Затем вода начала осветляться, от нее исходил сильный запах дезинфицирующего средства. Прежде чем погрузиться в ванну, я встретилась со своим отражением в зеркале. Я оттягивала кожу на висках, становилась похожей на восточную женщину, приглаживала волосы – краше в гроб кладут. Я встряхнулась, мне не хотелось превращаться в старую тусклую фотографию, засунутую в жалкую рамку. Лучше порвать с этим наваждением, верным источником психического расстройства. Я разгуливала по квартире лишь в повязанном на талии полотенце. Надела джинсы, блузку из батиста. Если мне повезет, я еще достану билет на мюзикл. Худеть начну с завтрашнего дня, сегодня вечером пойду к Сарди, там всегда есть чем полакомиться.
Перебрала сумку. Затем сунула удостоверение и восемьдесят два доллара, которые поменяла в Париже по очень высокому курсу. Такси уже поглотило двадцать пять. Следовательно, надо поменять мои фраки до начала этого продолжительного уикенда. Нашла на самом дне чемодана губную помаду и даже тушь для ресниц. Обнаружила также в полученной в качестве рекламного сувенира пластмассовой сумочке кисточку, подкрасила глаза. Осмотрела себя. Я не была уродливой, лишь немного странной, так мне казалось. Закрыла дверь квартиры, сунула ключ во внутренний карманчик сумки, в то время как в руке держала ключ от парадной двери. Мне надо было раздобыть брелок и прицепить эти уникальные предметы; если я потеряю один из них, то не смогу больше попасть в квартиру.
Выйдя из квартиры, надеялась встретить кого-нибудь, завязать разговор, но на горизонте никого не оказалось. Медленно спустилась по ступенькам. Остановилась на площадке третьего этажа, знакомые звуки меня ободряли, только что закрылась дверь внутри какой-то квартиры. Услышала также скороговорку диктора. На втором этаже пахло жареным луком, кто-то кричал по-испански. Лестница была такой же крутой, как у мамы. Мама…
Она не делала мне плохого, я приняла меры предосторожности, она подавляла мою душу. Она могла вызвать угрызения совести несколькими упреками. Я ухватилась за поручень. Меня пугало время, словно натянутая тетива, готовая метнуть стрелу в мою сторону и прикончить меня. На первом этаже я попыталась открыть входную дверь. Замок не поддавался. Я была не в ладах с ключами, стоило мне лишь дотронуться до них, как они начинали сопротивляться, гнуться, ломаться. Вызываемые в спешке специалисты, неунывающие чудо-работники аварийной службы, всегда веселые, отмечали мою беспомощность. Напуганная сопротивлением двери, я боялась сломать ее…
Спина покрылась потом, индийская ткань прилипла к ней, я пыталась одолеть замок. Затем с облегчением почувствовала чье-то присутствие, обернулась, из глубины коридора появился мужчина высокого роста, достаточно бледный, со светлыми глазами. Молодой Гарри Купер с красивыми губами. Подумала, что следовало бы с помощью женщин создать картотеки мужских лиц. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что этот мужчина «годился в любовники», он «возможен». Мы с Элеонорой поделили мужской род на тех, «кто годился», «кто мог бы», даже «кто был достоин» и «для кого секс не существовал». Нам было достаточно двух секунд, чтобы определить, мог ли какой-то тип овладеть так же легко нашим сердцем, как и нашим телом. Они, бедняги, даже и не подозревали об этом. Как им было понять, что, едва поздоровавшись, они становились нашими избранниками или отвергнутыми.
– Вы позволите? – спросил мужчина.
Он улыбался, он мог бы с успехом рекламировать средство для чувствительных десен.
– Не могли бы вы помочь мне? Я хотела бы выбраться из этой коробки.
– Вы не американка?
– Нет. Вы тоже.
– Нет.
Он занялся замком.
– Не следует так сильно нажимать, – сказал он. – С ними надо обращаться нежно.
С тех пор как я сражаюсь с замками, работники аварийной службы или любители пускались передо мной в нравоучения: «С замком надо обращаться спокойно, с ним надо говорить» – и тому подобное. Но я знала – чтобы одолеть замок с причудами, требуется хороший ключ или взрывчатка, но не разговоры.
– Смотрите, – сказал он. – Вы поворачиваете не спеша вправо и еще раз вправо. Надо попасть в два паза. Не забывайте об этом. Я не могу вам открывать всегда.
Моя батистовая блузка стала влажной от пота и прилипла к телу.
– Спасибо.
Он рассматривал меня с вожделением.
– Я вас не знаю… Вы только что поселились в однокомнатной квартире на этом этаже?
– Нет. Мне уступила квартиру на четвертом этаже моя подруга. Я из Парижа.
Он был ошеломлен.
– Париж, – повторил он.
Его губы сжались, а ноздри раздвинулись и округлились, как если бы он вдохнул запах особого наркотика.
– Кто вы по происхождению?
– Бельгиец.
– И вы очень любите Париж?
– О да!..
Я приготовилась услышать знакомый рефрен: «Ах эти парижаночки». Он смотрел на меня с высоты метра восьмидесяти двух, не меньше. В этот день на моем пути попадались лишь стройные великаны. Я была скорее среди персонажей Свифта, чем в Нью-Йорке.
– Вы француженка, – сказал он, как гурман, который от нетерпения втыкает свою вилку в пирожное с кремом. – Меня зовут Бернар.
– Меня – Лоранс.
Наконец мы вышли из дома, асфальт был настолько мягким, что, казалось, на тротуаре остаются наши следы.
– Вы знаете Нью-Йорк? – спросил он.
– Я жила здесь два года. Его тон стал менторским.
– Когда?
– Десять лет тому назад.
– И с тех пор?
– Ни разу.
Я ждала следующей фразы: «Скажите тридцать три».
Он произнес:
– Почти все изменилось, не узнать. Нью-Йорк – город, который меняется без конца.
Я раздражалась.
– Я это знаю. Я не новичок. И не туристка.
– У вас есть здесь друзья? – допытывался он.
– Да, кое-кто.
– Вам повезло…
– А вы? Что вы делаете здесь?
– Длительная техническая стажировка. Хорошо оплачиваемая моей фирмой. И еще больше я буду получать по возвращении в Европу. У вас есть программа на вечер?
– Вы хотите составить мне компанию?
– Я только спрашиваю.
– Зачем?
– Это непроизвольно. Когда я одинок и вижу красивую девушку, которая тоже одна, я интересуюсь. И все.
Я перестала важничать.
– Возможно, я пойду на мюзикл или в кино. Спасибо за помощь.
– Я живу на первом этаже, – сказал он. – Идемте, я вам покажу. Да, да… Однажды, сели вы не сумеете открыть дверь и если я случайно дома… Я смогу вас выручить. Идемте, посмотрите. Я вас не съем… Сюда.
Я пошла за ним. Мы прошли мимо нашего дома, который отделялся от соседнего узким тупиком. Он показал пальцем.
– Смотрите, вы пройдете до конца. Повернете налево, увидите окно, выходящее во дворик. Постучите. И я вам открою.
– Это может пригодиться. Вы очень любезны. Он был хорош, напоминал тайного агента из видеофильмов.
– У вас свидание?
– Не совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Перебрала сумку. Затем сунула удостоверение и восемьдесят два доллара, которые поменяла в Париже по очень высокому курсу. Такси уже поглотило двадцать пять. Следовательно, надо поменять мои фраки до начала этого продолжительного уикенда. Нашла на самом дне чемодана губную помаду и даже тушь для ресниц. Обнаружила также в полученной в качестве рекламного сувенира пластмассовой сумочке кисточку, подкрасила глаза. Осмотрела себя. Я не была уродливой, лишь немного странной, так мне казалось. Закрыла дверь квартиры, сунула ключ во внутренний карманчик сумки, в то время как в руке держала ключ от парадной двери. Мне надо было раздобыть брелок и прицепить эти уникальные предметы; если я потеряю один из них, то не смогу больше попасть в квартиру.
Выйдя из квартиры, надеялась встретить кого-нибудь, завязать разговор, но на горизонте никого не оказалось. Медленно спустилась по ступенькам. Остановилась на площадке третьего этажа, знакомые звуки меня ободряли, только что закрылась дверь внутри какой-то квартиры. Услышала также скороговорку диктора. На втором этаже пахло жареным луком, кто-то кричал по-испански. Лестница была такой же крутой, как у мамы. Мама…
Она не делала мне плохого, я приняла меры предосторожности, она подавляла мою душу. Она могла вызвать угрызения совести несколькими упреками. Я ухватилась за поручень. Меня пугало время, словно натянутая тетива, готовая метнуть стрелу в мою сторону и прикончить меня. На первом этаже я попыталась открыть входную дверь. Замок не поддавался. Я была не в ладах с ключами, стоило мне лишь дотронуться до них, как они начинали сопротивляться, гнуться, ломаться. Вызываемые в спешке специалисты, неунывающие чудо-работники аварийной службы, всегда веселые, отмечали мою беспомощность. Напуганная сопротивлением двери, я боялась сломать ее…
Спина покрылась потом, индийская ткань прилипла к ней, я пыталась одолеть замок. Затем с облегчением почувствовала чье-то присутствие, обернулась, из глубины коридора появился мужчина высокого роста, достаточно бледный, со светлыми глазами. Молодой Гарри Купер с красивыми губами. Подумала, что следовало бы с помощью женщин создать картотеки мужских лиц. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что этот мужчина «годился в любовники», он «возможен». Мы с Элеонорой поделили мужской род на тех, «кто годился», «кто мог бы», даже «кто был достоин» и «для кого секс не существовал». Нам было достаточно двух секунд, чтобы определить, мог ли какой-то тип овладеть так же легко нашим сердцем, как и нашим телом. Они, бедняги, даже и не подозревали об этом. Как им было понять, что, едва поздоровавшись, они становились нашими избранниками или отвергнутыми.
– Вы позволите? – спросил мужчина.
Он улыбался, он мог бы с успехом рекламировать средство для чувствительных десен.
– Не могли бы вы помочь мне? Я хотела бы выбраться из этой коробки.
– Вы не американка?
– Нет. Вы тоже.
– Нет.
Он занялся замком.
– Не следует так сильно нажимать, – сказал он. – С ними надо обращаться нежно.
С тех пор как я сражаюсь с замками, работники аварийной службы или любители пускались передо мной в нравоучения: «С замком надо обращаться спокойно, с ним надо говорить» – и тому подобное. Но я знала – чтобы одолеть замок с причудами, требуется хороший ключ или взрывчатка, но не разговоры.
– Смотрите, – сказал он. – Вы поворачиваете не спеша вправо и еще раз вправо. Надо попасть в два паза. Не забывайте об этом. Я не могу вам открывать всегда.
Моя батистовая блузка стала влажной от пота и прилипла к телу.
– Спасибо.
Он рассматривал меня с вожделением.
– Я вас не знаю… Вы только что поселились в однокомнатной квартире на этом этаже?
– Нет. Мне уступила квартиру на четвертом этаже моя подруга. Я из Парижа.
Он был ошеломлен.
– Париж, – повторил он.
Его губы сжались, а ноздри раздвинулись и округлились, как если бы он вдохнул запах особого наркотика.
– Кто вы по происхождению?
– Бельгиец.
– И вы очень любите Париж?
– О да!..
Я приготовилась услышать знакомый рефрен: «Ах эти парижаночки». Он смотрел на меня с высоты метра восьмидесяти двух, не меньше. В этот день на моем пути попадались лишь стройные великаны. Я была скорее среди персонажей Свифта, чем в Нью-Йорке.
– Вы француженка, – сказал он, как гурман, который от нетерпения втыкает свою вилку в пирожное с кремом. – Меня зовут Бернар.
– Меня – Лоранс.
Наконец мы вышли из дома, асфальт был настолько мягким, что, казалось, на тротуаре остаются наши следы.
– Вы знаете Нью-Йорк? – спросил он.
– Я жила здесь два года. Его тон стал менторским.
– Когда?
– Десять лет тому назад.
– И с тех пор?
– Ни разу.
Я ждала следующей фразы: «Скажите тридцать три».
Он произнес:
– Почти все изменилось, не узнать. Нью-Йорк – город, который меняется без конца.
Я раздражалась.
– Я это знаю. Я не новичок. И не туристка.
– У вас есть здесь друзья? – допытывался он.
– Да, кое-кто.
– Вам повезло…
– А вы? Что вы делаете здесь?
– Длительная техническая стажировка. Хорошо оплачиваемая моей фирмой. И еще больше я буду получать по возвращении в Европу. У вас есть программа на вечер?
– Вы хотите составить мне компанию?
– Я только спрашиваю.
– Зачем?
– Это непроизвольно. Когда я одинок и вижу красивую девушку, которая тоже одна, я интересуюсь. И все.
Я перестала важничать.
– Возможно, я пойду на мюзикл или в кино. Спасибо за помощь.
– Я живу на первом этаже, – сказал он. – Идемте, я вам покажу. Да, да… Однажды, сели вы не сумеете открыть дверь и если я случайно дома… Я смогу вас выручить. Идемте, посмотрите. Я вас не съем… Сюда.
Я пошла за ним. Мы прошли мимо нашего дома, который отделялся от соседнего узким тупиком. Он показал пальцем.
– Смотрите, вы пройдете до конца. Повернете налево, увидите окно, выходящее во дворик. Постучите. И я вам открою.
– Это может пригодиться. Вы очень любезны. Он был хорош, напоминал тайного агента из видеофильмов.
– У вас свидание?
– Не совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71