у сына на Урале.
Оля, по мере чтения, то хмурилась, то хваталась за голову, то почему-то сердито поглядывала на ребят. Письмо было такого содержания:
"...Дорогой внучек, крепко целую вас и приказываю вам: не забывайте бога, и не снимайте свой крест с груди. И тогда дела ваши будут идти хорошо. Но и что плохо придется, то за все благодари бога. Ослушался ты меня. Но брось школу и вернись в церковь, и бог тебе простит. Все мы на этом свете грешники. Молись и молись, и бог вознаградит тебя. Благодари бога за его великую милость к нам, грешникам..."
...Директор, прочитав письмо, принесенное Олей, озадаченно вздохнул:
- В моей практике первый случай такой. Видите, Галина Афанасьевна, мои слова сбываются. Плохо мы отбираем ребят. Теперь расхлебывать придется.
- Верно, - подтвердила замполит. - Просмотрели Полева...
Неожиданно в кабинет вошла бабушка Мити. Встав у порога, она хищно огляделась. Ее глаза остановились на замполите.
- Вот мне вас и надо, красавица! - старушка шагнула к замполиту. - Вы больно сладко поете, прямо куда там, пташкой заливаетесь. И то и се для ребят... - Старушка сделала еще шаг и потрясла палкой. - Крест отрезали! Чтоб вам ни дна, ни покрышки!
Директор поднялся из-за стола и торопливо подошел к старушке.
- Успокойтесь, гражданка, сядьте. Вашему внуку ничего плохого не делают.
Он усадил старуху на стул. Она секунду молчала, потом соскочила и застучала палкой.
- Отдайте крест!
- Крест мы вам вернем, и виновного накажем, - сказала Галина Афанасьевна.
- Отдайте паспорт, я сама его определю. Мой внук!
Галина Афанасьевна тоже встала со стула и подошла к старухе.
- Не забывайте, - заговорила она спокойно, - у вашего внука вся жизнь впереди. Неужели вы хотите испортить ему жизнь? Знайте же: никто вам этого не позволит.
- У нас свобода религии, - закричала старуха, - а вы притесняете. Церковь хотите закрыть?
- Правильно, у нас свобода вероисповедания, молитесь сколько угодно, но мы имеем право убеждать вас и вашего внука.
- Он хочет петь в церкви. У него голос хороший.
- А может быть, он хочет выступать в нашей самодеятельности, вмешался директор. - Вот что... Пусть внук сам распорядится своей судьбой, без вашего принуждения.
- Богохульники, вероотступники, гореть вам в вечном огне. Подождите, еще постигнет вас божья кара. - Старуха потрясла сухоньким кулачком. Митя у меня воспитан в страхе божьем, не пойдет он за вами.
В это время открылась дверь и вошел Митя, сопровождаемый Иваном Сергеевичем, Олей, Юрой и Васей.
- А ну, сейчас же домой! - крикнула старуха.
Митя побледнел, потупился. Потом неожиданно смело посмотрел в глаза бабушке.
- Я домой не пойду! - твердо сказал он.
Мите хотелось рассказать о том, как он мучился, сидя в полутемной комнате. Он вдруг представил, что будет с ним, если он уйдет навсегда из школы. В церковь ведь он всегда заходил с внутренним содроганием. Его пугали поп, заунывное пение стариков и старух, истово крестившихся на иконы. Его пугало замогильное чтение библий по вечерам.
"Смирение, смирение..." - твердила старуха, проклиная всех на свете. - "Мать, уходя на тот свет, мне наказывала вывести тебя в люди. Слушай меня!" - поучала она каждое утро и каждый вечер.
"Нет, так нельзя жить. Пусть смеются надо мной ребята, но я останусь в училище", - решил Митя и сказал:
- Не сердись на меня, бабушка, но я останусь с ребятами.
Ярков протянул старушке крестик.
- Виноват, я отрезал. Возьмите, ваш внук не соглашается больше его носить. - Ярков усмехнулся. - Тяжелый очень, не под силу.
Глава тридцатая
НЕСЧАСТЬЕ
На большой перемене Оля позвала Юру с Костей в комсомольскую комнату. Она хочет по-товарищески поговорить с ними. Они, двое изо всей группы, бельмо на глазу.
- Зачем поступали в училище? - Оля ждала ответа, но друзья угрюмо молчали. - Обидно за вас. Явитесь в МТС, подумают, приехали настоящие механизаторы. Ведь не какие-нибудь краткосрочные курсы окончили, а училище!.. Остановится в поле трактор - что будешь делать? Будешь плакать. Спросить не у кого, Петр Александрович далеко. Прибежишь к механику, скажешь: "Остановился". "А что неисправно?" "Не знаю, остановился и стоит". "Как же ты не знаешь, вас целый год учили!" "Учили, да мы туда-сюда, шалтай-балтай!" Подумай, Костя, подумай, Юра, - не для меня, для себя надо учиться.
- А ты будешь мне помогать? - спросил Юра.
- Все помогут вам.
- А я хочу с тобой заниматься.
Оля пожала плечами.
- Я согласна, что же с тобой поделаешь.
А Костя хотел уехать. Но что-то его удерживало. Что - он и сам не зная. Может быть, ребята стали другими после случая с Полевым? "Как они беспокоились о Мите... может быть, и обо мне будут беспокоиться, - Костя усмехнулся. - Нет, обо мне не будут. Обрадуются, что избавились от драчуна и двоечника... О Юре еще, может быть, и побеспокоятся. А что если одному уехать?" И пока они шли к Юркиному складу, эта мысль все больше и больше укреплялась в нем.
Юра уже несколько дней обещал показать Косте свое "хозяйство". Свернули за ремонтные мастерские. У самой ограды огляделись. Юра подошел к старой урючине и сунул руку в дупло, вытащил сверток и торжественно развернул его.
- Поджигало! - радостно воскликнул Костя. - Добрая штука! Молодец, Юрка. - Костя любовно разглядывал трубку, искусно прикрепленную к деревянной рукоятке.
- Заряженный! - предупредил Юра.
Костя о чем-то задумался, потом весело улыбнулся.
- Пальнем?
- Не надо, - опасливо ответил Юра. - В горах попробуем.
- Надо испытать, - настаивал Костя. - Может, ерундовый...
- Как хочешь, я стрелять не буду, - отказался Юра.
- Я тебе и так не дам, - усмехнулся Костя. Он прикрепил листок бумажки к урючине, отмерил десять шагов и, крепко сжав рукоятку, прицелился.
В памяти Юры отчетливо всплыл разбитый лоб Васи, и он на всякий случай отошел подальше от товарища.
Костя поднес горящую спичку к боковому отверстию трубки. Раздался выстрел, что-то прожужжало мимо уха Кости. Ярков побледнел, прикусив до крови нижнюю губу. В руках у него осталась одна рукоятка.
"А если бы в лоб мне этой трубкой залепило или в глаз?" - подумал, содрогнувшись, Костя.
- Так я и знал, пороху пересыпал. - Юра подошел к Косте. Он с удивлением стал рассматривать ручку. - А ведь крепкая была. Ну и сила! Знаешь, Костя: ну его к черту! Без поджигала обойдемся, а то еще в лоб засветит и - наповал...
- Испугался! А если попадешь на фронт? Кисель ты!
Они долго искали трубку. Наконец Костя нашел ее.
- Я сделаю ручку из сучка, тогда хоть динамитом заряжай и пали.
Проходя мимо мастерской, друзья остановились. На учебном поле Петр Александорович обкатывал новый только что полученный трактор КД-35.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42