Рабочие продолжали стучать молотками. Я сказал: «Мне казалось, что у компании финансовые затруднения. Почему они тратятся на смену отделки?» Коннор пожал плечами.
Секретарь отвечал на телефонные звонки, переключая звонивших:
«Дарли-Хиггинс, одну секунду, пожалуйста. Дарли-Хиггинс… О, пожалуйста, не отключайтесь, сенатор… Дарли-Хиггинс, да, благодарю вас…» Я взял брошюру с кофейного столика. Это был годовой отчет Дарли-Хиггинс Менеджмент Груп, с офисами в Атланте, Далласе, Сиэтле, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Я нашел снимок Артура Греймана. Он выглядел счастливым и самодовольным. Отчет включал подписанное им эссе, озаглавленное:
«Обязательство на Совершенство.»
Секретарь сказал нам: «Мистер Эндерс сейчас примет вас.»
«Благодарю», сказал Коннор.
Через секунду в холл вышли два человека в костюмах. Женщина с чертежами поднялась и сказала: «Здравствуйте, мистер Грейман.» «Привет, Беверли», ответил тот, что постарше. «Я приму тебя через минуту.»
Коннор тоже встал и секретарь немедленно отреагировал, сказав: «Мистер Грейман, эти люди…»
«Минуточку», сказал Грейман. Он повернулся к другому человеку, помоложе, чуть за тридцать: «Просто убедитесь, что с Роджером все пройдет, как по маслу», сказал Грейман.
Молодой покачал головой: «Ему это не понравится.» «Знаю, что не понравится. Но в любом случае, поговорите с ним. Шесть миллионов точка четыре прямой компенсации для боссов - это минимум.» «Но, Артур…»
«Просто скажи ему…»
«Скажу, Артур», согласился молодой, ослабляя галстук. Он понизил голос:
«Но совет директоров может заартачиться на сумму больше шести, когда доходы компании так упали…»
«Мы не говорим о доходах», сказал Грейман. «Мы говорим о компенсации, а это к доходам отношения не имеет. Совету следует сравнить с текущим уровнем компенсаций для директоров компаний. Если Роджер не сможет подравнять совет по этому вопросу, то соберу встречу в марте и потребую его замены. Передай ему и это тоже.»
«Ладно, Артур, я скажу, но только…»
«Просто сделай, как я говорю, а вечером мне позвонишь.»
«Хорошо, Артур.»
Они обменялись быстрым рукопожатием. Молодой ушел с несчастным видом.
Секретарь сказал: «Мистер Грейман, эти джентльмены…» Грейман повернулся к нам. Коннор сказал: «Мистер Грейман, мы бы хотели поговорить с вами минуту о МайкроКон.» Он повернулся немного боком и показал свой значок.
Грейман взорвался в ярости. «О, ради бога, не надо все сначала. Это уже просто изматывание.»
«Изматывание?»
«А как это еще назвать? Здесь у меня были помощники сенаторов, здесь у меня были ФБРовцы. Теперь у меня полиция ЛА? Мы - не преступники. Мы - владельцы компании и имеем полное право продать ее. Где Луис?» Секретарь сказал: «Мистер Эндерс уже идет.»
Коннор спокойно сказал: «Мистер Грейман, извините, что беспокою вас. У нас всего один вопрос. Это отнимет лишь минуту.» Грейман сердито уставился на него: «И каков ваш вопрос?»
«Сколько заявок имеется на МайкроКон?»
«Это не ваше дело», сказал он. «В любом случае, наше соглашение с Акаи обязывает нас ни в коем разе не обсуждать продажу публично.» Коннор спросил: «Заявок больше одной?»
«Слушайте, если у вас есть вопросы, вам надо говорить с Эндерсом. Я занят.» Он повернулся к женщине с чертежами: «Беверли, что у вас для меня?» «Я принесла пересмотренное оформление зала совета, мистер Грейман, и образцы кафеля для ванной. Серый очень красив и, думаю, вам понравится.» «Хорошо, хорошо.» Он повел ее по коридору.
Коннор посмотрел вслед и резко повернулся к лифту. «Пошли, кохай, подышим свежим воздухом.»
* * *
«Почему так важно знать, есть ли другие заявки?», спросил я, когда мы вернулись в машину.
«Это возвращает нас к первоначальному вопросу», сказал Коннор. «Кто хотел навредить Накамото? Мы знаем, что продажа МайкроКон имеет стратегическое значение, вот почему конгресс стоит на ушах. Но почти наверняка это значит, что и другие партии тоже стоят на ушах.» «В Японии?»
«Точно.»
«Кто же это может знать точно?»
«Акаи.»
* * *
Японская секретарша захихикала, увидев значок Коннора. Коннор сказал:
«Мы хотели бы увидеть господина Йошида.» Он был главой компании. «Подождите минуточку, пожалуйста.» Она встала и куда-то заспешила почти бегом.
Акаи Керамикс располагалась на пятом этаже изящного здания в Эль-Сегундо. Декор был экономным и каким-то индустриальным. Из приемной зоны было видно громадное пространство, никак не разделенное на части: множество металлических столов и люди за телефонами. Тихое пощелкивание ворд-процессоров.
Я осмотрелся: «Весьма голо.»
«Только бизнес», кивнув, согласился Коннор. «В Японии показуха осуждается - это знак, что ты не серьезен. Когда старик Мацушита стал главой третьей по величине компании во всей Японии, то между своими головными офисами в Осаке и Токио он все еще летал обычными коммерческими рейсами. Он был главой компании в пятьдесят миллиардов долларов, но личный самолет был не для него.»
Пока мы ждали, я разглядывал людей, работающих за столами. Лишь немногие были японцами, большинство - европейцы. Все - в голубых костюмах. Почти не было женщин.
«В Японии», сказал Коннор, «если дела компании идут плохо, первое, что происходит - работники срезают собственные зарплаты. Они чувствуют ответственность за успех компании и ожидают, что их состояние будет расти и падать в зависимости от успехов или неудач компании.» Женщина вернулась и не говоря ни слова села за стол. Немедленно в нашу сторону пошел японец в голубом костюме. У него были седые волосы, роговые очки и торжественные манеры. Он сказал: «Добрый день. Я - господин Йошида.» Коннор представился. Мы все перекланялись и обменялись карточками. Господин Йошида каждую карточку брал обеими руками, каждый раз церемонно кланяясь. Мы делали так же. Я обратил внимание, что Коннор не говорил с ним по-японски.
Йошида провел нас в свой офис. Его окна выходили на аэропорт.
Обстановка была простой.
«Не желаете ли кофе или чаю?»
«Нет, благодарю вас», ответил Коннор. «Мы пришли по официальному делу.»
«Понимаю.» Он жестом пригласил нас сесть.
«Мы хотим поговорить с вами о покупке МайкроКон.»
«А, да. Хлопотное дело. Но я не уверен, что здесь вовлечена полиция.» «Может быть, и нет», сказал Коннор. «Вы сможете рассказать нам о сделке, или соглашение закрытое?»
Казалось, господин Йошида удивился: «Закрытое? Совсем нет. Все предельно открыто и было таким с самого начала. В сентябре прошлого года к нам обратился господин Кобаяши, представитель Дарли-Хиггинс в Токио. Тогда мы впервые узнали, что компания продается. Откровенно говоря, мы удивились такому предложению. В начале октября мы начали переговоры. К середине ноября переговаривающиеся компании выработали черновик соглашения и перешли к финальной стадии переговоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Секретарь отвечал на телефонные звонки, переключая звонивших:
«Дарли-Хиггинс, одну секунду, пожалуйста. Дарли-Хиггинс… О, пожалуйста, не отключайтесь, сенатор… Дарли-Хиггинс, да, благодарю вас…» Я взял брошюру с кофейного столика. Это был годовой отчет Дарли-Хиггинс Менеджмент Груп, с офисами в Атланте, Далласе, Сиэтле, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе. Я нашел снимок Артура Греймана. Он выглядел счастливым и самодовольным. Отчет включал подписанное им эссе, озаглавленное:
«Обязательство на Совершенство.»
Секретарь сказал нам: «Мистер Эндерс сейчас примет вас.»
«Благодарю», сказал Коннор.
Через секунду в холл вышли два человека в костюмах. Женщина с чертежами поднялась и сказала: «Здравствуйте, мистер Грейман.» «Привет, Беверли», ответил тот, что постарше. «Я приму тебя через минуту.»
Коннор тоже встал и секретарь немедленно отреагировал, сказав: «Мистер Грейман, эти люди…»
«Минуточку», сказал Грейман. Он повернулся к другому человеку, помоложе, чуть за тридцать: «Просто убедитесь, что с Роджером все пройдет, как по маслу», сказал Грейман.
Молодой покачал головой: «Ему это не понравится.» «Знаю, что не понравится. Но в любом случае, поговорите с ним. Шесть миллионов точка четыре прямой компенсации для боссов - это минимум.» «Но, Артур…»
«Просто скажи ему…»
«Скажу, Артур», согласился молодой, ослабляя галстук. Он понизил голос:
«Но совет директоров может заартачиться на сумму больше шести, когда доходы компании так упали…»
«Мы не говорим о доходах», сказал Грейман. «Мы говорим о компенсации, а это к доходам отношения не имеет. Совету следует сравнить с текущим уровнем компенсаций для директоров компаний. Если Роджер не сможет подравнять совет по этому вопросу, то соберу встречу в марте и потребую его замены. Передай ему и это тоже.»
«Ладно, Артур, я скажу, но только…»
«Просто сделай, как я говорю, а вечером мне позвонишь.»
«Хорошо, Артур.»
Они обменялись быстрым рукопожатием. Молодой ушел с несчастным видом.
Секретарь сказал: «Мистер Грейман, эти джентльмены…» Грейман повернулся к нам. Коннор сказал: «Мистер Грейман, мы бы хотели поговорить с вами минуту о МайкроКон.» Он повернулся немного боком и показал свой значок.
Грейман взорвался в ярости. «О, ради бога, не надо все сначала. Это уже просто изматывание.»
«Изматывание?»
«А как это еще назвать? Здесь у меня были помощники сенаторов, здесь у меня были ФБРовцы. Теперь у меня полиция ЛА? Мы - не преступники. Мы - владельцы компании и имеем полное право продать ее. Где Луис?» Секретарь сказал: «Мистер Эндерс уже идет.»
Коннор спокойно сказал: «Мистер Грейман, извините, что беспокою вас. У нас всего один вопрос. Это отнимет лишь минуту.» Грейман сердито уставился на него: «И каков ваш вопрос?»
«Сколько заявок имеется на МайкроКон?»
«Это не ваше дело», сказал он. «В любом случае, наше соглашение с Акаи обязывает нас ни в коем разе не обсуждать продажу публично.» Коннор спросил: «Заявок больше одной?»
«Слушайте, если у вас есть вопросы, вам надо говорить с Эндерсом. Я занят.» Он повернулся к женщине с чертежами: «Беверли, что у вас для меня?» «Я принесла пересмотренное оформление зала совета, мистер Грейман, и образцы кафеля для ванной. Серый очень красив и, думаю, вам понравится.» «Хорошо, хорошо.» Он повел ее по коридору.
Коннор посмотрел вслед и резко повернулся к лифту. «Пошли, кохай, подышим свежим воздухом.»
* * *
«Почему так важно знать, есть ли другие заявки?», спросил я, когда мы вернулись в машину.
«Это возвращает нас к первоначальному вопросу», сказал Коннор. «Кто хотел навредить Накамото? Мы знаем, что продажа МайкроКон имеет стратегическое значение, вот почему конгресс стоит на ушах. Но почти наверняка это значит, что и другие партии тоже стоят на ушах.» «В Японии?»
«Точно.»
«Кто же это может знать точно?»
«Акаи.»
* * *
Японская секретарша захихикала, увидев значок Коннора. Коннор сказал:
«Мы хотели бы увидеть господина Йошида.» Он был главой компании. «Подождите минуточку, пожалуйста.» Она встала и куда-то заспешила почти бегом.
Акаи Керамикс располагалась на пятом этаже изящного здания в Эль-Сегундо. Декор был экономным и каким-то индустриальным. Из приемной зоны было видно громадное пространство, никак не разделенное на части: множество металлических столов и люди за телефонами. Тихое пощелкивание ворд-процессоров.
Я осмотрелся: «Весьма голо.»
«Только бизнес», кивнув, согласился Коннор. «В Японии показуха осуждается - это знак, что ты не серьезен. Когда старик Мацушита стал главой третьей по величине компании во всей Японии, то между своими головными офисами в Осаке и Токио он все еще летал обычными коммерческими рейсами. Он был главой компании в пятьдесят миллиардов долларов, но личный самолет был не для него.»
Пока мы ждали, я разглядывал людей, работающих за столами. Лишь немногие были японцами, большинство - европейцы. Все - в голубых костюмах. Почти не было женщин.
«В Японии», сказал Коннор, «если дела компании идут плохо, первое, что происходит - работники срезают собственные зарплаты. Они чувствуют ответственность за успех компании и ожидают, что их состояние будет расти и падать в зависимости от успехов или неудач компании.» Женщина вернулась и не говоря ни слова села за стол. Немедленно в нашу сторону пошел японец в голубом костюме. У него были седые волосы, роговые очки и торжественные манеры. Он сказал: «Добрый день. Я - господин Йошида.» Коннор представился. Мы все перекланялись и обменялись карточками. Господин Йошида каждую карточку брал обеими руками, каждый раз церемонно кланяясь. Мы делали так же. Я обратил внимание, что Коннор не говорил с ним по-японски.
Йошида провел нас в свой офис. Его окна выходили на аэропорт.
Обстановка была простой.
«Не желаете ли кофе или чаю?»
«Нет, благодарю вас», ответил Коннор. «Мы пришли по официальному делу.»
«Понимаю.» Он жестом пригласил нас сесть.
«Мы хотим поговорить с вами о покупке МайкроКон.»
«А, да. Хлопотное дело. Но я не уверен, что здесь вовлечена полиция.» «Может быть, и нет», сказал Коннор. «Вы сможете рассказать нам о сделке, или соглашение закрытое?»
Казалось, господин Йошида удивился: «Закрытое? Совсем нет. Все предельно открыто и было таким с самого начала. В сентябре прошлого года к нам обратился господин Кобаяши, представитель Дарли-Хиггинс в Токио. Тогда мы впервые узнали, что компания продается. Откровенно говоря, мы удивились такому предложению. В начале октября мы начали переговоры. К середине ноября переговаривающиеся компании выработали черновик соглашения и перешли к финальной стадии переговоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90