Когда осенние дожди начнутся, pабота сpазу кончится.
- Чья связка мою вышку делает? - Славка решил пеpвым начать неприятный разговор.
- Пока ничья, - Ром вздохнул с облегчением, почесал кудлатую бороду. Думаем, Никиту с Сашкой-малым пустить.
- Этих - ладно, - кивнул Славка, - только пусть снарягу мою не тpогают. Мне она самому ещё понадобится.
- Будь спокоен, - Серега потрепал его по руке, лежащей поверх одеяла, - завтра с главным антенщиком полезу акт приемки сделанной работы составлять, заодно и барахлишко твое подберу. Только лебедку ты сам потом снимешь, мне её ни включить, ни выключить.
- Пусть повисит, - согласился Славка, - главное, веревки и карабины забери, я их для горы приберегу.
- Слышь, Славич, - переключил разговор на себя Ром, - а ведь все по твоей примете получается: в этом сезоне ты страдаешь.
- Наш сезон только зимой начнется, - помрачнел Славка, - да и нельзя сравнивать сломанные ребра и...
Он не договорил, но ребятам сразу стало ясно, что имелось в виду. Четыре года назад на спуске с вершины умер Славкин напарник - от переутомления, перенапряжения, простуды, холода и нехватки кислорода. Там, наверху, даже заурядная простуда за несколько часов способна убить человека.
Два года назад Славка потерял ещё одного друга. Они должны были выйти на восхождение из штурмового лагеря перед рассветом. Володька, напарник по связке, выбрался из палатки первым, чтобы приготовить рюкзак и веревки, а Славка ещё пару минут шнуровался. Когда вылез наружу, напарника возле палатки не оказалось. Он бесследно исчез. Его рюкзак и два мотка веревки лежали рядом. Площадка была совсем крошечной и в полутора метрах от входа обрывалась двухкилометровой пропастью. Скорее всего, Володька сорвался в потемках. Вот тогда кто-то и прокаркал: "Через два года твоя очередь."
Когда ребята ушли, Славка затосковал. Лежал с закрытыми глазами и думал, как все плохо получается: мать погибла, надо хоронить, а он сам в больнице отлеживается. Деньги нужны, а работу теперь отдадут другим. Через месяц-полтора он, допустим, придет в норму, а рабочий сезон уже закончится. Да и мышцы придется заново подкачивать. И в экспедицию он рискует не попасть, тем более что денег не будет.
А дальше что? Контракт на высотные маляpные pаботы перешел к другим, следующей весной Никита с напарником продолжат красить, а он навсегда за бортом. Значит, надо будет другой заработок искать. Нет денег - нет и восхождений, спонсора ему не найти, это точно. Теперь вся жизнь его лишается смысла. Лучше бы он тогда, два года назад, пропал на рассвете, сгинул в пропасти. И все это происходит по вине нескольких подонков, которым чем-то не угодила его пожилая мать, а потом и он сам попался на глаза. Они будут и дальше жить в свое удовольствие, а он... Славка заскрипел зубами от бессилья, даже в груди больно сделалось от напряжения и глаза защипало.
- Что, сильно больно? - участливо спросил кто-то из соседей по палате.
- Нет, - Славка отрицательно помотал головой, - уже прошло.
Сквозь сжатые веки все равно просочились предательские слезы и потекли на подушку. Он открыл глаза и проморгался, попытался улыбнуться распухшими губами в полустертой зеленке. Слезы отступили, тело расслабилось. Что он, в конце концов, себе позволил? Держись, альпинист, вся крутизна ещё впереди. Эти паскуды ему за все заплатят. И за жизнь матери, и за его боль, за разбитые мечты и отнятый смысл жизни. Заплатят в прямом и переносном смысле. Во всяком случае, он теперь знает, для чего живет: не дать им спокойно спать, этим гадам.
* * *
В горах всякое может случиться, а "Скорую" не вызовешь. Поэтому каждый из восходителей должен уметь оказывать первую медицинскую помощь, а многие не уступят сельскому фельдшеру по этой части. Славка тоже закончил в свое время курсы младшего медперсонала, да сам ещё кое-что почитал и изучил. Теперь эти знания очень пригодились. Подивив лечащего врача профессионально-точными вопросами, он выклянчил историю болезни и досконально выяснил все подробности относительно собственного здоровья.
Четыре сломанных ребра и ключица его не обеспокоили. Ребра он в своей жизни уже дважды ломал. Один раз, когда сорвался со скалы на тренировке, а другой раз провалился в трещину на леднике. Эти кости срастаются легко, особенно когда тебе всего двадцать пять. Прочие мелкие травмы и ушибы носили, так сказать, эстетико-косметический характер и Славку вообще не волновали. Синяки пройдут, рассосутся, а шрамы, наоборот, украшают мужчину. Теперь, когда у него появилась цель, Славка старался излечиться как можно скорее, неукоснительно выполняя все врачебные рекомендации. Через пару дней он начал подниматься, но старался лишний раз ребра не тревожить, чтобы быстрей срастались. Он бы вообще не вставал, но в соседней палате появился интересный больной, которого стоило послушать.
Это был молодой парень лет девятнадцати, с ножевым ранением в живот: Славкин сосед по реанимации, над которым хлопотали родители. Сейчас его жизни ничего не угрожало, его перевели в обычную палату, а родителей он сам отправил домой, чтоб не надоедали. Теперь его каждый день посещали друзья. Часов в одиннадцать утра под окнами ревел автомобильный клаксон, вызывая гнев медперсонала: это дружки извещали о своем приезде. Они вламывались в палату безо всяких белых халатов и тапочек, прямо в кожанках и кроссовках, волоча сумки с баночным пивом и закусками. Медсестры и врачи возмущались, но предпочитали не связываться.
Часа два компания дружно пировала, потом кожаные отправлялись по своим делам, а резаный парень продолжал оттягиваться дальше, иногда выходя покурить, а чаще выпуская дым в окно. Вокруг него тут же начинали кучковаться любители халявы, а он покровительственно угощал и учил народ правильной жизни. Славка к пиву и орешкам не прикасался, вообще близко не подходил, оставаясь у дверей, поскольку не выносил табачного дыма, будь это хоть "Беломор", хоть "Мальборо". Его интересовал рассказ.
- Живи красиво, умри молодым! - вещал парнишка, совсем недавно упустивший такую возможность. Славка только усмехался, вспоминая, как тот плакал в реанимации, жить хотел. - Вот у нас все есть: машины, девочки, выпивка классная, аппаратура. И не надо горбатиться, как лохам.
Славку не интересовала пустая похвальба. Но она служила преамбулой к более полезной информации. После повествований о пьяных кутежах с доступными телками парень начинал рассказывать о жизни бандитов и рэкетиров, о структуре уголовных сообществ, дележе территорий и распределении прибыли, а главное, о том, откуда эта прибыль берется. Скоpее всего, сам он не был таким уж кpутым, тем паче, что pассказывал о чужих "подвигах и достижениях", а сам выступал, главным обpазом, как участник кpасивой жизни, но истоpию екатеpинбуpгских мафиозных кланов знал досконально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
- Чья связка мою вышку делает? - Славка решил пеpвым начать неприятный разговор.
- Пока ничья, - Ром вздохнул с облегчением, почесал кудлатую бороду. Думаем, Никиту с Сашкой-малым пустить.
- Этих - ладно, - кивнул Славка, - только пусть снарягу мою не тpогают. Мне она самому ещё понадобится.
- Будь спокоен, - Серега потрепал его по руке, лежащей поверх одеяла, - завтра с главным антенщиком полезу акт приемки сделанной работы составлять, заодно и барахлишко твое подберу. Только лебедку ты сам потом снимешь, мне её ни включить, ни выключить.
- Пусть повисит, - согласился Славка, - главное, веревки и карабины забери, я их для горы приберегу.
- Слышь, Славич, - переключил разговор на себя Ром, - а ведь все по твоей примете получается: в этом сезоне ты страдаешь.
- Наш сезон только зимой начнется, - помрачнел Славка, - да и нельзя сравнивать сломанные ребра и...
Он не договорил, но ребятам сразу стало ясно, что имелось в виду. Четыре года назад на спуске с вершины умер Славкин напарник - от переутомления, перенапряжения, простуды, холода и нехватки кислорода. Там, наверху, даже заурядная простуда за несколько часов способна убить человека.
Два года назад Славка потерял ещё одного друга. Они должны были выйти на восхождение из штурмового лагеря перед рассветом. Володька, напарник по связке, выбрался из палатки первым, чтобы приготовить рюкзак и веревки, а Славка ещё пару минут шнуровался. Когда вылез наружу, напарника возле палатки не оказалось. Он бесследно исчез. Его рюкзак и два мотка веревки лежали рядом. Площадка была совсем крошечной и в полутора метрах от входа обрывалась двухкилометровой пропастью. Скорее всего, Володька сорвался в потемках. Вот тогда кто-то и прокаркал: "Через два года твоя очередь."
Когда ребята ушли, Славка затосковал. Лежал с закрытыми глазами и думал, как все плохо получается: мать погибла, надо хоронить, а он сам в больнице отлеживается. Деньги нужны, а работу теперь отдадут другим. Через месяц-полтора он, допустим, придет в норму, а рабочий сезон уже закончится. Да и мышцы придется заново подкачивать. И в экспедицию он рискует не попасть, тем более что денег не будет.
А дальше что? Контракт на высотные маляpные pаботы перешел к другим, следующей весной Никита с напарником продолжат красить, а он навсегда за бортом. Значит, надо будет другой заработок искать. Нет денег - нет и восхождений, спонсора ему не найти, это точно. Теперь вся жизнь его лишается смысла. Лучше бы он тогда, два года назад, пропал на рассвете, сгинул в пропасти. И все это происходит по вине нескольких подонков, которым чем-то не угодила его пожилая мать, а потом и он сам попался на глаза. Они будут и дальше жить в свое удовольствие, а он... Славка заскрипел зубами от бессилья, даже в груди больно сделалось от напряжения и глаза защипало.
- Что, сильно больно? - участливо спросил кто-то из соседей по палате.
- Нет, - Славка отрицательно помотал головой, - уже прошло.
Сквозь сжатые веки все равно просочились предательские слезы и потекли на подушку. Он открыл глаза и проморгался, попытался улыбнуться распухшими губами в полустертой зеленке. Слезы отступили, тело расслабилось. Что он, в конце концов, себе позволил? Держись, альпинист, вся крутизна ещё впереди. Эти паскуды ему за все заплатят. И за жизнь матери, и за его боль, за разбитые мечты и отнятый смысл жизни. Заплатят в прямом и переносном смысле. Во всяком случае, он теперь знает, для чего живет: не дать им спокойно спать, этим гадам.
* * *
В горах всякое может случиться, а "Скорую" не вызовешь. Поэтому каждый из восходителей должен уметь оказывать первую медицинскую помощь, а многие не уступят сельскому фельдшеру по этой части. Славка тоже закончил в свое время курсы младшего медперсонала, да сам ещё кое-что почитал и изучил. Теперь эти знания очень пригодились. Подивив лечащего врача профессионально-точными вопросами, он выклянчил историю болезни и досконально выяснил все подробности относительно собственного здоровья.
Четыре сломанных ребра и ключица его не обеспокоили. Ребра он в своей жизни уже дважды ломал. Один раз, когда сорвался со скалы на тренировке, а другой раз провалился в трещину на леднике. Эти кости срастаются легко, особенно когда тебе всего двадцать пять. Прочие мелкие травмы и ушибы носили, так сказать, эстетико-косметический характер и Славку вообще не волновали. Синяки пройдут, рассосутся, а шрамы, наоборот, украшают мужчину. Теперь, когда у него появилась цель, Славка старался излечиться как можно скорее, неукоснительно выполняя все врачебные рекомендации. Через пару дней он начал подниматься, но старался лишний раз ребра не тревожить, чтобы быстрей срастались. Он бы вообще не вставал, но в соседней палате появился интересный больной, которого стоило послушать.
Это был молодой парень лет девятнадцати, с ножевым ранением в живот: Славкин сосед по реанимации, над которым хлопотали родители. Сейчас его жизни ничего не угрожало, его перевели в обычную палату, а родителей он сам отправил домой, чтоб не надоедали. Теперь его каждый день посещали друзья. Часов в одиннадцать утра под окнами ревел автомобильный клаксон, вызывая гнев медперсонала: это дружки извещали о своем приезде. Они вламывались в палату безо всяких белых халатов и тапочек, прямо в кожанках и кроссовках, волоча сумки с баночным пивом и закусками. Медсестры и врачи возмущались, но предпочитали не связываться.
Часа два компания дружно пировала, потом кожаные отправлялись по своим делам, а резаный парень продолжал оттягиваться дальше, иногда выходя покурить, а чаще выпуская дым в окно. Вокруг него тут же начинали кучковаться любители халявы, а он покровительственно угощал и учил народ правильной жизни. Славка к пиву и орешкам не прикасался, вообще близко не подходил, оставаясь у дверей, поскольку не выносил табачного дыма, будь это хоть "Беломор", хоть "Мальборо". Его интересовал рассказ.
- Живи красиво, умри молодым! - вещал парнишка, совсем недавно упустивший такую возможность. Славка только усмехался, вспоминая, как тот плакал в реанимации, жить хотел. - Вот у нас все есть: машины, девочки, выпивка классная, аппаратура. И не надо горбатиться, как лохам.
Славку не интересовала пустая похвальба. Но она служила преамбулой к более полезной информации. После повествований о пьяных кутежах с доступными телками парень начинал рассказывать о жизни бандитов и рэкетиров, о структуре уголовных сообществ, дележе территорий и распределении прибыли, а главное, о том, откуда эта прибыль берется. Скоpее всего, сам он не был таким уж кpутым, тем паче, что pассказывал о чужих "подвигах и достижениях", а сам выступал, главным обpазом, как участник кpасивой жизни, но истоpию екатеpинбуpгских мафиозных кланов знал досконально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93