Дотошный Лев Климентьевич, спасибо ему, не, затруднился свериться с энциклопедическим словарем и установил, что Кунктатором (в русском переводе - Медлителем) в Древнем Риме обзывали полководца Квинта Фабия Максима за использование тактики изматывания противника в период Второй Пунической войны. Если прозвище подразумевает работу с подследственными для выявления истины по уголовным делам, так это не упрек, а скорее комплимент, заключил Малоешко, а если налицо полное совпадение имени Судакова с фамилией римлянина, то тем более обижаться не на что.
Но как ни старался Малоешко, по-товарищески успокаивая Судакова, а изнанка прилипшего к нему прозвища выпирала наружу - за глаза молокососы почем зря подтрунивали над ним. Однако подтрунивать - это одно, а ни за что ни про что, да еще путем подлога выставлять пожилого человека на посмешище - это совсем другое... Кто же тот негодяй, который строит ему козни?.. По всей видимости, младший обслуживающий персонал ни при чем, надобно искать гада среди следственных работников. Таковых в управлении насчитывалось семьдесят девять душ, и Судаков начал перебирать в уме одного за другим, но где-то на середине его отвлек телефонный звонок.
- Судаков! - назвался он, сняв трубку.
- Товарищ Судаков? - зажурчал приятный женский голосок. - Вас беспокоит Мария Сигизмундовна Тартаковская... Вы меня помните? Или уже забыли?
- Слушаю, - выжидательно отозвался Судаков. Никакой Марии Сигизмундовны он не помнил, хотя на память не обижался. Да и с какой стати он должен ее помнить?
- Ну как же, товарищ Судаков? - с вежливым укором произнесла Тартаковская. - По вашему постановлению у меня произвели обыск, заподозрив, будто бы я храню ценности Миши Рогова, описали часть моего имущества... На днях я услышала краем уха, что Миша осужден, и меня, простите, интересует: имею ли я право распоряжаться своими вещами?.. Вы меня слушаете?
- Да, да, - подтвердил Судаков, записывая в блокнот имя, отчество и фамилию собеседницы.
Осенью прошлого года он вел следствие по делу Рогова, промышлявшего спекуляцией иконами, однако каких-либо постановлений на обыск у возможных хранителей его ценностей не выносил, потому что Рогов шел на полном признании содеянного и добровольно выдал неправедно нажитое.
- Товарищ Судаков, что же вы мне скажете?
- Это не телефонный разговор,- ответил Судаков. - Приезжайте ко мне, на Каляева, 6, поговорим. Вы располагаете временем?
- Сейчас я свободна.
- Заказываю вам пропуск на... на пятнадцать часов. Вас устроит?
- Что я должна захватить с собой?
- Только паспорт и копию протокола обыска.
- Так мы не прощаемся? - кокетливо промурлыкала Тартаковская.
- Жду вас.
Положив трубку, Судаков по давней привычке уперся лбом в косточку согнутого большого пальца. Ну и денек выдался, нарочно не придумаешь! То ответ из журнала "Знамя", в который он ничего не посылал, то обыск по постановлению, которого он не выносил... Что бы это значило?.. Какой вред причинил он, Судаков, сызмальства писавший стихи к юбилейным и праздничным датам? Никакого. А сколько принес пользы? Добрая сотня замечательных борцов с преступностью, удостоенных нагрудных знаков "Почетный чекист" и "Отличник милиции", ушла на заслуженный отдых, в нарядных папочках из кожи или коленкора унося с собой стихотворные адреса, вышедшие из-под пера майора Судакова. Так над чем же насмехался гад, пославший его стихи в Москву якобы от имени автора? Только ли над майором Судаковым или же над святыми для советских граждан понятиями коллективизмом, активным участием в общественной жизни, самодеятельным творчеством рабкоров?! Кто же он, этот отщепенец?..
Чем больше растравлял себя Судаков, тем отчетливее в его мозгу вырисовывалось лицо вероятного обидчика - следователя, капитана милиции Затуловского Романа Валентиновича, профессорского отпрыска, умника и всеобщего любимчика. И оттого все горше и горше становилось у него на душе.
Одновременно с модой на омоложение кадров административные органы с чьей-то подачи подхватили почин о наставничестве, внедрявшийся в добровольно-принудительной форме, как картофель при Екатерине Второй. К каждому старшему следователю приказом по управлению прикрепили дипломированного новичка, чтобы тот мало-помалу освоил навыки, а потом и специфические тонкости следственной работы. Что из того, что он. Судаков, путает криминалистику с криминологией? В каждодневной работе эти научные изыски без надобности. Зато он умеет другое, чему в университетах не учат, о чем там даже понятия не имеют. Попробуй снять полноценные свидетельские показания с неграмотного татарина, который говорит "не знаю", прежде чем ему задали вопрос. Да будь ты хоть сто раз доктор или кандидат юридических наук, все равно ничего путного не добьешься, только опозоришься, тогда как он. Судаков, добивался, за что неоднократно ставился в пример сослуживцам... Вот эту-то следственную премудрость он целых два года щедро, с чистым сердцем передавал Роме Затуловскому, - а что получил взамен? Черную неблагодарность.
Поскольку работа следователя, кроме всего прочего, немыслима без выдержки, Судаков пересилил негодование и сосредоточился на том, как лучше подловить Затуловского и доказательно, по всем правилам припечатать к ковру обеими лопатками. Надобно сделать все тихо, без огласки, не привлекая внимания начальства, которое осуждает внутренние склоки безотносительно к тому, кто прав и кто виноват. Не стоит преждевременно расшифровываться и по профессиональным соображениям - еще работая оперуполномоченным в райотделе, Рома Затуловский тесно, по-свойски сошелся с ровесниками из угрозыска, ведавшими агентурой, по его просьбе они из кожи вон лезут, а это способствует раскрытию преступлений и, что греха таить, позволяет Судакову на год-другой отсрочить уход на пенсию...
Начнет он расследование с установления связи между Затуловским и Тоней, потому что Тоня распечатывает поступающую к ним корреспонденцию и, при наличии предварительного сговора с женатым, кстати сказать, капитаном, должна была, по всей видимости, первым ознакомить его с ответом из журнала "Знамя". Действовать надобно по свежим следам, не откладывая в долгий ящик. В обеденный перерыв он подгадает сесть в столовой рядом с Затуловским, заведет непринужденный разговор о женщинах, невзначай перейдет к Тоне, и тогда...
15. КОМПЛЕКСНЫЙ ОБЕД
Чтобы попасть в столовую, надо было спуститься вниз, выйти из подъезда Следственного управления наружу и наискось пересечь улицу Каляева, что Судаков и проделал на пять минут раньше обычного. У неисправного мусороуборочного автофургона он замедлил шаг и, убедившись в том, что не бросается в глаза сослуживцам, решил постоять в сторонке, дожидаясь Затуловского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192
Но как ни старался Малоешко, по-товарищески успокаивая Судакова, а изнанка прилипшего к нему прозвища выпирала наружу - за глаза молокососы почем зря подтрунивали над ним. Однако подтрунивать - это одно, а ни за что ни про что, да еще путем подлога выставлять пожилого человека на посмешище - это совсем другое... Кто же тот негодяй, который строит ему козни?.. По всей видимости, младший обслуживающий персонал ни при чем, надобно искать гада среди следственных работников. Таковых в управлении насчитывалось семьдесят девять душ, и Судаков начал перебирать в уме одного за другим, но где-то на середине его отвлек телефонный звонок.
- Судаков! - назвался он, сняв трубку.
- Товарищ Судаков? - зажурчал приятный женский голосок. - Вас беспокоит Мария Сигизмундовна Тартаковская... Вы меня помните? Или уже забыли?
- Слушаю, - выжидательно отозвался Судаков. Никакой Марии Сигизмундовны он не помнил, хотя на память не обижался. Да и с какой стати он должен ее помнить?
- Ну как же, товарищ Судаков? - с вежливым укором произнесла Тартаковская. - По вашему постановлению у меня произвели обыск, заподозрив, будто бы я храню ценности Миши Рогова, описали часть моего имущества... На днях я услышала краем уха, что Миша осужден, и меня, простите, интересует: имею ли я право распоряжаться своими вещами?.. Вы меня слушаете?
- Да, да, - подтвердил Судаков, записывая в блокнот имя, отчество и фамилию собеседницы.
Осенью прошлого года он вел следствие по делу Рогова, промышлявшего спекуляцией иконами, однако каких-либо постановлений на обыск у возможных хранителей его ценностей не выносил, потому что Рогов шел на полном признании содеянного и добровольно выдал неправедно нажитое.
- Товарищ Судаков, что же вы мне скажете?
- Это не телефонный разговор,- ответил Судаков. - Приезжайте ко мне, на Каляева, 6, поговорим. Вы располагаете временем?
- Сейчас я свободна.
- Заказываю вам пропуск на... на пятнадцать часов. Вас устроит?
- Что я должна захватить с собой?
- Только паспорт и копию протокола обыска.
- Так мы не прощаемся? - кокетливо промурлыкала Тартаковская.
- Жду вас.
Положив трубку, Судаков по давней привычке уперся лбом в косточку согнутого большого пальца. Ну и денек выдался, нарочно не придумаешь! То ответ из журнала "Знамя", в который он ничего не посылал, то обыск по постановлению, которого он не выносил... Что бы это значило?.. Какой вред причинил он, Судаков, сызмальства писавший стихи к юбилейным и праздничным датам? Никакого. А сколько принес пользы? Добрая сотня замечательных борцов с преступностью, удостоенных нагрудных знаков "Почетный чекист" и "Отличник милиции", ушла на заслуженный отдых, в нарядных папочках из кожи или коленкора унося с собой стихотворные адреса, вышедшие из-под пера майора Судакова. Так над чем же насмехался гад, пославший его стихи в Москву якобы от имени автора? Только ли над майором Судаковым или же над святыми для советских граждан понятиями коллективизмом, активным участием в общественной жизни, самодеятельным творчеством рабкоров?! Кто же он, этот отщепенец?..
Чем больше растравлял себя Судаков, тем отчетливее в его мозгу вырисовывалось лицо вероятного обидчика - следователя, капитана милиции Затуловского Романа Валентиновича, профессорского отпрыска, умника и всеобщего любимчика. И оттого все горше и горше становилось у него на душе.
Одновременно с модой на омоложение кадров административные органы с чьей-то подачи подхватили почин о наставничестве, внедрявшийся в добровольно-принудительной форме, как картофель при Екатерине Второй. К каждому старшему следователю приказом по управлению прикрепили дипломированного новичка, чтобы тот мало-помалу освоил навыки, а потом и специфические тонкости следственной работы. Что из того, что он. Судаков, путает криминалистику с криминологией? В каждодневной работе эти научные изыски без надобности. Зато он умеет другое, чему в университетах не учат, о чем там даже понятия не имеют. Попробуй снять полноценные свидетельские показания с неграмотного татарина, который говорит "не знаю", прежде чем ему задали вопрос. Да будь ты хоть сто раз доктор или кандидат юридических наук, все равно ничего путного не добьешься, только опозоришься, тогда как он. Судаков, добивался, за что неоднократно ставился в пример сослуживцам... Вот эту-то следственную премудрость он целых два года щедро, с чистым сердцем передавал Роме Затуловскому, - а что получил взамен? Черную неблагодарность.
Поскольку работа следователя, кроме всего прочего, немыслима без выдержки, Судаков пересилил негодование и сосредоточился на том, как лучше подловить Затуловского и доказательно, по всем правилам припечатать к ковру обеими лопатками. Надобно сделать все тихо, без огласки, не привлекая внимания начальства, которое осуждает внутренние склоки безотносительно к тому, кто прав и кто виноват. Не стоит преждевременно расшифровываться и по профессиональным соображениям - еще работая оперуполномоченным в райотделе, Рома Затуловский тесно, по-свойски сошелся с ровесниками из угрозыска, ведавшими агентурой, по его просьбе они из кожи вон лезут, а это способствует раскрытию преступлений и, что греха таить, позволяет Судакову на год-другой отсрочить уход на пенсию...
Начнет он расследование с установления связи между Затуловским и Тоней, потому что Тоня распечатывает поступающую к ним корреспонденцию и, при наличии предварительного сговора с женатым, кстати сказать, капитаном, должна была, по всей видимости, первым ознакомить его с ответом из журнала "Знамя". Действовать надобно по свежим следам, не откладывая в долгий ящик. В обеденный перерыв он подгадает сесть в столовой рядом с Затуловским, заведет непринужденный разговор о женщинах, невзначай перейдет к Тоне, и тогда...
15. КОМПЛЕКСНЫЙ ОБЕД
Чтобы попасть в столовую, надо было спуститься вниз, выйти из подъезда Следственного управления наружу и наискось пересечь улицу Каляева, что Судаков и проделал на пять минут раньше обычного. У неисправного мусороуборочного автофургона он замедлил шаг и, убедившись в том, что не бросается в глаза сослуживцам, решил постоять в сторонке, дожидаясь Затуловского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192