Он обращался к ней как к своей невесте! Джоанна зачарованно слушала, воспринимая каждое произнесенное им слово так, как будто он обращался прямо к ней.
– …любить и заботиться… во славе и в бесчестии… в процветании и в забвении…
Он возвышался над Джоанной, склонив золотоволосую голову – могучий и прекрасный, олицетворение устрашающей силы и поразительного обаяния, которому невозможно сопротивляться. Она не могла понять, почему при взгляде на нее лицо его приобретает выражение необъяснимой нежности. Но ей это было приятно.
– …в богатстве и в бедности… в болезни и во здравии… отныне и навеки… пока смерть не разлучит нас… с благословения святой церкви… перед богом и людьми я клянусь тебе.
Маклин не мог знать, что он говорит эти слова своей настоящей невесте, ведь он обращался к своему слуге, к Джои. Но каким-то непостижимым образом создавалось впечатление, что он приносит свои клятвы именно ей, Джоанне.
Неосознанно она потянулась к нему, позабыв о своей роли, о том, что на ней надето вовсе не свадебное платье, а ветхая мальчишеская рубашка и потертый килт. От него исходил запах хвои и нагретой солнцем смолы. Светлые волосы обрамляли красивое, мужественное лицо. Лучи майского солнца, падающие из окна, отражались в изумрудах на пряжке, которая удерживала накидку на его плече.
Джоанне казалось, что эти изумруды заговорщицки ей подмигивают.
– Джоуи… – негромко окликнул ее отец Томас. – Джоуи…
Джоанна с трудом отвела взгляд от Маклина и посмотрела на священника. Чего он от нее хочет? Ах да, она должна произнести слова клятвы за невесту! Джоанна приготовилась повторять за святым отцом.
Маклин чуть сильнее сжал ее руки, и она слабо улыбнулась ему в ответ. Он может не беспокоиться, что она попытается убежать, – слишком сильно у нее тряслись колени. Казалось чудом, что она еще до сих пор держится на ногах.
Она собрала все силы и сосредоточилась на том, что говорил святой отец, хотя кровь стучала у нее в ушах, как кельтские барабаны.
– Я, Джоанна Мария Макдональд, беру тебя, Рори Найэлл Маклин, в свои законные мужья… любить и заботиться… во славе и в бесчестии… в процветании и в забвении… в богатстве и в бедности… в болезни и во здравии… со смирением и послушанием в постели и за трапезой…
При этих словах лицо Маклина осветила улыбка, та самая улыбка, которая завораживала Джоанну, лишая ее сил. Ей стоило огромного труда продолжить.
– …отныне и навеки… пока смерть не разлучит нас… с благословения святой церкви… перед богом и людьми я клянусь тебе.
Отец Томас кивнул Лаклану, и тот шагнул вперед, протягивая священнику кольцо. Освятив его, отец Томас подал его Рори.
Жених Джоанны осторожно взял ее маленькую дрожащую ручку. Его руки были такими большими, теплыми и сильными, что Джоанне захотелось, чтобы он подольше не отпускал ее.
Рори держал кольцо указательным и большим пальцами, и оно казалось на удивление маленьким в его огромной руке.
Он надел кольцо ей на палец и, уверенно произнес:
– Этим кольцом, Джоанна, я скрепляю наши духовные узы и обязуюсь почитать, уважать и любить тебя…
Щеки Джоанны вспыхнули, она посмотрела в его глаза, в изумрудной глубине которых вспыхивали искорки восторга.
Рори поднес руку своей невесты к своим губам, на которых играла удовлетворенная улыбка, и закончил:
– И в том порукой моя честь.
Он притянул ее к себе, одним движением кисти стянул с ее головы вязаную шапку и отбросил ее прочь. Ничем не удерживаемые, ее волосы золотыми волнами рассыпались по плечам, черепаховые гребни попадали ей под ноги.
Сколько ночей провел Рори, пытаясь угадать, какого оттенка ее волосы, спрятанные под этой дурацкой шапкой. Но даже в самых смелых своих фантазиях он представить себе не мог такой красоты. Ее густые блестящие волосы доходили ей почти до талии, на концах закручиваясь в тугие завитки. Цвета меди, они казались то совсем коричневыми, то вспыхивали червонным золотом, если на них падали лучи солнца.
Не думая о том, что делает, Рори прикоснулся к ее локонам, и сейчас же внутри у него все сжалось от нахлынувшего желания.
Ошеломленная произошедшим, смущенная сверх всякой меры, Джоанна уперлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться из его нежных, но настойчивых объятий. Но он крепко держал ее и, казалось, был ничуть не удивлен.
– Я знаю, кто ты, Джоанна, – пробормотал он, приподнимая ее над землей.
Его губы скользнули по ее щеке, но в следующее мгновение он нашел ее приоткрытый от изумления рот и припал к нему жадным поцелуем.
Все чувства, вся страсть, которые он сдерживал в течение этих бесконечных дней, вырвались наружу, как дикий жеребец вырывается из загона, сметая все на своем пути. Рори запустил руку в ее роскошные волосы и, обхватив ладонью ее затылок, прижился губами к ее нежным губам!
Не имея сил сопротивляться, Джоанна позволила Маклину поцеловать себя. Она думала, что это будет обычный поцелуй, но почувствовала, что его язык проник к ней в рот и прикоснулся к ее языку.
Боже правый, он целовал ее совсем не так, как было бы прилично жениху целовать невесту. Его поцелуй был полон страсти и едва сдерживаемого желания, такого сильного, какое только может испытывать мужчина по отношению к женщине.
Маклин знал, кто она такая.
Маклин знал, что Джоуи – на самом деле Джоанна Макдональд!
Джоанне вдруг расхотелось сопротивляться. Она тихо вздохнула, подчиняясь, обняла Маклина за шею и ответила на его поцелуй. Он прижимал ее к своему большому, сильному телу, и его страсть мгновенно передалась ей, заставив ее трепетать в его объятиях.
Отец Томас тихо кашлянул, призывая их опомниться и не забывать, что на них смотрят десятки глаз. Джоанна с сожалением оторвалась от губ Рори и провела пальцами по его щеке, скорее чувствуя, чем понимая, как ему не хочется останавливаться.
Рори неохотно прервал поцелуй и опустил свою жену на пол. Продолжая обнимать ее за тонкую талию, он повернулся вместе с ней к высокому собранию и, широко улыбаясь, объявил смущенным гостям:
– Я хочу сообщить вам, что не было никакой необходимости замещать невесту. Вы все слышали, как наследница Макдональдов из Гленко сама произнесла брачные обещания. Ваше величество, дорогие мои родные и друзья! Разрешите мне представить вам мою жену, леди Рори Маклин.
Джоанна бросила быстрый взгляд из-под ресниц на гостей.
Большинство присутствующих поднялись со своих мест и аплодировали, довольные таким неожиданным поворотом дела. Граф Аргилльский неподвижно сидел с невозмутимым выражением лица. Воины Маклина выражали свою радость громкими криками и смехом. Мать и братья Рори удовлетворенно кивали и улыбались. Обитатели Кинлохлевена, включая Этель и ее дочь, Пег и Мэри, весело смеялись, осознав, что так хитро спланированная уловка с самого начала была разгадана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– …любить и заботиться… во славе и в бесчестии… в процветании и в забвении…
Он возвышался над Джоанной, склонив золотоволосую голову – могучий и прекрасный, олицетворение устрашающей силы и поразительного обаяния, которому невозможно сопротивляться. Она не могла понять, почему при взгляде на нее лицо его приобретает выражение необъяснимой нежности. Но ей это было приятно.
– …в богатстве и в бедности… в болезни и во здравии… отныне и навеки… пока смерть не разлучит нас… с благословения святой церкви… перед богом и людьми я клянусь тебе.
Маклин не мог знать, что он говорит эти слова своей настоящей невесте, ведь он обращался к своему слуге, к Джои. Но каким-то непостижимым образом создавалось впечатление, что он приносит свои клятвы именно ей, Джоанне.
Неосознанно она потянулась к нему, позабыв о своей роли, о том, что на ней надето вовсе не свадебное платье, а ветхая мальчишеская рубашка и потертый килт. От него исходил запах хвои и нагретой солнцем смолы. Светлые волосы обрамляли красивое, мужественное лицо. Лучи майского солнца, падающие из окна, отражались в изумрудах на пряжке, которая удерживала накидку на его плече.
Джоанне казалось, что эти изумруды заговорщицки ей подмигивают.
– Джоуи… – негромко окликнул ее отец Томас. – Джоуи…
Джоанна с трудом отвела взгляд от Маклина и посмотрела на священника. Чего он от нее хочет? Ах да, она должна произнести слова клятвы за невесту! Джоанна приготовилась повторять за святым отцом.
Маклин чуть сильнее сжал ее руки, и она слабо улыбнулась ему в ответ. Он может не беспокоиться, что она попытается убежать, – слишком сильно у нее тряслись колени. Казалось чудом, что она еще до сих пор держится на ногах.
Она собрала все силы и сосредоточилась на том, что говорил святой отец, хотя кровь стучала у нее в ушах, как кельтские барабаны.
– Я, Джоанна Мария Макдональд, беру тебя, Рори Найэлл Маклин, в свои законные мужья… любить и заботиться… во славе и в бесчестии… в процветании и в забвении… в богатстве и в бедности… в болезни и во здравии… со смирением и послушанием в постели и за трапезой…
При этих словах лицо Маклина осветила улыбка, та самая улыбка, которая завораживала Джоанну, лишая ее сил. Ей стоило огромного труда продолжить.
– …отныне и навеки… пока смерть не разлучит нас… с благословения святой церкви… перед богом и людьми я клянусь тебе.
Отец Томас кивнул Лаклану, и тот шагнул вперед, протягивая священнику кольцо. Освятив его, отец Томас подал его Рори.
Жених Джоанны осторожно взял ее маленькую дрожащую ручку. Его руки были такими большими, теплыми и сильными, что Джоанне захотелось, чтобы он подольше не отпускал ее.
Рори держал кольцо указательным и большим пальцами, и оно казалось на удивление маленьким в его огромной руке.
Он надел кольцо ей на палец и, уверенно произнес:
– Этим кольцом, Джоанна, я скрепляю наши духовные узы и обязуюсь почитать, уважать и любить тебя…
Щеки Джоанны вспыхнули, она посмотрела в его глаза, в изумрудной глубине которых вспыхивали искорки восторга.
Рори поднес руку своей невесты к своим губам, на которых играла удовлетворенная улыбка, и закончил:
– И в том порукой моя честь.
Он притянул ее к себе, одним движением кисти стянул с ее головы вязаную шапку и отбросил ее прочь. Ничем не удерживаемые, ее волосы золотыми волнами рассыпались по плечам, черепаховые гребни попадали ей под ноги.
Сколько ночей провел Рори, пытаясь угадать, какого оттенка ее волосы, спрятанные под этой дурацкой шапкой. Но даже в самых смелых своих фантазиях он представить себе не мог такой красоты. Ее густые блестящие волосы доходили ей почти до талии, на концах закручиваясь в тугие завитки. Цвета меди, они казались то совсем коричневыми, то вспыхивали червонным золотом, если на них падали лучи солнца.
Не думая о том, что делает, Рори прикоснулся к ее локонам, и сейчас же внутри у него все сжалось от нахлынувшего желания.
Ошеломленная произошедшим, смущенная сверх всякой меры, Джоанна уперлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться из его нежных, но настойчивых объятий. Но он крепко держал ее и, казалось, был ничуть не удивлен.
– Я знаю, кто ты, Джоанна, – пробормотал он, приподнимая ее над землей.
Его губы скользнули по ее щеке, но в следующее мгновение он нашел ее приоткрытый от изумления рот и припал к нему жадным поцелуем.
Все чувства, вся страсть, которые он сдерживал в течение этих бесконечных дней, вырвались наружу, как дикий жеребец вырывается из загона, сметая все на своем пути. Рори запустил руку в ее роскошные волосы и, обхватив ладонью ее затылок, прижился губами к ее нежным губам!
Не имея сил сопротивляться, Джоанна позволила Маклину поцеловать себя. Она думала, что это будет обычный поцелуй, но почувствовала, что его язык проник к ней в рот и прикоснулся к ее языку.
Боже правый, он целовал ее совсем не так, как было бы прилично жениху целовать невесту. Его поцелуй был полон страсти и едва сдерживаемого желания, такого сильного, какое только может испытывать мужчина по отношению к женщине.
Маклин знал, кто она такая.
Маклин знал, что Джоуи – на самом деле Джоанна Макдональд!
Джоанне вдруг расхотелось сопротивляться. Она тихо вздохнула, подчиняясь, обняла Маклина за шею и ответила на его поцелуй. Он прижимал ее к своему большому, сильному телу, и его страсть мгновенно передалась ей, заставив ее трепетать в его объятиях.
Отец Томас тихо кашлянул, призывая их опомниться и не забывать, что на них смотрят десятки глаз. Джоанна с сожалением оторвалась от губ Рори и провела пальцами по его щеке, скорее чувствуя, чем понимая, как ему не хочется останавливаться.
Рори неохотно прервал поцелуй и опустил свою жену на пол. Продолжая обнимать ее за тонкую талию, он повернулся вместе с ней к высокому собранию и, широко улыбаясь, объявил смущенным гостям:
– Я хочу сообщить вам, что не было никакой необходимости замещать невесту. Вы все слышали, как наследница Макдональдов из Гленко сама произнесла брачные обещания. Ваше величество, дорогие мои родные и друзья! Разрешите мне представить вам мою жену, леди Рори Маклин.
Джоанна бросила быстрый взгляд из-под ресниц на гостей.
Большинство присутствующих поднялись со своих мест и аплодировали, довольные таким неожиданным поворотом дела. Граф Аргилльский неподвижно сидел с невозмутимым выражением лица. Воины Маклина выражали свою радость громкими криками и смехом. Мать и братья Рори удовлетворенно кивали и улыбались. Обитатели Кинлохлевена, включая Этель и ее дочь, Пег и Мэри, весело смеялись, осознав, что так хитро спланированная уловка с самого начала была разгадана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104