Свет зажженной в холле лампы позволил рассмотреть незнакомца. Это был молодой человек с копной светлых, выгоревших волос и бесцветными бегающими глазами.
— Ужасно, просто ужасно, — тараторил он. — Наша английская зима со всеми ее прелестями, поневоле вспомнишь сочельник, и Скруджа, и Малютку Тима. Нужно иметь богатырское здоровье, чтобы выдержать такую непогоду. Вы согласны? Я теперь из Уэльса пришлось пересечь чуть ли не всю страну. Что за скверная дорога! Вы миссис Дэвис? Очень приятно!
Он схватил Молли за руку и порывисто пожал своими цепкими пальцами.
— Я вас представлял себе совсем по-другому, — сыпал словами мистер Рен. — Этакой, знаете, вдовой генерала колониальных войск. Этакой суровой мэмсаиб. А кругом безделушки, безделушки из Бенареса». А здесь все, оказывается, выдержано в викторианском вкусе. Чудесно, просто чудесно… А восковые букетики у вас есть? А райские птички? О, мне здесь все больше и больше нравится. Знаете, я так боялся, что дом будет убран в восточном стиле, а тут настоящий феодальный замок… И никакого тебе хлама из Бенареса. Подумать только, просто восхитительно — настоящая викторианская респектабельность. Скажите, а нет ли у вас этих чудных, резных, с растительным орнаментом буфетов красного дерева, с пурпурно-сливовым оттенком?
— Вообще говоря, есть, — проговорила Молли, оглушенная потоком слов.
— О! Можно посмотреть? Прямо сейчас! Где они? Здесь?
Такая поспешность способна кого угодно привела бы в замешательство. Мистер Рен сунулся в столовую и включил там свет. Молли последовала за ним. Она спиной чувствовала, что Джайлс крайне не одобряет бесцеремонного гостя.
Мистер Рен своими длинными костлявыми пальцами погладил, постанывая от удовольствия, массивный буфет, богато украшенный резьбой.
— Неужто у вас нет большого обеденного стола красного дерева? — сказал он, с упреком глядя на хозяев. — Зачем вы понатыкали тут эти маленькие столики?
— Нам кажется, так удобнее для гостей, — ответила Молли.
— Голубушка, конечно же вы совершенно правы. Меня просто занесло — чувства взыграли. Разумеется, большой стол просто обязывает вас иметь надлежащую семью. Строгий, степенный глава семьи, желательно с бородкой; чадолюбивая, изнуренная бесконечными родами мать, человек этак одиннадцать детишек, суровая гувернантка и еще некая особа, которую все называют «бедняжка Харриет». Она бедная родственница, состоит у всех в услужении и ужасно признательна за то, что ее приютили. Поглядите на этот камин… Видите, как бьется пламя, как невыносимо оно припекает спину «бедняжки Харриет».
— Отнесу-ка я ваш чемодан наверх, — сказал Джайлс. — Куда? В комнату с окнами на восток?
— Да, — кивнула Молли.
Джайлс пошел наверх, и мистер Рен вслед за ним тоже выскочил в холл.
— А там есть кровать с пологом из ситца в мелкую розочку? — заверещал он.
— Нет, — буркнул Джайлс и скрылся из глаз, свернув на верхний пролет лестницы.
— Кажется, у меня нет ни малейшей надежды заслужить симпатию вашего мужа, — вздохнул мистер Рен. — Где он служил? Во флоте?
— Да.
— Я так и подумал. Моряки самые нетерпимые, не то что пехотинцы или летчики. Вы очень влюблены в него?
— Может быть, вы все-таки подниметесь и осмотрите вашу комнату…
— Простите, крайне неуместный вопрос. — Но мне, правда, хочется знать. По-моему, ужасно интересно узнавать все о людях, вам не кажется? Не только кто они и чем занимаются, но что думают, что чувствуют.
— Вы ведь мистер Рен? — сухо осведомилась Молли.
— Ах, как это ужасно — всегда я начинаю не с того, с чего надо. Да, я Кристофер Рен. Погодите, не смейтесь. Мои родители были романтики. Они мечтали, чтобы я стал архитектором. Наречь меня Кристофером — какая блестящая мысль! Можно считать, полдела сделано, думали они.
— Значит, вы архигектор? — спросила Молли, не удержавшись от улыбки.
— Да! — В голосе мистера Рена слышалось ликование. — Почти. У меня пока еще нет диплома. Вот вам прекрасный пример, как сбывается то, чего сильно желаешь. На самом деле это имя мне только помеха, понимаете? Никогда в жизни мне не стать вторым Кристофером Реном. Однако «Сборные домики Криса Рена» могут завоевать признание.
Джайлс спустился вниз, и Молли сказала:
— Я покажу вам вашу комнату, мистер Рен.

— Ну что, он, наверное, в восторге от дубовой мебели? — спросил Джайлс, когда Молли вернулась.
— Понимаешь, ему так хотелось кровать с пологом, что я поместила его в розовой спальне.
Джайлс проворчал что-то весьма нелестное о «разных нахальных юнцах».
— Послушай, Джайлс, — решительно сказала Молли, мы что, сюда друзей пригласили погостить? Это же наша с тобой работа. Нравится ли тебе Кристофер Рен или..
— Не нравится, — буркнул Джайлс.
— …не имеет ровно никакого значения. Он платит семь гиней в неделю, и с этим надо считаться.
— Еще неизвестно, платит ли.
— Но ведь он дал согласие. У нас есть его письмо.
— Это ты перенесла его чемодан в розовую комнату?
— Нет, он сам, конечно.
— Смотри, какой любезный, — Но и ты смогла бы без труда поднять его чемодан. Какие уж тут булыжники, завернутые в газету? Мне показалось, что он пустой.
— Шш, он идет, — шепнула Молли.
Кристофера Рена провели в библиотеку. «А здесь и правда очень мило», — подумала Молли, окидывая взглядом массивные стулья и огромный камин.
— Обед через полчаса, — сказала она и добавила, что других постояльцев сегодня не будет.
— В таком случае, если вы не против, я готов вам помочь на кухне. Могу приготовить омлет, если вы его любите, — откликнулся мистер Рен с подкупающей непосредственностью.
Вечер закончился на кухне, где Кристофер помог Молли мыть посуду.
Молли почему-то все время ловила себя на мысли, что у них все идет как-то не так, как принято в пансионе. И Джайлсу все это не по вкусу. «Ничего, — думала она засыпая, — завтра, когда прибудут остальные постояльцы, все будет по-другому».

Утро выдалось пасмурное, снова шел снег. Джайлс был мрачен, и Молли упала духом. Похоже, эта ужасная погода все испортит.
У такси, на котором приехала миссис Бойл, на колеса были надеты цепи, а шофер не мог сообщить ничего утешительного о состоянии дорог.
— К вечеру еще больше наметет, — мрачно пообещал он.
Присутствие миссис Бойл отнюдь не скрашивало царящего вокруг уныния. Это была крупная женщина крайне непривлекательной наружности с зычным голосом и властными ухватками. Природная деспотичность миссис Бойл расцвела пышным цветом благодаря войне, во время которой упрямая и воинствующая деловитость этой почтенной дамы приносила ей неизменный успех.
— Знала б, что вы тут только начинаете, нипочем бы не приехала, — заявила она. — Я-то думала, у вас процветающий пансион с хорошей репутацией, где все поставлено на научную основу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18