– Это шериф Мун, мисс Фоллон. У меня для вас кое-что есть.
Десса снова отперла и гостеприимно распахнула дверь.
– Одну минутку, шериф, я зажгу лампу. Вечерами здесь ужасно темно.
– В домишках вроде вашего всегда темно, – добродушно буркнул Мун, переступая порог. – Все дело в этих крошечных окнах, они нечто среднее между дыркой мышиного лаза и крепостными бойницами. Думаю, тот, кто их прорубал, экономил на стеклах или просто не хотел, чтобы его беспокоили по пустякам после целого дня, а иногда и большей части ночи каторжного труда на ручье.
– На ручье? – переспросила Десса, беря с полки керосиновую лампу и спички. Она сняла стекло, зажгла фитиль, поправила его так, чтобы желтоватое пламя давало достаточно света, и поставила лампу на перевернутый ящик, временно служивший ей столом.
– Да, мэм, на ручье. Почти все золото находили именно там. Золотой песок, реже – самородки… Да, суматошное было время. Народу понаехало – тьма! Здесь все гудело как растревоженный улей. Золота было много, но по-настоящему повезло лишь единицам. И знаете, что самое интересное? Конец всех ждал один: те, кому удавалось разбогатеть, довольно быстро уезжали отсюда, оставляя вместо себя управляющих; остальные долго еще копались в ручье, а когда в карманах начинали появляться дыры, распродавали то, что имели, и тоже уезжали. Вот так все и разбежались. Почти все…
Десса и не предполагала, что обычно столь немногословный шериф может оказаться неплохим рассказчиком. Она улыбнулась ему и только теперь заметила, что Мун держит в руке какой-то сверток.
Девушка выразительным жестом обвела свою прихожую и виновато сказала:
– К сожалению, я даже не могу предложить вам сесть. Я заказала мебель, но она еще не готова, так что…
– Глупости, мэм, – мотнул головой Мун, – это мне надо извиняться, а не вам. Не знаю, как и получилось… понимаете, вся эта неразбериха с пожаром, ограблением дилижанса, поисками мерзавцев… Не судите строго, мисс Фоллон, совсем вылетело из головы. – Он протянул ей пакет. – Здесь кое-что из того, что принадлежало когда-то вашим родителям. Мне, право, неловко перед вами, но я наткнулся на это только час назад, когда случайно залез в свой сейф. И сразу вспомнил.
Десса почти не слышала его, не в силах отвести глаз от пакета. Она сразу узнала упаковку и могла с полной уверенностью сказать, что это кусок той самой плотной оберточной коричневой бумаги, что использовалась в магазинах ее отца. Пакет был перетянут грубой белой веревкой.
– Что там?
– Не знаю, мэм, я не вскрывал. Его нашли на втором этаже, когда пытались потушить пожар. Он лежал на подоконнике разбитого окна, похоже, ваши родители пытались выбросить его на улицу, чтобы спасти от огня, но… но не успели. – Он отвел глаза.
Теперь Десса жадно ловила каждое его слово. Пакет. Все, что осталось от ее родителей. Они, рискуя собой, пытались спасти его. Ее взгляд метнулся к лампе, и воображение дорисовало все остальное: мирный огонек фитиля стал разрастаться на глазах и превратился в жаркое ревущее пламя. Второй этаж. Путь вниз отрезан бушующим пожаром. Спасения нет. Ее родители у окна. Мать затягивает последний узел грубой белой веревки, обхватившей их прощальное послание дочери. Отец выбивает локтем стекло, протягивает руку за пакетом… Дым, дым, едкий дым… Отец заходится в кашле, его рука взлетает к горлу, он задыхается, падает… и тут их настигает огонь. Дым, страшный жар, боль… Бедная мама. Бедный отец…
Дессе хотелось схватить пакет, прижать его к груди, но голова кружилась, а руки не повиновались. Она прислонилась к стене.
– Я… я не могу, – всхлипнула она. – То есть, спасибо вам, шериф, за рассказ. Теперь я знаю, как они погибли. Вы не могли бы… нет, просто положите его рядом с лампой. Мне надо… Я бы хотела… – Ее голос прервался, из глаз горьким потоком хлынули слезы; ноги вдруг ослабели, и девушка стала сползать на пол.
Мун отреагировал мгновенно: его крепкая рука подхватила ее под локоть.
– Ну, ну, не надо так убиваться. Простите, я и не думал, что это так вас расстроит. Может, я могу чем-нибудь помочь? Хотите, я позову Роуз?
Десса молча покачала головой. Сейчас ей действительно не хотелось никого видеть. Ей надо было полностью отдаться горю, чтобы пережить его. Одной. Наедине со своими воспоминаниями. Непрошеные слезы продолжали катиться по ее щекам, но она и не пыталась их остановить.
– Нет-нет, спасибо, вы очень добры, – вымолвила она наконец. – Время позднее, мне хочется спать. Пожалуйста, уходите.
– Вы уверены, мисс Фоллон? Я хочу сказать, вы уверены, что справитесь сами? Все-таки лучше позвать Роуз…
– Нет! – крикнула Десса, но тут же взяла себя в руки и добавила: – Не надо. Простите, шериф, но я правда хочу остаться одна. И не волнуйтесь за меня, со мной все в порядке.
– Ну хорошо, хорошо, раз вы так хотите… Я, пожалуй, пойду. Если вам что-нибудь понадобится, просто откройте дверь и крикните. Один из моих помощников всю ночь будет неподалеку, я так распорядился… Господи, мэм, да вы хоть слышите меня?
Не в силах вымолвить ни слова, Десса только кивнула. Господи, ну когда же он уйдет? Когда, наконец, все оставят ее в покое и дадут спокойно поплакать?
Но вот дверь за шерифом закрылась. Даже не вспомнив, что ее следовало запереть, девушка почти выбежала в соседнюю комнату и упала лицом вниз на пуховую перину, которую дала ей Роуз.
Бен вернулся в Виргиния-Сити, когда месяц уже касался вершин гор на западном горизонте. Город спал, лишь огни в окнах «Хромого Мула» свидетельствовали о том, что еще не все разошлись по домам.
Большая ночная птица бесшумно скользнула над самой головой всадника, едва не задев его шляпу крылом, и растворилась в темноте ночного неба.
Бен держал путь к домику Крафта. Зачем? Он уже почти перестал задавать себе такие вопросы. Просто чтобы увидеть ее еще раз. Он не собирался даже ничего ей говорить. Посмотрит и уедет к себе. Если, конечно, она откроет ему дверь…
Вскоре впереди замаячило одноэтажное бревенчатое строение, где и жила теперь Десса. Бен спешился, привязал Красотку к коновязи соседнего салуна и, стараясь не шуметь, подошел к дому. Там было тихо и темно. Десса наверняка уже спит. Стоит ли будить ее?
Он в нерешительности прислонился плечом к косяку двери… и едва не упал. Она оказалась незаперта и, заговорщически скрипнув, приоткрылась перед ним.
– Да она совсем с ума сошла, – покачал он головой. – Спать с открытой дверью! Что творится в голове у этой девчонки?
Бен прислушался. Ни звука. Тогда он осторожно протиснулся в образовавшуюся щель, и, неслышно ступая, пересек прихожую.
В залитой лунным светом комнате стояла грубо сколоченная кровать, на которой лицом вниз лежала Десса. Она спала. Ее волосы разметались по подушке, алые губы чуть приоткрылись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78