Уэйнрайт перестал рисовать и запустил руку под рубашку.
Ребро левой ладони пришлось ему под подбородком, а другая уже вытаскивала его руку, в которой оказался всего лишь носовой платок. Тело его после такого толчка имело много траекторий для продолжения движения, но он перевалился через спину на свою больную руку.
Я быстро осмотрелся, но этот инцидент мог видеть только Сафараз, который принес мне чай. Ошеломленный патан передал приглашение старосты остановиться в хижине для гостей. Мы подняли Уэйнрайта на ноги, отнесли его туда и уложили на койку.
Он пошевелился, затем попытался привстать.
- Извини, Уэйнрайт, - пробормотал я. - О Боже, мне действительно жаль. Откуда я мог знать, что ты там хотел достать.
Он не стал отвечать, а только откинулся на спину и закрыл глаза. Мне бросились в глаза свежие пятна крови на его повязке, но при первой же попытке рассмотреть их поближе Уэйнрайт отвел руку в сторону.
Я стоял над ним и размышлял, чем ему помочь. И тут мне вдруг попалась на глаза небольшая белая деревянная коробка с красным крестом на крышке, которая стояла на полке у изголовья кровати. В ней оказались бинты, марля, несколько пузырьков и написанная рукой Клер подробная инструкция по их применению.
Сафараз был тут же отправлен за горячей водой, а я склонился над раненым и снова повторил свою попытку. На этот раз Уэйнрайт не только не стал протестовать, но и не проявил к моей деятельности ни малейшего интереса. Рука была в плачевном состоянии: воспалившаяся огнестрельная рана требовала долгого и тщательного ухода. Следуя указаниям Клер, я промыл рану и положил свежую повязку.
Уэйнрайта лихорадило. В коробке оказался термометр, которым он так и не удосужился воспользоваться. Температура доходила до ста двух градусов, но сказывались здесь последствия ранения или это был результат подхваченной лихорадки, мне не разобраться. К тому же удалось разыскать какие-то таблетки, которые он, несмотря на указания, также игнорировал. Я приподнял его, вложил в рот пару, заставил проглотить, и вскоре мой подопечный погрузился в глубокий сон.
Рядом с койкой валялся вещмешок, содержимое которого, понятное дело, от меня не ускользнуло. Если не считать браунинга калибра 0, 38 в наплечной кобуре, там оказалось несколько полезных в дороге вещей.
Итак, мы возвращаемся вместе. На эту тему, что бы там не случилось, у меня сомнений не было. Правда, ещё оставалась надежда, что он проявит благоразумие, а унижать его конфискацией оружия мне не хотелось. Потом я решил его разрядить, но это также не входило в мои планы. В конце концов я снял боек и на этом успокоился.
С помощью зеркальца для бритья мне удалось немного привести в порядок собственное лицо, тем более, что это было, как удалось разглядеть правым глазом, совершенно необходимо. Потом я поел, уныло шевеля распухшими губами, завалился на соседнюю койку и провалился в темноту.
Много часов спустя Сафараз все-таки решился меня разбудить.
- Уже почти ночь, а сахиб так и не дал никаких указаний.
Да, кругом виноват. Патан устал не меньше меня, но все это время даже не думал об отдыхе. Я отправил его спать до утра, но тут мне попался на глаза вещмешок, который был приторочен к седлу моего пони. Все стало ясно. Сафараз уже успел вернуться к тому месту, где последний раз перед возвращением в госпиталь привязывал пони, и привел их сюда. Крюк миль на двадцать, не меньше.
Патан довольно улыбнулся и двинулся к выходу, но налетел на дверной косяк. Я посоветовал ему поменьше ударять за женщинами, и тогда ночью он сможет видеть не хуже летучей мыши. От моего замечания у него резко поднялся тонус, а я вернулся к Уэйнрайту.
Он уже проснулся, жар несколько спал, так что я разыскал старосту и получил от него немного риса и молока. По возвращении в хижину мне удалось впихнуть в него несколько ложек этого щедрого дара.
- Мы отправимся в обратный путь, как только ты немного оправишься. С первого же телефона свяжешься с Гаффером. Все остальное меня не касается, объяснил я.
- Как ты узнал, где я?
- Просто следовал полученным указаниям.
- Лжешь. Это она послала за тобой, разве не так?
- Если ты имеешь в виду Клер Калвертон, то нет.
- Ради Бога, она единственная, кто знает, где я остановился.
Все шло к тому, что ближайшие несколько дней нам предстояло провести вместе, а значит нужно было прояснить хоть один из вопросов, которые могли стать яблоком раздора. Тем более от моей откровенности большого вреда не случится, а если слегка приоткрыть карты, можно рассчитывать на ответную любезность. И, может быть, узнать о роли в этом деле Клер.
- Меня послал её отец. Боится, что она попала в какую-то неприятную историю.
- Понятно. Чисто личный интерес? - в каждом его слове звучало недоверие.
- Если хочешь, можешь снова обозвать меня лжецом, но до того, как он в Рамабае упомянул твое имя, я даже не подозревал о вашем знакомстве.
- Мне довелось вести её дела. Мы управляем благотворительным фондом госпиталя в нашем банке.
- Так ты здесь по поводу перерасхода средств? Какая жалость, что старик мне этого не объяснил. Я мог бы сэкономить массу времени и избежать мордобоя.
- Ты чертовски умен, но твоя история не вытанцовывается. Сам же говорил, что тебя послал Гаффер.
- Совершенно верно. Мне совершенно не хотелось вмешиваться в это дело, которое могло оказаться официальным заданием. Я позвонил ему, чтобы прояснить ситуацию.
- А ты в нашей иерархии находишься выше, чем я мог подумать. Я вот не знаю, куда звонить этому сукиному сыну.
- Мне тоже. Я сначала связался с Калькуттой и сообщил свой номер, а уже мне он позвонил сам.
- А ты за словом в карман не лезешь!
Во мне уже все кипело. Уэйнрайт принадлежал к числу тех, кто мог вывести из себя, даже если разговор шел только о погоде. Называя меня лжецом, когда я говорил ему чистую правду, он явно не способствовал взаимопониманию.
- Как тебе больше нравится, - парировал я. - но все это правда.
- Отличная работа. Два задания на одно дело. Старый Калверт тоже тебе платит?
- Будь уверен. Но в действительности у меня ещё одно задание: она просила освободить тебя от данного обещания. Я ведь ещё и на неё работаю...
Мне казалось - моя взяла, но Уэйнрайт тут же снова набросился на меня.
- Ты от неё ничего не дождешься. Она тебя ненавидит.
- Ты грязный ублюдок из сточной канавы, Уэйнрайт, и та богадельня, что платит за твой липовый британский акцент, напрасно теряет деньги, взорвался я.
Это его немного позабавило, а я в собственных глазах стал ростом пониже. Блаженно улыбаясь, он откинулся на постели.
- Сочно... Что-то из шанхайской уличной брани? Знаешь Риз, ты гораздо раньше меня появился на этой сцене, но как-то раз мне пришлось проверять старые записи в гонконгском офисе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59