Покупают его в основном выходцы с Кавказа и из Средней Азии. Да ещё манерные дамы, попутно приобретающие с лотков полиэтиленовые колбаски маринованной корейской морковки и свежие гороскопы в газетном киоске.
Гюзель в газетном киоске никогда ничего не покупала, на корейские салаты неизвестного происхождения смотрела с легким испугом, а вот лаваш брала каждый день. Обычно около полудня, когда привозили свежий. И сегодня она купила две мягких лепешки, положила в полиэтиленовый мешок с ручкам и направилась к ближайшему гастроному. И тут кто-то тронул её сбоку за локоть.
- Здравствуй, Гюзель!
Это был Олег. Женщина испуганно огляделась, не наблюдает ли кто за её встречей с тайным любовником.
- Да я по делу хочу поговорить, - постарался сразу успокоить её Олег, - о работе.
Он даже демонстративно убрал руки за спину, сцепив их сзади в замок, и отошел на полшага в сторону. И Гюзель перестала оглядываться, хотя было видно, что эта неожиданная встреча взволновала её. Она все же решилась поздороваться:
- Здравствуй... По какому делу?
- Да, понимаешь, поругался я с Юсуфом. Погорячился, в общем. Ну, и ушел из его фирмы. Ты не знаешь, он сильно на меня за это рассердился?
Гюзель вздохнула с облегчением. Сугубо деловой разговор, связанный с её близким родственником, не мог повредить репутации кавказской женщины.
- Он боялся сильно, - сказала она, немного подумав, и замедлила шаг. Думал, милиция придет.
- Это он зря, - тут же постарался развеять все сомненья Олег, - мне и в голову не приходило куда-то доносить. Так что может спать спокойно. Тут ведь палка о двух концах, понимаешь? В чем его вина? Ну, налоги недоплачивает, учет не ведет, так ведь за это только штрафуют. А вот, если спросят его, где взял производственную линию, что он ответит?
Гюзель вопросительно поглядела на Олега. Похоже, ни о какой производственной линии она и слыхом не слыхала, а уж вопрос о её происхождении и вовсе не мог прийти в её симпатичную головку, повязанную цветастым платком.
- Вот он дал, - ответил за Юсуфа Олег и ткнул себя пальцем в грудь. И вот тогда меня обязательно арестуют, будут долго допрашивать, бить, возможно, даже ногами, а потом осудят лет на восемь и отправят на каторгу в Нижний Палым. Ты хоть представляешь, где этот Нижний Палым?
- Нет, - Гюзель смотрела на него с ужасом.
- Лучше и не знать. Люди оттуда бегут на шахты Кузбасса и плачут при этом от счастья. Вот какое это страшное место.
- А за что тебя судить? - спросила Гюзель, и глаза её были полны сострадания и печали.
- Да я эту линию не по правилам приватизировал, документы не оформил и всякое такое. А такие случаи сейчас приравниваются к хищению и расцениваются как незаконная чубайсовщина со взломом. Юсуф может спать спокойно - мастер Морозов даже под пыткой не скажет ни слова о его бизнесе. - Эти слова Олег произнес с таким пафосом, что самому стало тошно. Как во времена комсомольского детства, когда на каком-то траурном митинге они клялись продолжить дело верного ленинца товарища Черненко. Или Андропова? Не так уж и важно, потому что дело это они дружно провалили всем комсомолом под руководством затеявшей перестройку КПСС. - Знаешь, я бы хотел перед Юсуфом извиниться и поговорить, не возьмет ли он меня обратно на работу? Только мне хотелось бы получать нормальную зарплату. Как у него настроение?
- Плохое настроение. - Гюзель посмотрела на Олега влажными глазами. Мамед сказал.., - она чуть стушевалась, назвав имя мужа в присутствии любовника, - их сильно обижает Гасан, самый главный.
- Слышал про Гасана, серьезный человек, - Олег явил свою информированность, поощряя женщину к дальнейшему рассказу.
- Гасан говорит, его обманывают, денег мало дают. Будет разборки устраивать.
- Это плохая новость, - сказал Олег с сочувствием. - Думаешь, не надо с Юсуфом разговаривать?
- Надо, надо, - вдруг с горячностью стала его убеждать Гюзель. - Юсуф добрый. Он только немного, - она помялась, - деньги любит.
- Это я заметил, что он их немного любит, - согласился Олег, - немного больше, чем следует. Но мы ведь можем их любить все вместе. Тогда их станет ещё больше. Поговори с Юсуфом осторожненько. А я вечерком подойду к приемному пункту. Если хочет со мной пообщаться, пусть подождет меня. А если не хочет, пусть не ждет. Только и всего. Хорошо?
- Хорошо, - кивнула Гюзель.
- Спасибо. Ты самая замечательная девушка. Я тебя обожаю, сказал-таки Олег, приведя её в полнейшее смятение.
Даже не попрощавшись, Гюзель проскользнула в дверь гастронома. А Олег пошел в задумчивости, прокручивая в голове предстоящий разговор. Его тревожили угрозы Гасана устроить разборки своим азербайджанцам. Это могло порушить подпольный бизнес Юсуфа и, соответственно, порушить планы Олега. Но мысли эти очень скоро отступили на задний план. А на первый план выступило желание пойти вслед за Гюзелью к ней домой, а там...
Но, трезво оценивая ситуацию, Олег понимал, что это невозможно. Все-таки эта восточная женщина в силу своих воззрений и комплексов не могла быть нормальной любовницей нормального русского мужика. Будь на её месте простая Маша с молокозавода, сейчас бы сама зазвала к себе, пока муж на работе, оторвалась бы на полную катушку, ещё бы и обедом накормила.
ЧАРЫ И РАЗОЧАРОВАНИЯ
Кстати, насчет обеда. Следовало подумать не только о себе, но и спящей в снятой на сутки комнате девочке Любе. Тем более, что с ней ещё придется спать в одной постели. Другой кровати в комнате нет.
Тут тоже было над чем серьезно подумать. В конечном счете, Олег выкупил эту девочку за такие деньги, что она просто обязана служить ему душой и телом. С другой стороны, а кто ей мешает послать его на фиг? Может, она уже отоспалась, собрала манатки и отправилась на все четыре стороны. Еще и посмеялась над ним, дураком, просто так отдавшим бандюку Труне все свои деньги.
Денег стало жалко до безумия. Захотелось немедленно приехать на квартиру старой Канарейки и убедиться, что Люба на месте, что не сбежала. Даже не так важно, будет она с ним спать, или нет. Главное, что её присутствие оправдывает потерю всех его денег.
И Олег, не выдержав, направился на ближайшую автобусную остановку. Пока ждал автобус, пока ехал до вокзала, все время думал, какие неблагодарные твари эти бабы. И до чего ж ловко они умеют использовать мужиков. И крутят хвостом, и стреляют глазками, и выманивают деньги. А потом обирают до тла, выгоняют из дому и запрещают видеться с детьми. А строят из себя! Вот, хотя бы, пышная директриса "Хозтоваров". Ведь чуть на шею не вешается. Кстати, почему бы её не проведать? Если Люба не сбежала, спешить к ней нет смысла, а если сбежала - тем более.
Олег бодрым шагом направился к полуподвальному магазинчику "Хозтовары". Не далее, как вчера, он сдал сюда на реализацию аж целую тысячу пол-литровых пакетов "Синеглазки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Гюзель в газетном киоске никогда ничего не покупала, на корейские салаты неизвестного происхождения смотрела с легким испугом, а вот лаваш брала каждый день. Обычно около полудня, когда привозили свежий. И сегодня она купила две мягких лепешки, положила в полиэтиленовый мешок с ручкам и направилась к ближайшему гастроному. И тут кто-то тронул её сбоку за локоть.
- Здравствуй, Гюзель!
Это был Олег. Женщина испуганно огляделась, не наблюдает ли кто за её встречей с тайным любовником.
- Да я по делу хочу поговорить, - постарался сразу успокоить её Олег, - о работе.
Он даже демонстративно убрал руки за спину, сцепив их сзади в замок, и отошел на полшага в сторону. И Гюзель перестала оглядываться, хотя было видно, что эта неожиданная встреча взволновала её. Она все же решилась поздороваться:
- Здравствуй... По какому делу?
- Да, понимаешь, поругался я с Юсуфом. Погорячился, в общем. Ну, и ушел из его фирмы. Ты не знаешь, он сильно на меня за это рассердился?
Гюзель вздохнула с облегчением. Сугубо деловой разговор, связанный с её близким родственником, не мог повредить репутации кавказской женщины.
- Он боялся сильно, - сказала она, немного подумав, и замедлила шаг. Думал, милиция придет.
- Это он зря, - тут же постарался развеять все сомненья Олег, - мне и в голову не приходило куда-то доносить. Так что может спать спокойно. Тут ведь палка о двух концах, понимаешь? В чем его вина? Ну, налоги недоплачивает, учет не ведет, так ведь за это только штрафуют. А вот, если спросят его, где взял производственную линию, что он ответит?
Гюзель вопросительно поглядела на Олега. Похоже, ни о какой производственной линии она и слыхом не слыхала, а уж вопрос о её происхождении и вовсе не мог прийти в её симпатичную головку, повязанную цветастым платком.
- Вот он дал, - ответил за Юсуфа Олег и ткнул себя пальцем в грудь. И вот тогда меня обязательно арестуют, будут долго допрашивать, бить, возможно, даже ногами, а потом осудят лет на восемь и отправят на каторгу в Нижний Палым. Ты хоть представляешь, где этот Нижний Палым?
- Нет, - Гюзель смотрела на него с ужасом.
- Лучше и не знать. Люди оттуда бегут на шахты Кузбасса и плачут при этом от счастья. Вот какое это страшное место.
- А за что тебя судить? - спросила Гюзель, и глаза её были полны сострадания и печали.
- Да я эту линию не по правилам приватизировал, документы не оформил и всякое такое. А такие случаи сейчас приравниваются к хищению и расцениваются как незаконная чубайсовщина со взломом. Юсуф может спать спокойно - мастер Морозов даже под пыткой не скажет ни слова о его бизнесе. - Эти слова Олег произнес с таким пафосом, что самому стало тошно. Как во времена комсомольского детства, когда на каком-то траурном митинге они клялись продолжить дело верного ленинца товарища Черненко. Или Андропова? Не так уж и важно, потому что дело это они дружно провалили всем комсомолом под руководством затеявшей перестройку КПСС. - Знаешь, я бы хотел перед Юсуфом извиниться и поговорить, не возьмет ли он меня обратно на работу? Только мне хотелось бы получать нормальную зарплату. Как у него настроение?
- Плохое настроение. - Гюзель посмотрела на Олега влажными глазами. Мамед сказал.., - она чуть стушевалась, назвав имя мужа в присутствии любовника, - их сильно обижает Гасан, самый главный.
- Слышал про Гасана, серьезный человек, - Олег явил свою информированность, поощряя женщину к дальнейшему рассказу.
- Гасан говорит, его обманывают, денег мало дают. Будет разборки устраивать.
- Это плохая новость, - сказал Олег с сочувствием. - Думаешь, не надо с Юсуфом разговаривать?
- Надо, надо, - вдруг с горячностью стала его убеждать Гюзель. - Юсуф добрый. Он только немного, - она помялась, - деньги любит.
- Это я заметил, что он их немного любит, - согласился Олег, - немного больше, чем следует. Но мы ведь можем их любить все вместе. Тогда их станет ещё больше. Поговори с Юсуфом осторожненько. А я вечерком подойду к приемному пункту. Если хочет со мной пообщаться, пусть подождет меня. А если не хочет, пусть не ждет. Только и всего. Хорошо?
- Хорошо, - кивнула Гюзель.
- Спасибо. Ты самая замечательная девушка. Я тебя обожаю, сказал-таки Олег, приведя её в полнейшее смятение.
Даже не попрощавшись, Гюзель проскользнула в дверь гастронома. А Олег пошел в задумчивости, прокручивая в голове предстоящий разговор. Его тревожили угрозы Гасана устроить разборки своим азербайджанцам. Это могло порушить подпольный бизнес Юсуфа и, соответственно, порушить планы Олега. Но мысли эти очень скоро отступили на задний план. А на первый план выступило желание пойти вслед за Гюзелью к ней домой, а там...
Но, трезво оценивая ситуацию, Олег понимал, что это невозможно. Все-таки эта восточная женщина в силу своих воззрений и комплексов не могла быть нормальной любовницей нормального русского мужика. Будь на её месте простая Маша с молокозавода, сейчас бы сама зазвала к себе, пока муж на работе, оторвалась бы на полную катушку, ещё бы и обедом накормила.
ЧАРЫ И РАЗОЧАРОВАНИЯ
Кстати, насчет обеда. Следовало подумать не только о себе, но и спящей в снятой на сутки комнате девочке Любе. Тем более, что с ней ещё придется спать в одной постели. Другой кровати в комнате нет.
Тут тоже было над чем серьезно подумать. В конечном счете, Олег выкупил эту девочку за такие деньги, что она просто обязана служить ему душой и телом. С другой стороны, а кто ей мешает послать его на фиг? Может, она уже отоспалась, собрала манатки и отправилась на все четыре стороны. Еще и посмеялась над ним, дураком, просто так отдавшим бандюку Труне все свои деньги.
Денег стало жалко до безумия. Захотелось немедленно приехать на квартиру старой Канарейки и убедиться, что Люба на месте, что не сбежала. Даже не так важно, будет она с ним спать, или нет. Главное, что её присутствие оправдывает потерю всех его денег.
И Олег, не выдержав, направился на ближайшую автобусную остановку. Пока ждал автобус, пока ехал до вокзала, все время думал, какие неблагодарные твари эти бабы. И до чего ж ловко они умеют использовать мужиков. И крутят хвостом, и стреляют глазками, и выманивают деньги. А потом обирают до тла, выгоняют из дому и запрещают видеться с детьми. А строят из себя! Вот, хотя бы, пышная директриса "Хозтоваров". Ведь чуть на шею не вешается. Кстати, почему бы её не проведать? Если Люба не сбежала, спешить к ней нет смысла, а если сбежала - тем более.
Олег бодрым шагом направился к полуподвальному магазинчику "Хозтовары". Не далее, как вчера, он сдал сюда на реализацию аж целую тысячу пол-литровых пакетов "Синеглазки".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110