Тойера настиг новый приступ дурноты, когда он представил, как Бауэр тащил через зоопарк мертвого или, возможно, умирающего цыгана — охотник с настигнутой дичью.
После недолгой паузы он лишь заметил:
— А ведь следы крови в зоопарке ничему бы не повредили. Наоборот, помогли бы вам, если бы вы сообщили, что в зоопарк кто-то проник! И обувь вы зря не выбросили.
Бауэр молча кивнул, соглашаясь.
Заговорил Магенройтер:
— А первый мальчишка? Не ваших ли рук дело? Может, тоже ударили, не рассчитав сил?
Тойер удивленно оглянулся на него. Новый шеф дрожал от гнева.
— Тот ведь был репатриант, так сказать, «фолькс-дойч». Не чужой. — В голосе Лейдига тоже звучало удивление.
— Свой-чужой! Он что, у него документы спрашивал?! — вскричал Магенройтер. — Вы работаете на турбазе и в зоопарке! Возможно, вы решили, что это он прорезал дыру в ограде! — обернулся он к Бауэру.
Бауэр посмотрел на Тойера:
— Ах так! Значит, уже не убийство по неосторожности, а двойное убийство? Вы меня обманули? Все, больше ни слова от меня не услышите.
— У вас есть алиби? Может, вы хотя бы с супругой телевизор смотрели?
Тойер не выдержал и дотронулся до локтя Магенройтера: шеф чересчур разгорячился. Бауэр молчал, злобно глядя в пол.
Позже, когда Бауэра определили в тюрьму на Фаулер-Пельц, Магенройтер зашел в кабинет Тойера. Выглядел он неважно.
— Я сожалею. Не смог сдержаться. — Он подошел к окну, посмотрел на улицу. — Как вы думаете, легко ли мне слушать такие мерзости!
— Ясное дело, — согласился Тойер. — Но давайте все же подумаем вот о чем: во втором случае преступник действовал глупо, по-идиотски, чего не скажешь про предыдущее убийство. Бауэр — полный кретин, это всем понятно.
— Ах, теперь я вообще не знаю, что и думать. — Зенф выглядел подавленным. — Возможно, господин Магенройтер все-таки прав. А если нет, значит, убийцей была обезьяна. Возможно, я погорячился с этим Фредерсеном. Что мы в итоге знаем точно?
— Что касается меня, то я точно знаю, что неплохо бы нам пропустить по кружечке, — подал голос Хафнер.
— Дельное предложение. — Магенройтер устало улыбнулся. — Вот и отправляйтесь. Вы неплохо поработали и заслужили отдых. В следующий раз я охотно к вам присоединюсь.
Так четверка сыщиков оказалась в «Эссиггаузе». Они с удовольствием созерцали бурление посетителей в пивной, немножко поиграли в карты, довольно много выпили. Впервые за долгое время они не обсуждали никаких служебных проблем. К полуночи Тойер добрался до дома — благо идти было два шага. В прихожей он покосился на телефон, словно на живое, не слишком приятное ему существо. Потом собрался с духом и позвонил Ильдирим.
— И что? Вы думаете, он действительно причастен к первому убийству? — спросила Ильдирим, выслушав историю Тойера. Она мучилась от бессонницы, дождь барабанил в окно, пора было возвращаться домой.
— Не думаю. Но эта тупая как пробка Швейгер наверняка не вспомнит, чем они занимались в тот вечер.
— А та женщина-инвалид, Бабси?
— Вероятно, видела, как он избивал цыгана или нес тело… Да ведь она ничего не сумеет нам сказать. Приезжай поскорей. Мы поговорим и все выясним. Все в наших силах.
— Да. Попробуем еще раз, возможно, у нас получится лучше, я… Тойер, ты слушаешь?
Он уже спал.
Тойер и его комиссары, рассчитывая без особых хлопот продолжить расследование по сложившейся схеме, встретились, как и было договорено, в кафетерии. Что неудивительно: даже Лейдиг и Зенф не имели ничего против еще одной утренней чашки кофе.
— Теперь мы поглядим, — сказал Тойер. — И послушаем.
— И попьем, — непослушным языком добавил Хафнер.
— Вчера я выпил три бокала вина. — Зенф сокрушенно покачал головой. — Обычно я столько не пью.
— Я тоже, — простонал Лейдиг, — и вообще, за последнюю неделю я уже…
— Ах, вот вы где. — К ним подсел Магенройтер. Если накануне он выглядел неважно, то теперь просто ужасающе.
— Что такое? — спросил Тойер, уже догадываясь, каким будет ответ.
— Бауэр покончил с собой. Разбил голову о стену камеры. Бауэр мертв.
Тойер молчал. Хафнер курил, Лейдиг отрешенно теребил галстук. Мертвый неонацист — не такая уж и трагедия. Или все же варварство — так относиться к человеческой жизни?
— Остался ли теперь хоть какой-то шанс выяснить, что случилось на самом деле? — спросил Магенройтер и сам ответил: — Боюсь, что нет.
— Вы не совершили никакого преступления. Только высказали свое подозрение. А он был грязной свиньей.
— Так и надо на это смотреть. — Магенройтер кивнул. — Я постараюсь.
Они пошли в Центр.
— Бывают такие дела, — мудро проговорил Хафнер. — Многое так и остается во мраке.
Телефон. Лейдиг взял трубку, выслушал, несколько раз кивнул.
— Положительная статья о нас в «РНЦ», несмотря на самоубийство. Некоторые расценивают это как признание. Другие держатся версии об обезьяне. Тем более что мы располагаем фактами в пользу обеих версий.
— А я, — грустно заметил Зенф, — вероятно, никогда не узнаю, имелось ли в моих подозрениях хоть зерно истины…
Гаупткомиссар поднял голову и неожиданно для себя сказал:
— Помнишь, Хафнер, ты как-то говорил, что мы можем допросить бедняжку Бабси с таким же успехом, как и обезьяну?
— Нет, не помню. Кстати, прежде вы нам то выкали, то тыкали. Теперь же почти всегда говорите «ты». Это показательно: наша группа сплотилась вопреки всем невзгодам.
— Хорошо. Или плевать. Может быть, нам все же удастся опросить обезьяну. Как думаешь, Лейдиг?
Кликнув мышью, молодой комиссар вытащил из принтера пару листков.
— «Окончил школу в Эйзенштадте, Бургенланд»… — Он бегал глазами по строчкам, выискивая главное. — «Изучал лингвистику и биологию в Вене и»… Ну да, в Хильдесхейме, ага, там только лингвистику… вот-вот: «Что бы ни говорили мои критики и недоброжелатели, подопытные приматы безусловно проявляли способность к языковому общению по предложенной мной языковой дефиниции — коммунинету». Понятия не имею, как это правильно произносится, — признался Лейдиг и продолжал читать: — «И я в любое время могу и готов это доказать». Бред какой-то, как вы думаете?
— Дай мне номер телефона! — взволнованно воскликнул Тойер. — Нет, не надо!
Тойер запустил пальцы в редеющую шевелюру:
— Лейдиг! Получается, мы станем допрашивать обезьяну?!
Они переглянулись.
— Верно, — спокойно подтвердил Лейдиг. — Только мы одни не справимся.
— Нет, не справимся.
— А ведь обезьяна жестикулировала, пыталась что-то объяснить. Это наш последний шанс.
Тойер уставился на цифры. Телефон в Брюсселе. Гораздо лучше было бы сейчас выспаться. Но ведь он видел собственными глазами, как Богумил что-то изображал жестами.
Он сел к своему письменному столу, тяжело вздохнул и набрал номер телефона доктора Гельмута Хамилькара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53