..
- Как? Но это же будет ваш офис.
- Я же сказала, все поделим поровну. Ты же, как я понимаю, из твоих предыдущих историй чувствуешь себя подавленной, когда зависишь от кого-то и находишься под чьим-то началом. Я предлагаю тебе равные условия. Так, чтобы ты себя не чувствовала вечной Золушкой в услужении у вечной мачехи. Смотри на жизнь реально. Предприятие, которое ты мне предлагаешь - мне абсолютно не нужно. Но у меня сейчас есть время, которое я могу потратить на это дело. И деньги.
- Как же не нужно?! - изумленно уставилась на неё Зинаида своими столь небесного цвета глазами, что они показались Виктории кукольными.
- Потому что я художник.
- А... картинки рисуете?.. Но на них же не проживешь. - Ответила она столь уверенно, что Виктория, если бы шла в этот момент, обязательно бы споткнулась. Но Виктория вжала себя поглубже в кресло, на несколько секунду прервала дыхание, чтобы совладать с собой и продолжила:
- Это дело мне не интересно. Но я хочу тебе помочь. Но вы же... я вижу, что вы похожи на колдунью!
- Быть может, всякий творческий человек, этакий художник по жизни, немножечко колдун. Ведь недаром есть такое выражение: "Магия искусства"... Если это так и есть, то из всех магий на свете самая высокая магия - это искусство...
- Знакомилась я как-то раз с художниками - голодают. Какие же они маги? Тоже мне колдуны!.. - Укоризненно взглянула она на Викторию и, заметив недоумение в ответном взгляде пояснила: - Зачем все это, если не можешь разбогатеть?
"Если ты будешь обижаться - ты никогда не увидишь реальной картины происходящего" - вспомнились слова учителя в дни её пребывания в Вате, который, даже если бы его монахи перестали сражаться бадминтон и в теннис, учить английский, все равно только с очень большой с натяжкой, можно было бы сравнить с русским монастырем, - скорее с философским факультетом.
- Пожалуйста, - перебила её рассуждения Виктория, - снимай помещение недалеко от дома. Я ещё путаюсь, перейдя с правого руля на левый, и вообще не хочу тратить время на дорогу.
- У вас есть машина! Так это же тогда просто. Я найду адреса, мы с вами поедем по ним и вы сами обо всем договоритесь.
Перспектива стать ещё и водителем у этой, как ей показалось, совершенно ничего не понимающей, заблудшей овцы, повергла Викторию в ужас. В один момент она забыла про все буддистские практики и отчаянно вскрикнула:
- Нет! Нет! Нет! - И только после ровным голосом добавила: - У меня много дел. Я очень занята.
ГЛАВА 12.
"Я занята, я занята" - отвечала она и сыну, предложившему ей проветриться и съездить с ним на съемки в Тарусу; и родителям, предлагавшим поехать на дачу покидать снег под деревья, и неожиданно объявившемуся приятелю детства биологу Сергею Спиину. Насколько она его помнила - он всегда куда-то уезжал навсегда. Сначала это был, кажется, Таймырский заповедник, где он должен был посвятить всю свою жизнь, и никак не меньше, разведению овцебыков. Уж очень они были тогда нужны сельскому хозяйству севера Советского Союза. Это был глобальный проект! Способный сразу осчастливить жителей севера, не имеющих возможности пасти овец. Но позже появился ещё более глобальный проект по развороту северных рек Печорского бассейна, он должен был осчастливить не только жителей севера, но ещё и степи!..
Виктория не поверила этому заявлению. Они много и подолгу спорили, не жалея ни времени, не сил. Но когда дело дошло до того, что это возможное безумие стали обсуждать на страницах печати, словно под шумок, какой-то завод слил какую-то химическую дрянь в Рыбинское водохранилище, и вся его рыба, как по команде, повернулась кверху пузом. Отчего Спиин, всегда чувствуя в себе энтузиазм комсомольцев ещё двадцатых годов, тут же стал не просто биологом, но ихтиологом, впрочем, он всегда любил рыб и даже родился под созвездием Рыбы, и наконец-таки, после долгих очередных проводов, отчалил, вроде бы навсегда, на это новое "Мертвое море". Потом он появлялся в её жизни раз в пять лет то, уезжая навсегда на обезображенное гельминтами озеро при какой-то АЭС, то после того, как какой-то ламповый завод спустил в Волгу ртуть - под Астрахань, выяснять сработал ли плацентарный барьер и не передались ли зачатки отравления знаменитой русской икре. В общем, он был вроде бы всегда при деле, но только не тогда, когда приезжал в Москву. В Москве же он шлялся по приятелям и пропагандировал всем кому не попадя свою очередную идею спасения мира от очередной экологической катастрофы. Мог в течение года, а то и двух, если его очередной отъезд "на всю оставшуюся жизнь" затягивался, говорить ежедневно, что уезжает - намедни, и жить в состоянии постоянных проводов. Викторию даже не тронул тот сентиментальный момент, что они не виделись черти сколько, что и он и она можно сказать только что вернулись из своих странствий. Она испугалась нагрузки новой Спиинской галиматьей.
- А помнишь... Я ещё помню - вздыхал Спиин в телефонную трубку, - как вошла ко мне резкая как нате. Тебя вызвал Бен, чтобы ты подвезла рюкзак, нам не хватало рюкзака, я отправлялся в экспедицию, и вдруг ты пришла и сказала, чтобы я взял в экспедицию и тебя. Я, помню, оробел совершенно такая девчонка! Помнишь, как я спросил, а есть ли у тебя паспорт и ты тут же достала паспорт из заднего кармана джинсов и положила передо мною на стол. Тебе было всего лишь семнадцать! И я понял тогда - это на всю жизнь.
- Что на всю жизнь? - усмехнулась Виктория.
- Ну... наша дружба.
- Дружба?! - воскликнула она и пробормотала в сторону китайскую поговорку: "Умыв руки, не приноси жертв". Ностальгия - чем не жертва прошлому?..
Нет - думала Виктория - слишком грустно и скучно переживать былое, когда тебе неясно твое будущее. Даже если ты вспоминаешь счастливые моменты - оно не забавляет тебя - укачивают так, словно морская болезнь лишая воли и подвижности.
И резко переведя разговор на деловой тон, она обратилась к нему с просьбой подыскать ей мастерскую, покуда он не у дел, и точно зная, что он никогда ничего путного ей не найдет, но пока не найдет не будет дергать её и отвлекать на пустую болтовню.
Она вообще не хотела видеться ни с кем. Боясь, словно бегун приготовившийся преодолеть марафонскую дистанцию на спринтерской скорости, что её окликнут и собьют настрой.
И все-таки ей казалось, что она бегает по заколдованному кругу. Чем она ни занималась - все казалось бессмысленным и бесконечным. Звонила в агентства по жилым помещениям и нежилым, дабы приобрести мастерскую, выслушивала неподобающие цены и невдохновляющие адреса. Снова звонила и снова... Звонила галерейщикам, которые вякали-мякали, а потом просили перезвонить попозже, действуя в соответствии с апломбами совдеповской интеллигенции. Едва клала трубку - ней дозванивалась Зинаида, предлагая снять под офис для гадания и прочую ворожбу - то комнаты в администрации какого-то завода, то чуть ли не цех на фабрике, то кабинет в кулинарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
- Как? Но это же будет ваш офис.
- Я же сказала, все поделим поровну. Ты же, как я понимаю, из твоих предыдущих историй чувствуешь себя подавленной, когда зависишь от кого-то и находишься под чьим-то началом. Я предлагаю тебе равные условия. Так, чтобы ты себя не чувствовала вечной Золушкой в услужении у вечной мачехи. Смотри на жизнь реально. Предприятие, которое ты мне предлагаешь - мне абсолютно не нужно. Но у меня сейчас есть время, которое я могу потратить на это дело. И деньги.
- Как же не нужно?! - изумленно уставилась на неё Зинаида своими столь небесного цвета глазами, что они показались Виктории кукольными.
- Потому что я художник.
- А... картинки рисуете?.. Но на них же не проживешь. - Ответила она столь уверенно, что Виктория, если бы шла в этот момент, обязательно бы споткнулась. Но Виктория вжала себя поглубже в кресло, на несколько секунду прервала дыхание, чтобы совладать с собой и продолжила:
- Это дело мне не интересно. Но я хочу тебе помочь. Но вы же... я вижу, что вы похожи на колдунью!
- Быть может, всякий творческий человек, этакий художник по жизни, немножечко колдун. Ведь недаром есть такое выражение: "Магия искусства"... Если это так и есть, то из всех магий на свете самая высокая магия - это искусство...
- Знакомилась я как-то раз с художниками - голодают. Какие же они маги? Тоже мне колдуны!.. - Укоризненно взглянула она на Викторию и, заметив недоумение в ответном взгляде пояснила: - Зачем все это, если не можешь разбогатеть?
"Если ты будешь обижаться - ты никогда не увидишь реальной картины происходящего" - вспомнились слова учителя в дни её пребывания в Вате, который, даже если бы его монахи перестали сражаться бадминтон и в теннис, учить английский, все равно только с очень большой с натяжкой, можно было бы сравнить с русским монастырем, - скорее с философским факультетом.
- Пожалуйста, - перебила её рассуждения Виктория, - снимай помещение недалеко от дома. Я ещё путаюсь, перейдя с правого руля на левый, и вообще не хочу тратить время на дорогу.
- У вас есть машина! Так это же тогда просто. Я найду адреса, мы с вами поедем по ним и вы сами обо всем договоритесь.
Перспектива стать ещё и водителем у этой, как ей показалось, совершенно ничего не понимающей, заблудшей овцы, повергла Викторию в ужас. В один момент она забыла про все буддистские практики и отчаянно вскрикнула:
- Нет! Нет! Нет! - И только после ровным голосом добавила: - У меня много дел. Я очень занята.
ГЛАВА 12.
"Я занята, я занята" - отвечала она и сыну, предложившему ей проветриться и съездить с ним на съемки в Тарусу; и родителям, предлагавшим поехать на дачу покидать снег под деревья, и неожиданно объявившемуся приятелю детства биологу Сергею Спиину. Насколько она его помнила - он всегда куда-то уезжал навсегда. Сначала это был, кажется, Таймырский заповедник, где он должен был посвятить всю свою жизнь, и никак не меньше, разведению овцебыков. Уж очень они были тогда нужны сельскому хозяйству севера Советского Союза. Это был глобальный проект! Способный сразу осчастливить жителей севера, не имеющих возможности пасти овец. Но позже появился ещё более глобальный проект по развороту северных рек Печорского бассейна, он должен был осчастливить не только жителей севера, но ещё и степи!..
Виктория не поверила этому заявлению. Они много и подолгу спорили, не жалея ни времени, не сил. Но когда дело дошло до того, что это возможное безумие стали обсуждать на страницах печати, словно под шумок, какой-то завод слил какую-то химическую дрянь в Рыбинское водохранилище, и вся его рыба, как по команде, повернулась кверху пузом. Отчего Спиин, всегда чувствуя в себе энтузиазм комсомольцев ещё двадцатых годов, тут же стал не просто биологом, но ихтиологом, впрочем, он всегда любил рыб и даже родился под созвездием Рыбы, и наконец-таки, после долгих очередных проводов, отчалил, вроде бы навсегда, на это новое "Мертвое море". Потом он появлялся в её жизни раз в пять лет то, уезжая навсегда на обезображенное гельминтами озеро при какой-то АЭС, то после того, как какой-то ламповый завод спустил в Волгу ртуть - под Астрахань, выяснять сработал ли плацентарный барьер и не передались ли зачатки отравления знаменитой русской икре. В общем, он был вроде бы всегда при деле, но только не тогда, когда приезжал в Москву. В Москве же он шлялся по приятелям и пропагандировал всем кому не попадя свою очередную идею спасения мира от очередной экологической катастрофы. Мог в течение года, а то и двух, если его очередной отъезд "на всю оставшуюся жизнь" затягивался, говорить ежедневно, что уезжает - намедни, и жить в состоянии постоянных проводов. Викторию даже не тронул тот сентиментальный момент, что они не виделись черти сколько, что и он и она можно сказать только что вернулись из своих странствий. Она испугалась нагрузки новой Спиинской галиматьей.
- А помнишь... Я ещё помню - вздыхал Спиин в телефонную трубку, - как вошла ко мне резкая как нате. Тебя вызвал Бен, чтобы ты подвезла рюкзак, нам не хватало рюкзака, я отправлялся в экспедицию, и вдруг ты пришла и сказала, чтобы я взял в экспедицию и тебя. Я, помню, оробел совершенно такая девчонка! Помнишь, как я спросил, а есть ли у тебя паспорт и ты тут же достала паспорт из заднего кармана джинсов и положила передо мною на стол. Тебе было всего лишь семнадцать! И я понял тогда - это на всю жизнь.
- Что на всю жизнь? - усмехнулась Виктория.
- Ну... наша дружба.
- Дружба?! - воскликнула она и пробормотала в сторону китайскую поговорку: "Умыв руки, не приноси жертв". Ностальгия - чем не жертва прошлому?..
Нет - думала Виктория - слишком грустно и скучно переживать былое, когда тебе неясно твое будущее. Даже если ты вспоминаешь счастливые моменты - оно не забавляет тебя - укачивают так, словно морская болезнь лишая воли и подвижности.
И резко переведя разговор на деловой тон, она обратилась к нему с просьбой подыскать ей мастерскую, покуда он не у дел, и точно зная, что он никогда ничего путного ей не найдет, но пока не найдет не будет дергать её и отвлекать на пустую болтовню.
Она вообще не хотела видеться ни с кем. Боясь, словно бегун приготовившийся преодолеть марафонскую дистанцию на спринтерской скорости, что её окликнут и собьют настрой.
И все-таки ей казалось, что она бегает по заколдованному кругу. Чем она ни занималась - все казалось бессмысленным и бесконечным. Звонила в агентства по жилым помещениям и нежилым, дабы приобрести мастерскую, выслушивала неподобающие цены и невдохновляющие адреса. Снова звонила и снова... Звонила галерейщикам, которые вякали-мякали, а потом просили перезвонить попозже, действуя в соответствии с апломбами совдеповской интеллигенции. Едва клала трубку - ней дозванивалась Зинаида, предлагая снять под офис для гадания и прочую ворожбу - то комнаты в администрации какого-то завода, то чуть ли не цех на фабрике, то кабинет в кулинарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109