Больше всего доставалось могиле Стаса… Когда придурков-бомжей выловили и выяснили, что крыс кладбищенских нанял Кирильчик, стали решать. Крот не только глумился над усопшими, но и бросал вызов. Это понятно. Сейчас он совсем отморозился, а дальше будет еще хуже. Припомнили и «стрелку», на которой Игоря повязали руоповцы. Хмурый у него взят на прицел, и если его не опередить — сливай воду. Горячий Серж предлагал лобовые варианты, идти на пролом.
— Забьем новую «стрелку» и всех покрошим!
Это был его главный недостаток — невыдержанность. Хорош всем, но требует управления: наломает таких дров — мало не покажется. А как к этой крошиловке отнесутся другие авторитеты? Ждать сходки? Так время упустишь, а Крот медлить не станет. Но Игорь все никак не мог принять определенного решения. Конечно, Крот должен быть наказан. Но не слишком ли много крови уже пролито? Не дать ли ему последний шанс?
— Сделаем так… — произнес Хмурый.
Кирильчика изловили вечером на кладбище, спустя неделю, когда он расплачивался с теми бомжами новым ящиком водки, а заодно и проверял их «работу». К шоферу Кирильчика, оставшемуся сидеть в «БМВ», подкрался Леша и приставил дуло к виску.
— Выползай аккуратно, — тихо сказал он.
Самого Кирильчика накрыли возле могилы.
— Урод ушастый, ты еще не угомонился? — спросил Валера, появляясь откуда-то сбоку, из-за памятника какого-то контр-адмирала Краснушкина. В спину Кирильчика уперся пистолет Игоря-маленького. Бомжи начали потихоньку линять, даже позабыв про спортивную сумку с водкой, но Валера сделал знак остановиться. Подняв приготовленную лопату, он показал на свободный участок.
— Вон там копайте.
Подошли трясущийся мелкой дрожью шофер и Леша. Лопаты звонко ударяли в мерзлую землю… Пока копали яму, подъехал вызванный по мобильному Хмурый.
— Ага, все в сборе, — сказал он удовлетворенно, взглянув на бледного Кирильчика. — Тело есть, не хватает обшивки.
Но гроб — простенький, сколоченный из досок — уже несли по дорожке. Вернее, нес один Серж, взгромоздив его на свои могучие плечи, а Мишель больше мешался, то подталкивая, то забегая вперед. Увидев, что гроб в единственном экземпляре, шофер облегченно вздохнул, хотя неизвестно — может быть их запихают в один ящик?
— Залазь! — сказал Хмурый Кирильчику. Тот попятился.
— Не-е-е-т…
Кирильчик сначала тихо завыл, а потом заорал во весь голос.
— Ленту!
Ему заклеили рот, впихнули в гроб и начали приколачивать крышку. Один из бомжей крестился, другой потянулся к сумке за водкой. Достав бутылку, он отхлебнул из горлышка.
— Дай-ка и мне тоже! — протянул руку Игорь. — Холодно сегодня чего-то. Надо было одну в ящик положить.
Бутылка пошла по кругу. Гроб опустили на дно ямы, стали забрасывать землей. Но засыпали не доверху — так, сантиметров тридцать. Шофер опустился на колени.
— Не убивайте… дети…
— Никто тебя трогать не собирается, — сказал Игорь. — Ты смотри и запоминай. Передашь Кроту — что с ним будет то же самое. Если не остановится. Пусть лучше уезжает из Москвы на свой Кипр.
Постояв еще минут пять-десять, Хмурый махнул рукой:
— Выкапывайте.
Когда сняли крышку и вытряхнули из гроба Кирильчика, на него было страшно смотреть: смертельно бледный, трясущийся и пованивающий весьма специфически. Серж отлепил ленту, влил ему в рот немного водки. Потом повторил те слова, которые говорил шоферу Игорь. Но понял их Кирильчик или нет — было не ясно. Он только кивал головой, разбрызгивая катившиеся по щекам капли.
6
Но Крот не остановился и предупреждению не внял.
— Ты «заказан», — сказал как-то Большаков Хмурому. — У меня есть информатор в его бригаде. Лучше тебе временно исчезнуть, пока мы тут сами не разберемся.
Игорь оставил его слова без внимания. Информация информацией, а дело делать надо. К тому же, кто поручиться, что это не «деза»? Пущенная тем же Кротом? Он любил стращать и запугивать громкими фразами, хотя воздуха в его резиновой оболочке оставалось все меньше. Скоро превратится в обыкновенную тряпку для ног.
— А Кирильчик в Кащенко, — добавил Геннадий. — Лечат хвойными ваннами и седуксеном. А может быть, это пойдет ему на пользу, и он, наконец, начнет думать? Кто ты есть — человек или смерд поганый? От чьего семени взрос? Среди психов попадаются очень неплохие, масштабные мыслители. Я бы и сам провел там недельку-другую, в философской изоляции…
— Ты считаешь, что мы поступили с ним слишком жестоко? Может быть, но как иначе достучаться до его разума, если только не комьями земли? Что еще нужно человеку — такому как Кирильчик, как Крот, — чтобы он стал человеком?
— Время, только время, — ответил Геннадий. — Но оно может опоздать. И завтра, получив шальную пулю, тело так и останется телом. Только с иными биохимическими процессами. А ты поступил хирургически. Я не думаю, что Кирильчик вернется на тот же путь. В общем-то, ты прав.
— А я не уверен… — задумчиво произнес Кононов. — Если Господь хочет наказать человека — Он лишает его разума. И он же наставляет его на путь истинный, прозревает, если так надобно. Все это — в руках Божьих. А кто мы?
Большаков не ответил, лишь неопределенно пожал плечами.
Но он тоже оказался прав — в своем предупреждении Несколько дней спустя, когда выпал первый декабрьский снежок, Кононов возвращался домой, предупредив по сотовому жену, что «через час будет». Вначале за рулем сидел его охранник и водитель — Борис, паренек из простой рабочей семьи, надежный и скромный, но вскоре они поменялись местами — Игорю хотелось самому проехаться по намокшему асфальту: освежить навыки бывшего таксиста. Их темный «БМВ» пятой модели неспешно двигался по улицам, попутно Кононов объяснял Борису — в чем сложность по такой погоде езды на скоростных машинах с задним приводом — особой осторожности требует ускорение и вхождение в поворот, да и с места надо забирать не резко, а постепенно. На подступах к дому фары высветили пустынный двор. Только одинокая мужская фигура в черном плаще и маленькой собачкой на поводке прохаживалась по тротуару.
— Завтра часам к семи утра, ладно? — произнес Игорь, присматриваясь к этому сутулому человеку с облезлой болонкой. Почему-то он пошел навстречу машине, а собака тянула в сторону. Что ему, места для прогулок мало? Когда машина остановилась у подъезда, а человек поравнялся с ней, он вдруг выронил поводок и, выхватив из-за пазухи пистолет, прямо через боковое стекло, которое разлетелось после первого выстрела, разрядил всю обойму в сидящих в салоне. Превозмогая боль Игорь «воткнул» первую скорость и дал газ, а человек в черном, бросив пистолет, побежал наискосок через двор куда-то к параллельной улице. Остановившись в конце длинного многоподъездного дома, Кононов наклонился к рулю, переводя дыхание и еле сдерживая стон от горящей пульсирующей боли в правой руке и боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Забьем новую «стрелку» и всех покрошим!
Это был его главный недостаток — невыдержанность. Хорош всем, но требует управления: наломает таких дров — мало не покажется. А как к этой крошиловке отнесутся другие авторитеты? Ждать сходки? Так время упустишь, а Крот медлить не станет. Но Игорь все никак не мог принять определенного решения. Конечно, Крот должен быть наказан. Но не слишком ли много крови уже пролито? Не дать ли ему последний шанс?
— Сделаем так… — произнес Хмурый.
Кирильчика изловили вечером на кладбище, спустя неделю, когда он расплачивался с теми бомжами новым ящиком водки, а заодно и проверял их «работу». К шоферу Кирильчика, оставшемуся сидеть в «БМВ», подкрался Леша и приставил дуло к виску.
— Выползай аккуратно, — тихо сказал он.
Самого Кирильчика накрыли возле могилы.
— Урод ушастый, ты еще не угомонился? — спросил Валера, появляясь откуда-то сбоку, из-за памятника какого-то контр-адмирала Краснушкина. В спину Кирильчика уперся пистолет Игоря-маленького. Бомжи начали потихоньку линять, даже позабыв про спортивную сумку с водкой, но Валера сделал знак остановиться. Подняв приготовленную лопату, он показал на свободный участок.
— Вон там копайте.
Подошли трясущийся мелкой дрожью шофер и Леша. Лопаты звонко ударяли в мерзлую землю… Пока копали яму, подъехал вызванный по мобильному Хмурый.
— Ага, все в сборе, — сказал он удовлетворенно, взглянув на бледного Кирильчика. — Тело есть, не хватает обшивки.
Но гроб — простенький, сколоченный из досок — уже несли по дорожке. Вернее, нес один Серж, взгромоздив его на свои могучие плечи, а Мишель больше мешался, то подталкивая, то забегая вперед. Увидев, что гроб в единственном экземпляре, шофер облегченно вздохнул, хотя неизвестно — может быть их запихают в один ящик?
— Залазь! — сказал Хмурый Кирильчику. Тот попятился.
— Не-е-е-т…
Кирильчик сначала тихо завыл, а потом заорал во весь голос.
— Ленту!
Ему заклеили рот, впихнули в гроб и начали приколачивать крышку. Один из бомжей крестился, другой потянулся к сумке за водкой. Достав бутылку, он отхлебнул из горлышка.
— Дай-ка и мне тоже! — протянул руку Игорь. — Холодно сегодня чего-то. Надо было одну в ящик положить.
Бутылка пошла по кругу. Гроб опустили на дно ямы, стали забрасывать землей. Но засыпали не доверху — так, сантиметров тридцать. Шофер опустился на колени.
— Не убивайте… дети…
— Никто тебя трогать не собирается, — сказал Игорь. — Ты смотри и запоминай. Передашь Кроту — что с ним будет то же самое. Если не остановится. Пусть лучше уезжает из Москвы на свой Кипр.
Постояв еще минут пять-десять, Хмурый махнул рукой:
— Выкапывайте.
Когда сняли крышку и вытряхнули из гроба Кирильчика, на него было страшно смотреть: смертельно бледный, трясущийся и пованивающий весьма специфически. Серж отлепил ленту, влил ему в рот немного водки. Потом повторил те слова, которые говорил шоферу Игорь. Но понял их Кирильчик или нет — было не ясно. Он только кивал головой, разбрызгивая катившиеся по щекам капли.
6
Но Крот не остановился и предупреждению не внял.
— Ты «заказан», — сказал как-то Большаков Хмурому. — У меня есть информатор в его бригаде. Лучше тебе временно исчезнуть, пока мы тут сами не разберемся.
Игорь оставил его слова без внимания. Информация информацией, а дело делать надо. К тому же, кто поручиться, что это не «деза»? Пущенная тем же Кротом? Он любил стращать и запугивать громкими фразами, хотя воздуха в его резиновой оболочке оставалось все меньше. Скоро превратится в обыкновенную тряпку для ног.
— А Кирильчик в Кащенко, — добавил Геннадий. — Лечат хвойными ваннами и седуксеном. А может быть, это пойдет ему на пользу, и он, наконец, начнет думать? Кто ты есть — человек или смерд поганый? От чьего семени взрос? Среди психов попадаются очень неплохие, масштабные мыслители. Я бы и сам провел там недельку-другую, в философской изоляции…
— Ты считаешь, что мы поступили с ним слишком жестоко? Может быть, но как иначе достучаться до его разума, если только не комьями земли? Что еще нужно человеку — такому как Кирильчик, как Крот, — чтобы он стал человеком?
— Время, только время, — ответил Геннадий. — Но оно может опоздать. И завтра, получив шальную пулю, тело так и останется телом. Только с иными биохимическими процессами. А ты поступил хирургически. Я не думаю, что Кирильчик вернется на тот же путь. В общем-то, ты прав.
— А я не уверен… — задумчиво произнес Кононов. — Если Господь хочет наказать человека — Он лишает его разума. И он же наставляет его на путь истинный, прозревает, если так надобно. Все это — в руках Божьих. А кто мы?
Большаков не ответил, лишь неопределенно пожал плечами.
Но он тоже оказался прав — в своем предупреждении Несколько дней спустя, когда выпал первый декабрьский снежок, Кононов возвращался домой, предупредив по сотовому жену, что «через час будет». Вначале за рулем сидел его охранник и водитель — Борис, паренек из простой рабочей семьи, надежный и скромный, но вскоре они поменялись местами — Игорю хотелось самому проехаться по намокшему асфальту: освежить навыки бывшего таксиста. Их темный «БМВ» пятой модели неспешно двигался по улицам, попутно Кононов объяснял Борису — в чем сложность по такой погоде езды на скоростных машинах с задним приводом — особой осторожности требует ускорение и вхождение в поворот, да и с места надо забирать не резко, а постепенно. На подступах к дому фары высветили пустынный двор. Только одинокая мужская фигура в черном плаще и маленькой собачкой на поводке прохаживалась по тротуару.
— Завтра часам к семи утра, ладно? — произнес Игорь, присматриваясь к этому сутулому человеку с облезлой болонкой. Почему-то он пошел навстречу машине, а собака тянула в сторону. Что ему, места для прогулок мало? Когда машина остановилась у подъезда, а человек поравнялся с ней, он вдруг выронил поводок и, выхватив из-за пазухи пистолет, прямо через боковое стекло, которое разлетелось после первого выстрела, разрядил всю обойму в сидящих в салоне. Превозмогая боль Игорь «воткнул» первую скорость и дал газ, а человек в черном, бросив пистолет, побежал наискосок через двор куда-то к параллельной улице. Остановившись в конце длинного многоподъездного дома, Кононов наклонился к рулю, переводя дыхание и еле сдерживая стон от горящей пульсирующей боли в правой руке и боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67