Все-таки есть что-то комичное в том, как люди забывают о темной стороне своих поступков. Но этот негодяй получит свое, если уже не получил. Ему придется вспомнить кое-что, когда он будет лежать на смертном одре, умирая от какой-нибудь болезни – он, видите ли, совсем запамятовал, как выбросил ее, словно мешок с гнилой картошкой. Но ей удалось выжить.
Прозвенел звонок, приглашая студентов на лекцию. Профессор встал.
– Заходите в любое время, – сказал он и царственным жестом протянул мне руку. Я поблагодарил его и вышел. С тех пор мы больше не виделись.
В то же лето она познакомилась с Минь Хо, молодым студентом-вьетнамцем, изучавшим поэзию. Он выпускал подпольную газету для узкого круга читателей-единомышленников. В ней печатались статьи о правах человека, о национальных чувствах, о крахе колониализма и переустройстве мира. В ней постоянно звучали призывы к независимости. Несколько экземпляров каким-то образом попали во Вьетнам. Минь Хо был утонченным интеллектуалом, никогда не повышавшим голоса. Во Францию его послал отец, занимавшийся торговлей, дабы обезопасить семейный бизнес от революционных идей своего юного отпрыска. Минь Хо зарабатывал на жизнь тем, что сидел за других на лекциях, делал конспекты и иногда давал частные уроки. Это – одна его сторона. Но была у этого человека и оборотная – темная – сторона.
Минь Хо обожал профессора, и тут нет ничего удивительного, поскольку политические взгляды этого француза вполне соответствовали его собственным. Они даже ходили на одни и те же лекции, митинги и демонстрации, где собирались вьетнамские студенты.
Бернадетт с жаром бросилась помогать Минь Хо. Она распространяла газету, готовила еду для него и его друзей, жадно впитывала все его теории. Она загружала себя работой, надеясь, что это поможет ей заглушить боль разлуки после непродолжительного романа. Когда же маховик войны во Вьетнаме раскрутился еще больше, Минь Хо отправился на родину, и Бернадетт поехала за ним в Сайгон.
Прошло восемь лет. Париж со студенческими беспорядками и полицейскими свистками остался в прошлом. Теперь двадцатишестилетняя Бернадетт жила в джунглях – по иронии судьбы, недалеко от бывших чайных плантаций своего отца.
…Она взглянула вверх и увидела объятый пламенем американский самолет. Над человеческой фигурой, выпавшей из него, раскрылся огромный белый парашют и, увлекаемый воздушным потоком, стал медленно опускаться прямо в зеленое море рисовых побегов у подножия холма.
2
Глухо ударившись о сырую землю, он непроизвольно выругался. И тут, одновременно с шелковой дымкой над молодыми побегами риса, Клэй вблизи увидел то место, которое узнал, как поле боя. Ему достаточно часто показывали аэросъемку этого места, но тогда оно не выглядело враждебным. Он собрал свой парашют и с легкостью закопал его в мягкую землю. Это была территория Вьетконга. Кто-то, должно быть, увидел его приземление, и скоро они начнут его искать. В лучшем случае его пристрелят сразу, иначе – будет гораздо хуже.
Он лег на спину и вытащил из кармана карту. Полковник Клэйтон Уэйн-Тернер, ВВС США. Там была и фотография его лодки, с голыми мачтами и на якоре. Ему нечего было тут делать, играя в прятки с кучкой красных. Если бы не эта дурацкая ракета теплового наведения, он был бы далеко от всего этого: бродил по людным улицам Бангкока, где все иностранцы выглядят одинаково, или направлялся в один из роскошных отелей Паттая-Бич, этой пестрой линии песка в Таиланде – за шестьсот миль к юго-западу отсюда. Вся эта идея была чистым безумием. И сам он, должно быть, рехнулся.
У его лица с писком пролетел москит, и он почувствовал зуд на лбу. Стоял душный послеполуденный зной. От него, наверное, воняло, как от черта. Господи, ну почему они просто не придут и не прикончат его!
Скоро о его судьбе узнают. Никто и не подумает, что ему удалось выжить после всего этого. За пару минут до приземления он видел, как его самолет вонзился в землю и взорвался. Через несколько дней по нему отслужат заупокойную молитву. Эта мысль неожиданно развеселила Клэя. Теперь он сможет стать настоящим героем – после многолетних попыток добиться этого. Учитывая то, кем он был, о нем наверняка будет много разговоров. Дома до сих пор с интересом читали обо всем, что связано с именем Уэйна-Тернера.
Он поймал себя на мысли, что хорошо бы его отсутствие заметили поскорей. Чтобы сообщили его жене. При его звании и происхождении это, видимо, будет означать личный визит к ней. Мардж это понравится. Ей понравится быть в центре внимания, поскольку в его присутствии она всегда оставалась в тени. А может быть, и нет. Она, наверное, в Париже в это время года.
Клэй проследил взглядом за москитом и поднял руку, чтобы прихлопнуть его. Звенящий звук прекратился после того, как насекомое, пролетев мимо уха, уселось на скулу. Удар ладонью прозвучал громче выстрела, однако жужжание возобновилось. Он вновь промахнулся и решил, что теперь зудит там, куда он ударил в первый раз. Со всех сторон ему мерещились гуки, но, взглянув на холмы, он никого не увидел.
Ему показалось, что он уснул, когда раздались голоса. Он услышал их почти с облегчением. Вытащив из кобуры пистолет, он поднял голову над нежной зеленью побегов. Прежде чем они возьмут его, он немного постреляет. И на этом все кончится. Воздух был неподвижен. Он задержал дыхание и тут увидел врага, но спустить курок не торопился. В этот час все в долине происходило словно в замедленной съемке. Ему показалось, что солнце застыло на месте, и тут он осознал, что целится в женщину.
Не может быть, подумал он, видя ее силуэт сквозь пелену усталости и в то же время понимая, что не ошибается. Ее волосы были длинными и неподвижными, как сам этот день. Не время колебаться, подумал он, и закрыл правый глаз, чтобы прицелиться. Но тут тупой удар по затылку напомнил ему, что он забыл посмотреть назад. Залитая солнцем долина, на которую глядел Клэй, провалилась во мрак.
Вот так они встретились. Они были гораздо больше, чем просто враги, но не догадывались об этом. Я предполагаю, что они смотрели друг на друга с любопытством, подозрением и чем-то вроде ненависти. Я и сам испытывал похожее чувство, когда мне приходилось задавать вопросы только что пойманному вору или убийце. Когда ты впервые сталкиваешься с ним лицом к лицу, то чувствуешь некоторое удивление, может быть, даже неосознанный страх. Ты представлял себе его и так и сяк, ты планировал свое поведение. А потом стрельба закончена, и он – перед тобой. Ты забываешь все, о чем думал и что хотел сказать. Ты – в состоянии шока. Ты делаешь глубокий вдох и начинаешь все с начала.
До того момента эти двое ничего не знали друг о друге. Он был агрессором, который сейчас должен был превратиться в узника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Прозвенел звонок, приглашая студентов на лекцию. Профессор встал.
– Заходите в любое время, – сказал он и царственным жестом протянул мне руку. Я поблагодарил его и вышел. С тех пор мы больше не виделись.
В то же лето она познакомилась с Минь Хо, молодым студентом-вьетнамцем, изучавшим поэзию. Он выпускал подпольную газету для узкого круга читателей-единомышленников. В ней печатались статьи о правах человека, о национальных чувствах, о крахе колониализма и переустройстве мира. В ней постоянно звучали призывы к независимости. Несколько экземпляров каким-то образом попали во Вьетнам. Минь Хо был утонченным интеллектуалом, никогда не повышавшим голоса. Во Францию его послал отец, занимавшийся торговлей, дабы обезопасить семейный бизнес от революционных идей своего юного отпрыска. Минь Хо зарабатывал на жизнь тем, что сидел за других на лекциях, делал конспекты и иногда давал частные уроки. Это – одна его сторона. Но была у этого человека и оборотная – темная – сторона.
Минь Хо обожал профессора, и тут нет ничего удивительного, поскольку политические взгляды этого француза вполне соответствовали его собственным. Они даже ходили на одни и те же лекции, митинги и демонстрации, где собирались вьетнамские студенты.
Бернадетт с жаром бросилась помогать Минь Хо. Она распространяла газету, готовила еду для него и его друзей, жадно впитывала все его теории. Она загружала себя работой, надеясь, что это поможет ей заглушить боль разлуки после непродолжительного романа. Когда же маховик войны во Вьетнаме раскрутился еще больше, Минь Хо отправился на родину, и Бернадетт поехала за ним в Сайгон.
Прошло восемь лет. Париж со студенческими беспорядками и полицейскими свистками остался в прошлом. Теперь двадцатишестилетняя Бернадетт жила в джунглях – по иронии судьбы, недалеко от бывших чайных плантаций своего отца.
…Она взглянула вверх и увидела объятый пламенем американский самолет. Над человеческой фигурой, выпавшей из него, раскрылся огромный белый парашют и, увлекаемый воздушным потоком, стал медленно опускаться прямо в зеленое море рисовых побегов у подножия холма.
2
Глухо ударившись о сырую землю, он непроизвольно выругался. И тут, одновременно с шелковой дымкой над молодыми побегами риса, Клэй вблизи увидел то место, которое узнал, как поле боя. Ему достаточно часто показывали аэросъемку этого места, но тогда оно не выглядело враждебным. Он собрал свой парашют и с легкостью закопал его в мягкую землю. Это была территория Вьетконга. Кто-то, должно быть, увидел его приземление, и скоро они начнут его искать. В лучшем случае его пристрелят сразу, иначе – будет гораздо хуже.
Он лег на спину и вытащил из кармана карту. Полковник Клэйтон Уэйн-Тернер, ВВС США. Там была и фотография его лодки, с голыми мачтами и на якоре. Ему нечего было тут делать, играя в прятки с кучкой красных. Если бы не эта дурацкая ракета теплового наведения, он был бы далеко от всего этого: бродил по людным улицам Бангкока, где все иностранцы выглядят одинаково, или направлялся в один из роскошных отелей Паттая-Бич, этой пестрой линии песка в Таиланде – за шестьсот миль к юго-западу отсюда. Вся эта идея была чистым безумием. И сам он, должно быть, рехнулся.
У его лица с писком пролетел москит, и он почувствовал зуд на лбу. Стоял душный послеполуденный зной. От него, наверное, воняло, как от черта. Господи, ну почему они просто не придут и не прикончат его!
Скоро о его судьбе узнают. Никто и не подумает, что ему удалось выжить после всего этого. За пару минут до приземления он видел, как его самолет вонзился в землю и взорвался. Через несколько дней по нему отслужат заупокойную молитву. Эта мысль неожиданно развеселила Клэя. Теперь он сможет стать настоящим героем – после многолетних попыток добиться этого. Учитывая то, кем он был, о нем наверняка будет много разговоров. Дома до сих пор с интересом читали обо всем, что связано с именем Уэйна-Тернера.
Он поймал себя на мысли, что хорошо бы его отсутствие заметили поскорей. Чтобы сообщили его жене. При его звании и происхождении это, видимо, будет означать личный визит к ней. Мардж это понравится. Ей понравится быть в центре внимания, поскольку в его присутствии она всегда оставалась в тени. А может быть, и нет. Она, наверное, в Париже в это время года.
Клэй проследил взглядом за москитом и поднял руку, чтобы прихлопнуть его. Звенящий звук прекратился после того, как насекомое, пролетев мимо уха, уселось на скулу. Удар ладонью прозвучал громче выстрела, однако жужжание возобновилось. Он вновь промахнулся и решил, что теперь зудит там, куда он ударил в первый раз. Со всех сторон ему мерещились гуки, но, взглянув на холмы, он никого не увидел.
Ему показалось, что он уснул, когда раздались голоса. Он услышал их почти с облегчением. Вытащив из кобуры пистолет, он поднял голову над нежной зеленью побегов. Прежде чем они возьмут его, он немного постреляет. И на этом все кончится. Воздух был неподвижен. Он задержал дыхание и тут увидел врага, но спустить курок не торопился. В этот час все в долине происходило словно в замедленной съемке. Ему показалось, что солнце застыло на месте, и тут он осознал, что целится в женщину.
Не может быть, подумал он, видя ее силуэт сквозь пелену усталости и в то же время понимая, что не ошибается. Ее волосы были длинными и неподвижными, как сам этот день. Не время колебаться, подумал он, и закрыл правый глаз, чтобы прицелиться. Но тут тупой удар по затылку напомнил ему, что он забыл посмотреть назад. Залитая солнцем долина, на которую глядел Клэй, провалилась во мрак.
Вот так они встретились. Они были гораздо больше, чем просто враги, но не догадывались об этом. Я предполагаю, что они смотрели друг на друга с любопытством, подозрением и чем-то вроде ненависти. Я и сам испытывал похожее чувство, когда мне приходилось задавать вопросы только что пойманному вору или убийце. Когда ты впервые сталкиваешься с ним лицом к лицу, то чувствуешь некоторое удивление, может быть, даже неосознанный страх. Ты представлял себе его и так и сяк, ты планировал свое поведение. А потом стрельба закончена, и он – перед тобой. Ты забываешь все, о чем думал и что хотел сказать. Ты – в состоянии шока. Ты делаешь глубокий вдох и начинаешь все с начала.
До того момента эти двое ничего не знали друг о друге. Он был агрессором, который сейчас должен был превратиться в узника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78