Женщины были похожи на привидения!
В моей голове взметнулся рой мыслей. Рассказывать об этом долго, но произошло всё в одно мгновение. Я сразу подумал о себе: не натворил ли я чего-нибудь? На днях я залез на дерево и нечаянно сломал большой сук. Никто этого не видел, но общественное мнение могло об этом узнать. А ещё я разбил мячом стекло в подвальном помещении…
— Мальчик, — сказал милиционер, — кто тут у вас ответственный съёмщик?
— Я, — сказал мой папа очень тихо.
Остальные жильцы столпились позади нас. Не было только Благодарю за внимание и дяди — дядя был у нас в гостях, но сидел в комнате.
— Граждане, пройдите в сторону! — сказал милиционер. — Скажите, товарищ, — обратился он к моему отцу, — у вас проживает гражданин по кличке Благодарю за внимание?
— И ещё по кличке Мэри Пикфорд! — проревела басом женщина-баобаб. Она это так проревела, что все вздрогнули.
— Мэри Пикфорд не знаю, — сказал папа, — а Благодарю за внимание — у нас.
— Пройдёмте, — сказал милиционер.
Папа повёл всех в дальний конец «проспекта», туда, где рядом с кухней была дверь Благодарю за внимание. Из-за двери, как всегда, шёл неприятный запах. Милиционер постучал. За дверью раздался кашель, а потом скрипучий голос произнёс:
— Чем обязан? Я уже сплю…
— Милиция! Потрудитесь немедленно открыть! — сказал милиционер.
В наступившей тишине было слышно, как в комнате зашаркали шлёпанцы. Я стоял возле самой двери. Потом дверь открылась, и… тут началось нечто невообразимое!
— Это он! — взревела женщина-баобаб.
— Прохиндей! — взвизгнула маленькая.
— Вот! Вот что он со мной сделал! — крикнула женщина-великан и сорвала с головы платок.
Женщина-баобаб и маленькая женщина тоже сорвали платки. И тут все увидели нечто ужасное: лица женщин были покрыты какими-то разноцветными пятнами.
— Господи! — всплеснула мама руками.
— Я убью его! — ревела женщина-баобаб.
— Благодарю за внимание! — пискнул Благодарю за внимание. — Чем обязан?
— Как тесен мир! — вздохнула моя бабушка.
— Что такое?! — кричал дядя. Он шёл к нам по «проспекту».
— Граждане, давайте не будем! — сказал милиционер. — Пройдите на кухню! А вы с нами, — обратился он к моему папе.
Женщины тем временем ворвались в комнату. За ними вошли Афоня, милиционер и мой папа. Я тоже хотел пробраться в комнату, но Афоня вежливо отстранил меня и закрыл дверь. Я успел только увидеть, как Благодарю за внимание, который был в одном белье, яростно отбивался от женщин.
Мы все пошли на кухню, которая была рядом. Это был необычный «Большой хурал»! Я его никогда не забуду! Все сидели как на иголках. Вы представляете себе, что значит сидеть как на иголках? Я это с тех пор прекрасно представляю. Сидеть как на иголках — это значит сидеть на стуле, на столе или просто на полу, но очень волноваться. Это значит не находить себе места и всё время ёрзать от нетерпения. Так мы и сидели: кто на стуле, кто на столе, кто на подоконнике, — и все как на иголках. Я тоже сидел как на иголках. Единственный, кто не сидел на иголках, — это был мой дядя: он стоял и спокойно курил свою трубку.
Все прислушивались к тому, что творилось в соседней комнате. Я тоже старался понять, о чём там говорили. Разобрать можно было только обрывки фраз:
— …ничего не знаю… дворянин… дом на Моховой… бальзам «Мэри Пикфорд»… экзема, а не бальзам!.. аптека… бог шельму метит… из-под полы… Ничего не знаю!.. А это ты знаешь? — Тут что-то стукнуло об пол. — …Прохиндей, прохиндей, прохиндей… пардон, мадам… элой… алоэ…
Я ничего не понимал. Что такое «бальзам «Мэри Пикфорд»? А «бог шельму метит»? А «элой»? Я посмотрел на дядю: он спокойно курил свою трубку. Я опять прислушался.
— …чтоб скитаться вам по белу свету… Соловки… Вот! Вот! Вот!.. Банки, склянки, алхимия,.. Держите комод! — Опять что-то грохнуло об пол и разлилось мелкими колокольчиками. — …Не позволю!.. триста тысяч… нотабене… (треск пощёчины)… Благодарю за внимание!.. Успокойтесь, а то я вас выведу!.. толковал апокалипсис…
«Что значит «толковал апокалипсис?» — подумал я.
В наступившей тишине я узнал голос милиционера:
— …так как трудно их объяснить, то ограничимся фактом…
И опять тишина. И опять незнакомые голоса:
— …обратите внимание: двенадцать спящих дев!.. Адские смеси… прохиндей прохапнулся…
Тут раздался страшный взрыв, и из комнаты повалил дым.
Все вскочили. Дядя спокойно вынул изо рта трубку.
— Эй! — сказал он громовым голосом. — Там всё в порядке?
Дверь открылась. Из неё вышли Афоня и три женщины; женщины были снова закутаны. Они сразу пошли к выходу на лестницу.
Кто-то из них тоненько плакал — наверное, маленькая.
— Всё в порядке! — сказал, улыбаясь, Афоня. — Ну и тип! Сейчас всё кончится, — и пошёл за женщинами.
— Какое несчастье! — сказала мама.
— Это счастье! — сказал дядя. — Великое счастье! Наконец-то его прищучили!
— Вот вам и сальдо! — сказал бухгалтер.
— Короткое замыкание! — сказал монтёр.
— Попался на удочку! — сказал дядя.
— А что такое элой? — спросил я.
— Ты ещё здесь? — удивилась мама. — Иди спать!
— Я не хочу спать!
«Прищучили, — подумал я. — Так вот как он попался на удочку!»
В это время открылась дверь, и из неё вышли Благодарю за внимание (он же Мэри Пикфорд), за ним милиционер с портфелем, а за ними папа.
Милиционер повернулся и прислонил портфель к стенке. Портфель стал очень толстым. Потом милиционер запер дверь, положил в карман ключ, вынул из кармана верёвочку, спички и что-то красное — это был сургуч! Милиционер зажёг спичку, припалил сургуч и наляпал его на косяк двери. Верёвочку он продел сквозь ручку двери и оба конца её втиснул в сургуч, припечатав какой-то печатью, — как посылки на почте.
Папа ему помогал. Все стояли в глубоком молчании. Я посмотрел на Благодарю за внимание: он стоял в углу, возле двери. Какая же он Мэри Пикфорд?
Мне стало смешно! Он был в своём рыжем пальто, рыжей шляпе и галошах «прощай молодость». Он курил и смотрел в пол. Руки у него тряслись. В одной руке он держал узелок.
— Всё! — сказал милиционер. — Извините за беспокойство!
— Ну что вы! — сказал папа.
— Надо бы проветрить комнату, — сказала бабушка.
— Ничего, рассосётся! — улыбнулся милиционер. — Пошли!
— Оревуар! — проскрипел Благодарю за внимание (он же Мэри Пикфорд), приподнял над головой шляпу и пошёл по «проспекту» впереди милиционера.
Хлопнула входная дверь, и слышно было, как спускались по лестнице.
Папа прошёл на кухню и прямо упал. На стул.
— У нас в Торжке… — начала было певичка.
— Что, в сущности, произошло? — перебил бухгалтер.
Все посмотрели на папу.
— Продавал какой-то крем для лица, — сказал папа. — Варил и продавал. Бальзам «Мэри Пикфорд». Из-под полы в аптеках. Какую-то дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
В моей голове взметнулся рой мыслей. Рассказывать об этом долго, но произошло всё в одно мгновение. Я сразу подумал о себе: не натворил ли я чего-нибудь? На днях я залез на дерево и нечаянно сломал большой сук. Никто этого не видел, но общественное мнение могло об этом узнать. А ещё я разбил мячом стекло в подвальном помещении…
— Мальчик, — сказал милиционер, — кто тут у вас ответственный съёмщик?
— Я, — сказал мой папа очень тихо.
Остальные жильцы столпились позади нас. Не было только Благодарю за внимание и дяди — дядя был у нас в гостях, но сидел в комнате.
— Граждане, пройдите в сторону! — сказал милиционер. — Скажите, товарищ, — обратился он к моему отцу, — у вас проживает гражданин по кличке Благодарю за внимание?
— И ещё по кличке Мэри Пикфорд! — проревела басом женщина-баобаб. Она это так проревела, что все вздрогнули.
— Мэри Пикфорд не знаю, — сказал папа, — а Благодарю за внимание — у нас.
— Пройдёмте, — сказал милиционер.
Папа повёл всех в дальний конец «проспекта», туда, где рядом с кухней была дверь Благодарю за внимание. Из-за двери, как всегда, шёл неприятный запах. Милиционер постучал. За дверью раздался кашель, а потом скрипучий голос произнёс:
— Чем обязан? Я уже сплю…
— Милиция! Потрудитесь немедленно открыть! — сказал милиционер.
В наступившей тишине было слышно, как в комнате зашаркали шлёпанцы. Я стоял возле самой двери. Потом дверь открылась, и… тут началось нечто невообразимое!
— Это он! — взревела женщина-баобаб.
— Прохиндей! — взвизгнула маленькая.
— Вот! Вот что он со мной сделал! — крикнула женщина-великан и сорвала с головы платок.
Женщина-баобаб и маленькая женщина тоже сорвали платки. И тут все увидели нечто ужасное: лица женщин были покрыты какими-то разноцветными пятнами.
— Господи! — всплеснула мама руками.
— Я убью его! — ревела женщина-баобаб.
— Благодарю за внимание! — пискнул Благодарю за внимание. — Чем обязан?
— Как тесен мир! — вздохнула моя бабушка.
— Что такое?! — кричал дядя. Он шёл к нам по «проспекту».
— Граждане, давайте не будем! — сказал милиционер. — Пройдите на кухню! А вы с нами, — обратился он к моему папе.
Женщины тем временем ворвались в комнату. За ними вошли Афоня, милиционер и мой папа. Я тоже хотел пробраться в комнату, но Афоня вежливо отстранил меня и закрыл дверь. Я успел только увидеть, как Благодарю за внимание, который был в одном белье, яростно отбивался от женщин.
Мы все пошли на кухню, которая была рядом. Это был необычный «Большой хурал»! Я его никогда не забуду! Все сидели как на иголках. Вы представляете себе, что значит сидеть как на иголках? Я это с тех пор прекрасно представляю. Сидеть как на иголках — это значит сидеть на стуле, на столе или просто на полу, но очень волноваться. Это значит не находить себе места и всё время ёрзать от нетерпения. Так мы и сидели: кто на стуле, кто на столе, кто на подоконнике, — и все как на иголках. Я тоже сидел как на иголках. Единственный, кто не сидел на иголках, — это был мой дядя: он стоял и спокойно курил свою трубку.
Все прислушивались к тому, что творилось в соседней комнате. Я тоже старался понять, о чём там говорили. Разобрать можно было только обрывки фраз:
— …ничего не знаю… дворянин… дом на Моховой… бальзам «Мэри Пикфорд»… экзема, а не бальзам!.. аптека… бог шельму метит… из-под полы… Ничего не знаю!.. А это ты знаешь? — Тут что-то стукнуло об пол. — …Прохиндей, прохиндей, прохиндей… пардон, мадам… элой… алоэ…
Я ничего не понимал. Что такое «бальзам «Мэри Пикфорд»? А «бог шельму метит»? А «элой»? Я посмотрел на дядю: он спокойно курил свою трубку. Я опять прислушался.
— …чтоб скитаться вам по белу свету… Соловки… Вот! Вот! Вот!.. Банки, склянки, алхимия,.. Держите комод! — Опять что-то грохнуло об пол и разлилось мелкими колокольчиками. — …Не позволю!.. триста тысяч… нотабене… (треск пощёчины)… Благодарю за внимание!.. Успокойтесь, а то я вас выведу!.. толковал апокалипсис…
«Что значит «толковал апокалипсис?» — подумал я.
В наступившей тишине я узнал голос милиционера:
— …так как трудно их объяснить, то ограничимся фактом…
И опять тишина. И опять незнакомые голоса:
— …обратите внимание: двенадцать спящих дев!.. Адские смеси… прохиндей прохапнулся…
Тут раздался страшный взрыв, и из комнаты повалил дым.
Все вскочили. Дядя спокойно вынул изо рта трубку.
— Эй! — сказал он громовым голосом. — Там всё в порядке?
Дверь открылась. Из неё вышли Афоня и три женщины; женщины были снова закутаны. Они сразу пошли к выходу на лестницу.
Кто-то из них тоненько плакал — наверное, маленькая.
— Всё в порядке! — сказал, улыбаясь, Афоня. — Ну и тип! Сейчас всё кончится, — и пошёл за женщинами.
— Какое несчастье! — сказала мама.
— Это счастье! — сказал дядя. — Великое счастье! Наконец-то его прищучили!
— Вот вам и сальдо! — сказал бухгалтер.
— Короткое замыкание! — сказал монтёр.
— Попался на удочку! — сказал дядя.
— А что такое элой? — спросил я.
— Ты ещё здесь? — удивилась мама. — Иди спать!
— Я не хочу спать!
«Прищучили, — подумал я. — Так вот как он попался на удочку!»
В это время открылась дверь, и из неё вышли Благодарю за внимание (он же Мэри Пикфорд), за ним милиционер с портфелем, а за ними папа.
Милиционер повернулся и прислонил портфель к стенке. Портфель стал очень толстым. Потом милиционер запер дверь, положил в карман ключ, вынул из кармана верёвочку, спички и что-то красное — это был сургуч! Милиционер зажёг спичку, припалил сургуч и наляпал его на косяк двери. Верёвочку он продел сквозь ручку двери и оба конца её втиснул в сургуч, припечатав какой-то печатью, — как посылки на почте.
Папа ему помогал. Все стояли в глубоком молчании. Я посмотрел на Благодарю за внимание: он стоял в углу, возле двери. Какая же он Мэри Пикфорд?
Мне стало смешно! Он был в своём рыжем пальто, рыжей шляпе и галошах «прощай молодость». Он курил и смотрел в пол. Руки у него тряслись. В одной руке он держал узелок.
— Всё! — сказал милиционер. — Извините за беспокойство!
— Ну что вы! — сказал папа.
— Надо бы проветрить комнату, — сказала бабушка.
— Ничего, рассосётся! — улыбнулся милиционер. — Пошли!
— Оревуар! — проскрипел Благодарю за внимание (он же Мэри Пикфорд), приподнял над головой шляпу и пошёл по «проспекту» впереди милиционера.
Хлопнула входная дверь, и слышно было, как спускались по лестнице.
Папа прошёл на кухню и прямо упал. На стул.
— У нас в Торжке… — начала было певичка.
— Что, в сущности, произошло? — перебил бухгалтер.
Все посмотрели на папу.
— Продавал какой-то крем для лица, — сказал папа. — Варил и продавал. Бальзам «Мэри Пикфорд». Из-под полы в аптеках. Какую-то дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32