И тут прибыл стоявший на посту легионер Оптим Тавр и
сообщил о незнакомце.
Я, естественно, с недоверием относился ко всем незнакомцам, которые
забредали в Талтезу. Октавиан Август разыскивал последних участников за-
говора против его отчима; а каждый знал, что в заговоре участвовал некто
Са-
бин Юлий, личный врач Цезаря. Его следы затерялись в Кампании. И кто
знает, как далеко направит поиски новый диктатор Рима? Впрочем, кроме
Кассии, ни одна живая душа в Талтезе не знала, что комендантский писарь
Руф когда-то звался Сабином Юлием. Но какая-нибудь нелепая случайность
могла стать для меня роковой.
Об ином думал Вер. Я читал его мысли. Поговаривали, что на носу фи-
нансовая ревизия. Она беспокоила трибуна. Любопытные незнакомцы-возмож-
ные шпионы управления провинции-не нравились ему еще с порога. Но пре-
дусмотрительность никогда не была его достоинством, и я не видел, чтобы
он что-то собирался предпринять.
- Пусть войдет! - сказал он легионеру. Незнакомец остановился у две-
рей и поднял руку в римском приветствии.
- Приветствую тебя, Марк Вер, правитель цветущего города Талтезы!
Талтезе было так же далеко до города, как нам до бессмертия; так же
мало мой покровитель имел прав на звание правителя; но подобная лесть
была частью ритуала, которого придерживались просители. - Меня зовут
Дургал.
- Приветствую тебя, Дургал, -буркнул мой начальник, не соизволив
приподняться, презрительно глядя на посетителя.
Дургал был среднего роста, несколько полноват, словом, внешность его
была самой заурядной. Но его манера говорить! Такой латыни я еще нигде
не слышал, хотя у Цезаря бывали собеседники со всего света. И дело не
только в полном отсутствии акцента. Своеобразие было в особой монотон-
ности речи: как будто Дургал читал текст, не понимая его содержания. -
Чего тебе? - спросил Вер.
- Я учился искусству врачевания и хочу применить свои знания. Хочу
поселиться в Талтезе и посему счел нужным выразить свое почтение предс-
тавителю власти, - ответил Дургал тем же монотонным голосом. - Мне гово-
рили, необходимо соблюсти некоторые формальности.
Я хотел бы как можно скорее приступить к работе. Обстоятельства того
требуют-с юга надвигается эпидемия. Талтезе нужен будет врач.
Эпидемия? Клянусь жезлом Эскулапа, я ничего не знал об этом!
Десять против одного: это шарлатан и обманщик, как большинство ему
подобных и как оба врача Талтезы. Впрочем, не мне, по понятным причинам,
следовало его разоблачать.
Хотя кое-что говорило и в пользу незнакомца. Прежде всего безупреч-
ная латынь. Чувствовалось, что он прибыл издалека. Значит, у него есть
деньги и какие-то знания. Кроме того, любой дурак будет стороной обхо-
дить район, охваченный эпидемией. Побеседовать с ним стоит, но это будет
поверхностный, ни к чему не обязывающий разговор провинциального секре-
таря с провинциальным лекарем. Вер сделал строгое лицо.
- Ты, конечно, знаешь-в военное время лекарь должен иметь лицензию.
Я прямо-таки прочитал его мысли, когда он так беззастенчиво лгал, -
он прикидывал, какая сумма перепадет от лекаря. На какое-то мгновение
воцарилось молчание. Я уже злорадствовал-сейчас Дургал изобличит ложь: в
Талтезе нет военного положения, потому что Рим не ведет войн. Во всяком
случае, войны с галисийцами. Проводится лишь акция по наведению порядка.
Но, похоже, незнакомец плохо знал римские законы. - Это мне известно,
могущественный господин, - монотонно прогудел он, вытаскивая кожаную су-
му из красновато-коричневого одеяния. - Я хотел уплатить как можно ско-
рей, чтобы не нарушать закон. - Другой разговор! Руф все оформит. Всемо-
гущий Юпитер! Что я должен оформлять, если по закону никакой лицензии не
положено? Впрочем, можно сделать так, чтобы копия исчезла из архива, но
оригинал при этом не должен стать уликой, изобличающей трибуна и секре-
таря как взяточников, - скоро ревизия! Вер сверкнул на меня глазами. И я
составил безобидный текст, написав его в двух экземплярах.
Дургал пробежал его глазами и кивнул. Безоговорочно отсчитал и выло-
жил на стол золотые монеты.
Я присвистнул. Такая прелесть свежей чеканки редко попадала в мои
руки. Казалось, их золото сверкает ярче, чем металл обычных монет.
Я отсчитал сдачу серебряными монетами, но он отодвинул их мне. Мы
посмотрели друг другу в глаза.
И мне стало страшно. Человек, по-императорски одаривший меня, смот-
рел с холодной отчужденностью. Во мне пробудилось воспоминание: однажды
я видел уже такой взгляд-когда Брут объявил о смертном приговоре Цезарю
и ждал от соучастников его утверждения. Врач? Так смотрит палач или
убийца!
Под предлогом выполнения своего служебного долга я исходил все вок-
руг дома Дургала. И пусть говорит что угодно, но что-то он скрывает. Я
чувствовал это.
Может быть, он шпик Октавиана Августа? До отдаленной Талтезы доходи-
ло мало известий о запутанных событиях во Втором триумвирате; но я знал,
что не все убийцы Цезаря найдены и осуждены. Возможно, диктатор решил во
все деревни направить шпионов.
На северной окраине Талтезы-откуда открывался чудесный вид на лесис-
тые горы, лежащие на границе с Галлией, - стояла старая вилла. Поговари-
вали, что много лет назад там была резиденция легендарного разбойника
Сертория. Причудливые изгибы судьбы Северной Испании привели усадьбу в
запустение. Я знал, что Дургал дешево купил эту виллу и жил в ней с по-
лудюжиной слуг. Чужаки редко появлялись на улице, к ним тоже было не
подступиться, как и к их владельцу и господину.
У Дургала были основания для огорчений. Насколько я знал, со дня по-
явления у него не было ни одного пациента. Богатые боялись эксперименти-
ровать и лечились у прежних лекарей; бедные думали, что врач и домовла-
делец возьмет слишком высокую плату. Должно было
пройти время, чтобы положение изменилось.
Я воздерживался от того, чтобы расспрашивать о нем соседей. Никто,
конечно, не отказался бы поделиться тем, что знает, с писарем, но с той
же очевидностью меня при- няли бы за осведомителя недавно созданной им-
ператор- ской тайной канцелярии. И после этого со мной боялись бы откро-
венничать. Кроме того, Дургала предупредили бы о моих расспросах, прояв-
ляя тайную солидарность, а поскольку мне было неясно, кто он и откуда, я
предпо- чел не иметь его своим врагом. Людям в моем положении следует
избегать вражды.
Я не обрадовался, увидев Дургала выходящим из до- ма. Его приглаше-
ние зайти к нему в гости было для меня полной неожиданностью. Отказаться
я не мог. В центре атриума стояла статуя Октавиана Августа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
сообщил о незнакомце.
Я, естественно, с недоверием относился ко всем незнакомцам, которые
забредали в Талтезу. Октавиан Август разыскивал последних участников за-
говора против его отчима; а каждый знал, что в заговоре участвовал некто
Са-
бин Юлий, личный врач Цезаря. Его следы затерялись в Кампании. И кто
знает, как далеко направит поиски новый диктатор Рима? Впрочем, кроме
Кассии, ни одна живая душа в Талтезе не знала, что комендантский писарь
Руф когда-то звался Сабином Юлием. Но какая-нибудь нелепая случайность
могла стать для меня роковой.
Об ином думал Вер. Я читал его мысли. Поговаривали, что на носу фи-
нансовая ревизия. Она беспокоила трибуна. Любопытные незнакомцы-возмож-
ные шпионы управления провинции-не нравились ему еще с порога. Но пре-
дусмотрительность никогда не была его достоинством, и я не видел, чтобы
он что-то собирался предпринять.
- Пусть войдет! - сказал он легионеру. Незнакомец остановился у две-
рей и поднял руку в римском приветствии.
- Приветствую тебя, Марк Вер, правитель цветущего города Талтезы!
Талтезе было так же далеко до города, как нам до бессмертия; так же
мало мой покровитель имел прав на звание правителя; но подобная лесть
была частью ритуала, которого придерживались просители. - Меня зовут
Дургал.
- Приветствую тебя, Дургал, -буркнул мой начальник, не соизволив
приподняться, презрительно глядя на посетителя.
Дургал был среднего роста, несколько полноват, словом, внешность его
была самой заурядной. Но его манера говорить! Такой латыни я еще нигде
не слышал, хотя у Цезаря бывали собеседники со всего света. И дело не
только в полном отсутствии акцента. Своеобразие было в особой монотон-
ности речи: как будто Дургал читал текст, не понимая его содержания. -
Чего тебе? - спросил Вер.
- Я учился искусству врачевания и хочу применить свои знания. Хочу
поселиться в Талтезе и посему счел нужным выразить свое почтение предс-
тавителю власти, - ответил Дургал тем же монотонным голосом. - Мне гово-
рили, необходимо соблюсти некоторые формальности.
Я хотел бы как можно скорее приступить к работе. Обстоятельства того
требуют-с юга надвигается эпидемия. Талтезе нужен будет врач.
Эпидемия? Клянусь жезлом Эскулапа, я ничего не знал об этом!
Десять против одного: это шарлатан и обманщик, как большинство ему
подобных и как оба врача Талтезы. Впрочем, не мне, по понятным причинам,
следовало его разоблачать.
Хотя кое-что говорило и в пользу незнакомца. Прежде всего безупреч-
ная латынь. Чувствовалось, что он прибыл издалека. Значит, у него есть
деньги и какие-то знания. Кроме того, любой дурак будет стороной обхо-
дить район, охваченный эпидемией. Побеседовать с ним стоит, но это будет
поверхностный, ни к чему не обязывающий разговор провинциального секре-
таря с провинциальным лекарем. Вер сделал строгое лицо.
- Ты, конечно, знаешь-в военное время лекарь должен иметь лицензию.
Я прямо-таки прочитал его мысли, когда он так беззастенчиво лгал, -
он прикидывал, какая сумма перепадет от лекаря. На какое-то мгновение
воцарилось молчание. Я уже злорадствовал-сейчас Дургал изобличит ложь: в
Талтезе нет военного положения, потому что Рим не ведет войн. Во всяком
случае, войны с галисийцами. Проводится лишь акция по наведению порядка.
Но, похоже, незнакомец плохо знал римские законы. - Это мне известно,
могущественный господин, - монотонно прогудел он, вытаскивая кожаную су-
му из красновато-коричневого одеяния. - Я хотел уплатить как можно ско-
рей, чтобы не нарушать закон. - Другой разговор! Руф все оформит. Всемо-
гущий Юпитер! Что я должен оформлять, если по закону никакой лицензии не
положено? Впрочем, можно сделать так, чтобы копия исчезла из архива, но
оригинал при этом не должен стать уликой, изобличающей трибуна и секре-
таря как взяточников, - скоро ревизия! Вер сверкнул на меня глазами. И я
составил безобидный текст, написав его в двух экземплярах.
Дургал пробежал его глазами и кивнул. Безоговорочно отсчитал и выло-
жил на стол золотые монеты.
Я присвистнул. Такая прелесть свежей чеканки редко попадала в мои
руки. Казалось, их золото сверкает ярче, чем металл обычных монет.
Я отсчитал сдачу серебряными монетами, но он отодвинул их мне. Мы
посмотрели друг другу в глаза.
И мне стало страшно. Человек, по-императорски одаривший меня, смот-
рел с холодной отчужденностью. Во мне пробудилось воспоминание: однажды
я видел уже такой взгляд-когда Брут объявил о смертном приговоре Цезарю
и ждал от соучастников его утверждения. Врач? Так смотрит палач или
убийца!
Под предлогом выполнения своего служебного долга я исходил все вок-
руг дома Дургала. И пусть говорит что угодно, но что-то он скрывает. Я
чувствовал это.
Может быть, он шпик Октавиана Августа? До отдаленной Талтезы доходи-
ло мало известий о запутанных событиях во Втором триумвирате; но я знал,
что не все убийцы Цезаря найдены и осуждены. Возможно, диктатор решил во
все деревни направить шпионов.
На северной окраине Талтезы-откуда открывался чудесный вид на лесис-
тые горы, лежащие на границе с Галлией, - стояла старая вилла. Поговари-
вали, что много лет назад там была резиденция легендарного разбойника
Сертория. Причудливые изгибы судьбы Северной Испании привели усадьбу в
запустение. Я знал, что Дургал дешево купил эту виллу и жил в ней с по-
лудюжиной слуг. Чужаки редко появлялись на улице, к ним тоже было не
подступиться, как и к их владельцу и господину.
У Дургала были основания для огорчений. Насколько я знал, со дня по-
явления у него не было ни одного пациента. Богатые боялись эксперименти-
ровать и лечились у прежних лекарей; бедные думали, что врач и домовла-
делец возьмет слишком высокую плату. Должно было
пройти время, чтобы положение изменилось.
Я воздерживался от того, чтобы расспрашивать о нем соседей. Никто,
конечно, не отказался бы поделиться тем, что знает, с писарем, но с той
же очевидностью меня при- няли бы за осведомителя недавно созданной им-
ператор- ской тайной канцелярии. И после этого со мной боялись бы откро-
венничать. Кроме того, Дургала предупредили бы о моих расспросах, прояв-
ляя тайную солидарность, а поскольку мне было неясно, кто он и откуда, я
предпо- чел не иметь его своим врагом. Людям в моем положении следует
избегать вражды.
Я не обрадовался, увидев Дургала выходящим из до- ма. Его приглаше-
ние зайти к нему в гости было для меня полной неожиданностью. Отказаться
я не мог. В центре атриума стояла статуя Октавиана Августа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9