Не нам порицать вышестоящих.
Он поставил суп, нарезанные овощи и плошку с рисом на поднос. Когда Таро покинул кухню, Мунё принялся мыть посуду, внимательно следя за тем, чтоб она больше не грохотала.
Стояло чудесное зимнее утро. Холод, проникающий под тонкую рясу, взбодрил Таро. Как прекрасно было бы перейти речку, протекающую за храмом, и постоять под ледяным водопадом! Но, увы, подобные удовольствия теперь запретны для него.
Впрочем, Таро был уверен, что запретам этим длиться недолго. Возможно, нынешний князь Акаоки и не чета своему деду, но все же он – Окумити. Война близится. Это очевидно даже столь ничтожному человеку, как он, Таро. А когда бы ни вспыхивала война, мечи клана Окумити всегда в числе первых обагрялись вражеской кровью. Они и так уже слишком долго ждали. Когда начнется война, они недолго будут оставаться монахами.
Таро легко ступил на дорожку, ведущую от главного зала к жилому крылу. Дорожка была вымощена галькой. После дождя галька становилась предательски скользкой. А в сухую погоду она шуршала при каждом шаге. Настоятель Сохаку пообещал на год освободить от дежурства по конюшне того, кто первым сумеет бесшумно пройти по этой дорожке десять шагов. Пока что Таро добился наилучшего результата, но и его шаги еще нельзя назвать бесшумными. Придется тренироваться дальше.
Прочим двадцати монахам предстояло сидеть и медитировать еще полчаса, пока Мунё не позвонит в колокольчик, призывая их к первой утренней трапезе. Точнее, девятнадцати монахам. Дзёдзи вчера раскроили голову, когда он выполнял то самое задание, которое сейчас поручено ему, Таро.
Таро прошел через сад к стене, отмечающей границу храмовых земель. У стены стояла небольшая хижина. Таро опустился на колени перед дверью. Прежде чем объявить о себе, Таро внимательно прислушался. Он совершенно не желал присоединяться к Дзёдзи на его погребальном костре.
– Господин! – позвал он. – Это Таро. Я принес вам завтрак.
– Мы летим по воздуху в огромных железных кораблях, – послышалось из-за двери. – В час тигра мы здесь. К часу кабана мы уже в Хиросиме. Мы путешествуем по воздуху, подобно богам, но мы недовольны. Мы опоздали. Мы хотели прилететь быстрее.
– Я вхожу, господин!
Таро убрал палку, запиравшую хижину, и отодвинул дверь. В нос ему тут же ударил запах пота, фекалий и мочи. Таро замутило. Он поспешно поднялся и отступил в сторону. Ему едва-едва удалось подавить подступившую к горлу волну тошноты. Прежде чем подавать завтрак, надо убрать в комнате. Но это означает, что придется обиходить обитателя хижины. А с этим ему в одиночку не справиться.
– У нас в руках небольшие рожки. С их помощью мы шепотом переговариваемся друг с другом.
– Господин, я скоро вернусь. Пожалуйста, успокойтесь. Раздающийся в хижине голос был совершенно спокоен, хоть и произносил безумные речи.
– Мы ясно слышим друг друга, а ведь нас разделяет тысяча миль.
Таро поспешно вернулся на кухню.
– Воду и тряпки! – велел он Мунё и Ёси.
– Ради милосердного сострадательного Будды, – взмолился Ёси, – только не говори, что он снова загадил комнату!
– Раздевайтесь до набедренных повязок, – сказал Таро. – Нечего пачкать одежду.
Он снял рясу, аккуратно свернул и положил на полку.
Когда они прошли сквозь сад и приблизились к хижине, Таро вдруг с ужасом осознал, что оставил дверь открытой. Двое его спутников тоже увидели эту открытую дверь и застыли.
– Ты что, не запер дверь, прежде чем уйти? – спросил Мунё.
– Надо сходить за помощью, – обеспокоенно произнес Ёси.
– Подождите здесь, – велел им Таро.
С величайшей осторожностью он приблизился к хижине. По правде сказать, зловоние было столь сильно, что Таро даже не заглянул внутрь, прежде чем отправиться за помощниками. Хотя вряд ли их подопечный смог бы освободиться от веревок. После вчерашнего прискорбного происшествия с Дзёдзи они не только крепко стянули господину Сигеру руки и ноги, но и обвязали его четырьмя веревками, закрепив их у разных стен. Сигеру не мог сдвинуться ни в одну сторону больше чем на фут. Однако же Таро полагалось проверить, все ли в порядке.
За время его отсутствия зловоние нисколько не уменьшилось, но сейчас Таро было не до запаха.
– Господин!
Ответа не последовало. Таро быстро заглянул в хижину. Четыре веревки по-прежнему были привязаны к стенам, но Сигеру между ними уже не было. Прижавшись к стене, Таро оглядел правую половину комнаты, потом передвинулся и точно так же осмотрел левую. Хижина была пуста.
– Сообщи настоятелю, – приказал Таро Ёси. – Наш гость покинул свои покои.
Ёси помчался поднимать тревогу. Таро и Мунё тем временем еще раз нерешительно заглянули внутрь.
– Возможно, он покинул храм и отправился в Акаоку, – предположил Мунё. – А может быть, он прячется где-нибудь здесь. Хоть он и болен, но по-прежнему в совершенстве владеет искусством маскировки. Он мог бы спрятаться в этом саду вместе с десятком кавалеристов, а мы бы его и не увидели.
– У него нет десятка кавалеристов, – мрачно заметил Таро.
– Я и не говорю, что есть. Но если бы были, мы и тогда бы его не обнаружили. А в одиночку он и подавно с легкостью ускользнет от наших глаз.
Таро на это ничего не ответил: во-первых, потому, что встретил перепуганный взгляд Мунё, устремленный куда-то за спину ему, Таро; а во-вторых, потому, что секунду спустя в затылок ему ударил камень размером с кулак – только об этом он узнал позже.
Когда к Таро вернулось сознание, он увидел, как Сохаку чем-то смазывает подбитый глаз Мунё. Глаз так заплыл, что совсем не открывался. Мунё бросил на Таро убийственный взгляд – вторым глазом.
– Ты ошибся! Господин Сигеру находился в хижине!
– Но как это может быть? Я осмотрел ее – там было пусто!
– Ты не посмотрел вверх. – Сохаку проверил повязку, обхватившую затылок Таро. – Ничего, жить будешь.
– Он уцепился за стену, прямо над входом, – пояснил Мунё. – И спрыгнул оттуда, когда ты повернулся к хижине спиной и заговорил со мной.
– Господин, мне нет прощения! – возопил Таро и попытался пасть ниц, но Сохаку остановил его.
– Успокойся, – мягко сказал настоятель. – Считай это ценным уроком. Господин Сигеру двадцать лет был главным наставником воинских искусств нашего клана… Потерпеть поражение от него не стыдно. Но это, конечно же, не извиняет твоей небрежности. В следующий раз, прежде чем покидать его, убедись, надежно ли он привязан. И всегда запирай дверь.
– Да, господин.
– Подними голову. А то у тебя снова откроется кровотечение. И я – настоятель, а не господин.
– Да, преподобный настоятель, – послушно повторил Таро. – А господина Сигеру уже нашли?
– Да. – Сохаку улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. – Он в оружейной.
– У него есть оружие?
– Ну а ты как думал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Он поставил суп, нарезанные овощи и плошку с рисом на поднос. Когда Таро покинул кухню, Мунё принялся мыть посуду, внимательно следя за тем, чтоб она больше не грохотала.
Стояло чудесное зимнее утро. Холод, проникающий под тонкую рясу, взбодрил Таро. Как прекрасно было бы перейти речку, протекающую за храмом, и постоять под ледяным водопадом! Но, увы, подобные удовольствия теперь запретны для него.
Впрочем, Таро был уверен, что запретам этим длиться недолго. Возможно, нынешний князь Акаоки и не чета своему деду, но все же он – Окумити. Война близится. Это очевидно даже столь ничтожному человеку, как он, Таро. А когда бы ни вспыхивала война, мечи клана Окумити всегда в числе первых обагрялись вражеской кровью. Они и так уже слишком долго ждали. Когда начнется война, они недолго будут оставаться монахами.
Таро легко ступил на дорожку, ведущую от главного зала к жилому крылу. Дорожка была вымощена галькой. После дождя галька становилась предательски скользкой. А в сухую погоду она шуршала при каждом шаге. Настоятель Сохаку пообещал на год освободить от дежурства по конюшне того, кто первым сумеет бесшумно пройти по этой дорожке десять шагов. Пока что Таро добился наилучшего результата, но и его шаги еще нельзя назвать бесшумными. Придется тренироваться дальше.
Прочим двадцати монахам предстояло сидеть и медитировать еще полчаса, пока Мунё не позвонит в колокольчик, призывая их к первой утренней трапезе. Точнее, девятнадцати монахам. Дзёдзи вчера раскроили голову, когда он выполнял то самое задание, которое сейчас поручено ему, Таро.
Таро прошел через сад к стене, отмечающей границу храмовых земель. У стены стояла небольшая хижина. Таро опустился на колени перед дверью. Прежде чем объявить о себе, Таро внимательно прислушался. Он совершенно не желал присоединяться к Дзёдзи на его погребальном костре.
– Господин! – позвал он. – Это Таро. Я принес вам завтрак.
– Мы летим по воздуху в огромных железных кораблях, – послышалось из-за двери. – В час тигра мы здесь. К часу кабана мы уже в Хиросиме. Мы путешествуем по воздуху, подобно богам, но мы недовольны. Мы опоздали. Мы хотели прилететь быстрее.
– Я вхожу, господин!
Таро убрал палку, запиравшую хижину, и отодвинул дверь. В нос ему тут же ударил запах пота, фекалий и мочи. Таро замутило. Он поспешно поднялся и отступил в сторону. Ему едва-едва удалось подавить подступившую к горлу волну тошноты. Прежде чем подавать завтрак, надо убрать в комнате. Но это означает, что придется обиходить обитателя хижины. А с этим ему в одиночку не справиться.
– У нас в руках небольшие рожки. С их помощью мы шепотом переговариваемся друг с другом.
– Господин, я скоро вернусь. Пожалуйста, успокойтесь. Раздающийся в хижине голос был совершенно спокоен, хоть и произносил безумные речи.
– Мы ясно слышим друг друга, а ведь нас разделяет тысяча миль.
Таро поспешно вернулся на кухню.
– Воду и тряпки! – велел он Мунё и Ёси.
– Ради милосердного сострадательного Будды, – взмолился Ёси, – только не говори, что он снова загадил комнату!
– Раздевайтесь до набедренных повязок, – сказал Таро. – Нечего пачкать одежду.
Он снял рясу, аккуратно свернул и положил на полку.
Когда они прошли сквозь сад и приблизились к хижине, Таро вдруг с ужасом осознал, что оставил дверь открытой. Двое его спутников тоже увидели эту открытую дверь и застыли.
– Ты что, не запер дверь, прежде чем уйти? – спросил Мунё.
– Надо сходить за помощью, – обеспокоенно произнес Ёси.
– Подождите здесь, – велел им Таро.
С величайшей осторожностью он приблизился к хижине. По правде сказать, зловоние было столь сильно, что Таро даже не заглянул внутрь, прежде чем отправиться за помощниками. Хотя вряд ли их подопечный смог бы освободиться от веревок. После вчерашнего прискорбного происшествия с Дзёдзи они не только крепко стянули господину Сигеру руки и ноги, но и обвязали его четырьмя веревками, закрепив их у разных стен. Сигеру не мог сдвинуться ни в одну сторону больше чем на фут. Однако же Таро полагалось проверить, все ли в порядке.
За время его отсутствия зловоние нисколько не уменьшилось, но сейчас Таро было не до запаха.
– Господин!
Ответа не последовало. Таро быстро заглянул в хижину. Четыре веревки по-прежнему были привязаны к стенам, но Сигеру между ними уже не было. Прижавшись к стене, Таро оглядел правую половину комнаты, потом передвинулся и точно так же осмотрел левую. Хижина была пуста.
– Сообщи настоятелю, – приказал Таро Ёси. – Наш гость покинул свои покои.
Ёси помчался поднимать тревогу. Таро и Мунё тем временем еще раз нерешительно заглянули внутрь.
– Возможно, он покинул храм и отправился в Акаоку, – предположил Мунё. – А может быть, он прячется где-нибудь здесь. Хоть он и болен, но по-прежнему в совершенстве владеет искусством маскировки. Он мог бы спрятаться в этом саду вместе с десятком кавалеристов, а мы бы его и не увидели.
– У него нет десятка кавалеристов, – мрачно заметил Таро.
– Я и не говорю, что есть. Но если бы были, мы и тогда бы его не обнаружили. А в одиночку он и подавно с легкостью ускользнет от наших глаз.
Таро на это ничего не ответил: во-первых, потому, что встретил перепуганный взгляд Мунё, устремленный куда-то за спину ему, Таро; а во-вторых, потому, что секунду спустя в затылок ему ударил камень размером с кулак – только об этом он узнал позже.
Когда к Таро вернулось сознание, он увидел, как Сохаку чем-то смазывает подбитый глаз Мунё. Глаз так заплыл, что совсем не открывался. Мунё бросил на Таро убийственный взгляд – вторым глазом.
– Ты ошибся! Господин Сигеру находился в хижине!
– Но как это может быть? Я осмотрел ее – там было пусто!
– Ты не посмотрел вверх. – Сохаку проверил повязку, обхватившую затылок Таро. – Ничего, жить будешь.
– Он уцепился за стену, прямо над входом, – пояснил Мунё. – И спрыгнул оттуда, когда ты повернулся к хижине спиной и заговорил со мной.
– Господин, мне нет прощения! – возопил Таро и попытался пасть ниц, но Сохаку остановил его.
– Успокойся, – мягко сказал настоятель. – Считай это ценным уроком. Господин Сигеру двадцать лет был главным наставником воинских искусств нашего клана… Потерпеть поражение от него не стыдно. Но это, конечно же, не извиняет твоей небрежности. В следующий раз, прежде чем покидать его, убедись, надежно ли он привязан. И всегда запирай дверь.
– Да, господин.
– Подними голову. А то у тебя снова откроется кровотечение. И я – настоятель, а не господин.
– Да, преподобный настоятель, – послушно повторил Таро. – А господина Сигеру уже нашли?
– Да. – Сохаку улыбнулся, но улыбка вышла невеселой. – Он в оружейной.
– У него есть оружие?
– Ну а ты как думал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124